Полина Лоторо - Боги-17

– Да вот этот же, – сказал Гришка, оттягивая свою серую футболку. – Это вот мой костюм супергероя и супергеройское имя – Гришка. А способность в очках, это суперочки. Через них я вижу людей настоящими, какие они внутри.

– Не, – пожевав губы, возразила Женя. – Это ты сам и есть, так не бывает, нужно чтобы имя было и костюм и всё.

– Это тебе, наверное, надо, – лукаво предположил Гришка. – А я как раз хотел тебе предложить супергеройство.

– Как это? – удивилась Женя, начиная забывать о волосах и привычно накатывающей тошноте.

– Вот так, – загадочно заявил Гришка, зияя чёрными стёклами очков, и полез в карман. Из кармана он достал трикотажную шапчонку с оранжево-зелёными полосами.

– Это будет твой костюм, – объяснил он. – Должно хватить. Натянешь её на глаза пониже и всё – ты – он, супергерой.

– А какая у меня суперспособность? – зачарованно сказала Женька, принимая шапочку. Она тут же натянула её себе чуть ли не на нос, и ей стало ощутимо легче.

– Уходить в другую реальность, – без запинки ответил Гришка, наверное, репетировал всю неделю. – Натянешь шапку и тебя нет. А зовут тебя, м….

– Джек Неуловимый, – прошептала Женя и замолчала, не в силах выразить всё, что переполняло её сейчас. Она посмотрела на Гришку сквозь полосатую ткань шапочки. Теперь стало ясно, зачем ей ключи – это всё ключи от дверей в других реальностях. И ей на секунду показалось, что это сработало. По крайней мере, она обнаружила, что способна сказать Гришке, который уже собрал все углы в комнате, то и дело натыкаясь сослепу на мебель:

– Ну ты сними очки-то свои, убьёшься.

Гришка очки снял, сдержанно улыбаясь. Женьке захотелось его то ли стукнуть, то ли обнять.

– Ты какой-то совсем ведь ненормальный, – с тихим восторгом сказала она, обеими руками натягивая шапку на уши. – Понимаешь? Как будто не от мира сего.

– Я и так не от него, – таинственно сообщил Гришка. – Я совсем от другого мира, и ты тоже, как все супергерои…

Это был лучший день.

А потом Гришку перевели в бокс со строгим режимом, потому что ему стало хуже. А потом у него наступила ремиссия, и его сразу забрали в деревню, поправлять здоровье. И они даже не успели попрощаться, потому что Женьку как раз в это время забрали домой на выходные. Потом она подолгу сидела, натянув шапку на нос и зажмурив глаза, и очень хотела перенестись в другую реальность, в ту, в которой есть Гришка. Но это подействовало странно и через долгое время. Перед этим она познакомилась кое-с кем ещё.

Ещё до того, как они с Гришкой снова увиделись, на отделении появилась Лиличка. Это было незадолго до Женькиного четырнадцатилетия. В то время Женя уже выбила для себя право когда угодно находиться в общем холле и стала мысленно называть себя не иначе, как Джек. Лиличка была существом угрюмым. Она почти ни с кем не общалась, хотя хорошо переносила химию. Когда её перевели из бокса в общую палату, вместо того чтобы играть или болтать с кем-то в холле, она сидела в коридоре на окне и подолгу смотрела на двери боксов и палат, на людей, которые ходили туда и сюда. И смотрела не отрешённо, думая что-то про себя, а вполне себе осмысленно следила за всеми тяжёлым липким взглядом. Лиличку не любили, но дразнить и изводить её было делом неблагодарным. Джек краем уха слышала попытки таких разговоров:

– Слышь, малая, чё тут расселась? – пристал как-то раз к ней почти взрослый Быканов. Лиличка перевела на него взгляд водянистых глаз и без выражения ответила:

– А твой отец, Быканов, сегодня у врача был. Ему сказали, ты больше хоккеем не сможешь заниматься, так он теперь тебя даже видеть не хочет. Я на уколах была, всё слышала.

И Быканов изменился в лице и про Лиличку как-то сразу забыл.

В Лиличке Джек пугало то, что она всегда точно знала, кого куда нужно ударить: Быканова по спорту и отношению с отцом, девочку, у которой имелся парень – по внешности, доброго мальчика из седьмой палаты – по тому, что над ним за спиной смеются друзья. Она быстро узнавала слабые места каждого и била прицельно, безжалостно. Пару раз довела до слёз даже медсестру Ленку.

Её саму на памяти Джек никто не мог пронять. Если её пытались ударить или толкнуть, Лиличка не стеснялась визжать и ябедничать. Скоро её стали обходить как чумную. А она спокойно сидела на своём любимом подоконнике. И смотрела, смотрела, смотрела.

Джек тоже исподтишка наблюдала за ней, и её мучил вопрос: как бы с ней поладил Гришка. Она не сомневалась, что поладил бы непременно, но как именно? Примерно спустя неделю после появления Лилички, Джек подошла к ней сама, решив побыть супегероем вместо Гришки.

Гришка бы начал с того, что непринуждённо сказал: «Привет…» и что-то неожиданное, но к месту, что-то, что расположило бы к нему Лиличку, заинтересовало её. Но дальше «привет» воображение не шло. К счастью её или к сожалению, Лиличка оторвалась от созерцания маленького Юрика и перевела свой тяжёлый взгляд на Джек. Смотрела она не то чтобы как на стену, скорее как в книгу или монитор – что там ей покажут.

– Ты чего? – смутилась Джек, невольно натягивая свою полосатую шапочку пониже. – Чего ты смотришь?

– После химии облысела? – спросила Лиличка без прелюдий. Она вообще любила брякать неприятные вещи без всяких предпосылок. – Шапку парень подарил?

Глаза её расширились, действие на экране-Джек её заинтересовало.

Джек покраснела до слёз.

– Что сразу парень-то? – прошептала она. – Может, мама или аниматор.

– Ты выглядишь, как человек, у которого есть парень, – с презрением объяснила Лиличка. – И трогаешь эту шапку, как будто она живая и поддерживает тебя.

Джек изумилась Лиличкиной проницательности.

– Мне её друг подарил, – призналась она. – Его выписали недавно. А почему ты постоянно тут сидишь?

– Думаю людей, – ответила Лиличка с лёгкой снисходительностью.

– Это как? – переспросила Джек. Ей становилось интересно с Лиличкой. Не так, как было с Гришкой, как будто с другой стороны интересности.

– Да так, – равнодушно пояснила Лиличка. – Берёшь человека и думаешь его, с кем он встречается, чего боится, какие имеет постыдные тайны, – последнее словосочетание она выделила голосом и произнесла с явным наслаждением.

– Например? – Джек влезла на подоконник рядом. Лиличка покосилась на неё, но подвинулась. – Ну правда, какие могут быть …тайны у Юрика, например.

– У Юрика, например, всё просто и неинтересно, – постукивая пяткой по стене, невыразительно продолжила Лиличка. – Он лижет кафель в туалете. Мама ему запрещает, а он всё равно лижет.

Джек молчала, укладывая в голове сказанное.

– А зачем? – спросила она наконец.

– Вырывает себе кусок свободы, – изрекла Лиличка пафосно.