Юрий Линник - С бала на корабль. Итакин дуб. Повести и рассказы

Ильясов, наконец-то, вспомнив о погребе, затребовал доклад о готовности команды бомбового погреба к зарядке реактивных установок. Минёр доложил о готовности оборудования и людей. Доклад ничего в погребе не изменил, никто даже не пошевелился, хотя чувствовалось, что напряглись. Впрочем, Садовский покинул свой стрингер и, ухватившись за поручень трапа, перебрался ближе к минёру. Не прошло и минуты, как командир дал команду приготовиться к загрузке установки №2. Тут Пастику как током ударило. На удивление, он резво вылез из-за трапа и направился к ближайшему по правому борту ряду сигар. По ходу бросил Садовскому: – «Пошли».

Боцманёнок Вишнёвый и трюмный Галузов также выбрали себе ближайшую к подъёмнику жертву, но по левому борту.

– Ну-ка, держи её, – взял бразды в свои руки Пастика и начал отвинчивать верхний упор. «Но ведь команды для начала загрузки не было, – подумал Юрка и оглянулся на вторую пару. Вишнёвый проделывал то же самое. – Значит так надо».

И вдруг бомба, которую Садовский по указанию Пастики обхватил руками, ожила. Юрка сразу вспомнил из инструктажа минёра, что бомба весит ни много ни мало, а больше центнера, и высота её 183 сантиметра. «Так это же мой рост, – почему-то пронеслось у Юрки в голове, – но у меня всего-то семьдесят пять кило»

Бомба же, обретши свободу, дарованную Пастикой, как пьяная баба, пошла в сторону крена корабля, прямо на Юрку, мол, возьми меня – я твоя. Он же, испугавшись, что если не удержит, бомба рухнет и рванёт, присел чуть-чуть и упёрся. А ей того и надо! Эта киса с наглой доверчивостью всем своим тактико-техническим центнером с гаком бесцеремонно улеглась на далеко не богатырскую Юркину грудь. Он заскрипел зубами от натуги, но страх потерять контроль над этой дурацкой болванкой, начинённой под завязку взрывчаткой, придал ему силы. Он устоял, а крен корабля так кстати сменился на противоположный. Теперь Садовский уже не мог подставить себя под бомбу, но моторист Пастика, закончив возню с верхним упором, не дал ей завалиться в противоположную сторону. При этом он крякнул и что-то прохрипел по-молдавски, наверное, выругался. Роста он среднего, телосложения плотного, но не крепкого, и даже не по возрасту ранний животик предательски проглядывался под застиранной голландкой. Поэтому удержать бомбу ему, похоже, стоило также немалых усилий.

Так они и застыли в этаком динамическом равновесии: Садовский обнимал жирное тело бомбы слева, Пастика ухватился за неё справа, и вся неразлучная троица – Юрка, моторист и предмет их объятий – поднималась и опускалась в ритме килевой качки. Юрка повернул голову назад, боцманёнок Вишнёвый и трюмный Галузов находились в таком же незавидном положении, преданно обнимая бомбу с двух сторон. Картинка была комична тем, что они, будто бы старались отобрать бомбу друг у друга, и эта борьба нанайских мальчиков шла с переменным успехом в зависимости от крена корабля.

Минёр с микрофоном в руках по-прежнему пребывал у пульта «Каштана» и, как Юрке показалось, с усмешкой смотрел на этот бесплатный цирк. Наверное, их пустые хлопоты, ибо приказа на загрузку с мостика так и не последовало, со стороны выглядели потрясающе.

«Тебе-то хорошо, – подумал Юрка о минёре, – Будешь сейчас кнопки нажимать, штуки считать, да на мостик рапортовать, а нам… А как же мы дотащим эту дуру бесчувственную до подъёмника, если мы на месте едва удерживаем? – внезапно родился панический вопрос в его голове».

Ильясов вновь пропал, да и трансляции с мостика уже не было, отключился командир от погреба. «Каштан» притих, но по известным причинам все с нетерпением ждали его включения.

12

Волнение на море не стихало. Иногда казалось, что балтийская волна становится круче. Циклон неугомонно гнал свинцовые тучи. Море под стать облакам, только грязно-белые буруны в местах схлопывания волн как-то разнообразили цветовую гамму осенней Балтики. Но иногда ветер разрывал хмурую сплошь, нависавшую над морем, и на небе ослепительной голубизной вспыхивал клочок чистого неба. Лучи небесного светила прорывались к морю и выхватывали из бесцветного водного месива фрагмент, который внезапно наполнялся пастельным цветовым великолепием. Словно некто из морских глубин подсветил разноцветными прожекторами водную поверхность. За такие феерические сюрпризы Ильясов любил Балтику, но только минуты роскошного представления чередовались днями пепельно-серого со свинцовыми переливами антракта.

Влажный октябрьский норд-вест пробирал до костей, но Ильясов, видя, как ёжатся от ветра, нахлобучив капюшоны штормовок, вахтенный рулевой и сигнальщик, принципиально не надевал штормовку, был в кителе и в пилотке.

Из штурманской рубки вышли помощник командира старший лейтенант Комодед и штурман, белобрысый, лейтенант Леднёв. Комодед пользовался на корабле и в дивизионе заслуженным уважением. Спокойный, интеллигентный, прекрасно знающий своё военное дело офицер. Ильясов со спокойной душой оставил бы корабль на Комодеда, но чуял, что вот-вот заберут его с корабля. Командиром корабля не поставят, но командиром боевой части на ракетный эсминец наверняка.

Леднёва прислали на корабль недавно взамен штурмана, полгода назад ушедшего с корабля на повышение. Ильясов до сих пор полемизировал сам с собой. «Рановато взяли, не созрел штурман для большого корабля, —ревниво вспоминал он бывшего штурмана». Ведь сколько Ильясову пришлось покряхтеть, чтобы из штурмана штурман наконец-то вышел. Только стали вызревать плоды его стараний, как тут, громом среди засухи, пришло указание о переводе выпестованного им штурмана на новенький «поющий» фрегат. Вот и готовь кадры для дяди, а сам иди… Да шут с ним, но взамен-то прислали кого? Свежеиспечённого где-то на годичных штурманских курсах сопливого младшего лейтенанта, который и срочной-то половины не оттянул. Вот тебе мочало – начинай сначала. Признаться, Леднёв оказался не чета предыдущему штурману, сразу показал солидные для выпускника годичных курсов знания и уменье, был аккуратен и точен, что очень важно для штурманского дела. И команда, несмотря на его моложавый вид, приняла неплохо, а это много значит для офицера. Ильясов понял это, когда услышал ненароком в офицерском отсеке, как после ужина корабельные любители футбола приглашали Леднёва на спортивную площадку, на что он с пацанячьей радостью согласился.

Штурман доложил командиру метеосводку, только что полученную по радио из базы. Ещё сутки циклон будет утюжить южную Балтику, но усиления ветра и волнения не ожидается. Обычная осенняя балтийская погода, циклон следует за циклоном. Да и зимой то же самое, только влажные десятиградусные балтийские морозы сродни сухим тридцатиградусным сибирским.