Полина Лоторо - Боги-17

Попытки утихомирить Лиличку не приводили ни к чему. Впрочем, имей Джек таких же родителей, как Лиличка, она сама бы мечтала оказаться на краю света. Джек видела их один раз и, они произвели на неё тягостное впечатление – очень «давящие люди», очень шумные, суетливые и бесцеремонные, как сама Лиличка. С Лиличкой они обращались как с предметом – её переставляли, ей диктовали, её не слушали. В присутствии родителей Лиличка окончательно замыкалась в себе. Джек ей сочувствовала.

Её собственная мама в очередной раз получила шанс обзавестись личной жизнью и стала приходить гораздо реже. Джек обижалась на неё самую малость, но не как четыре года назад: сейчас ей и так было чем заняться, мама бы скорее помешала. Тем более Джек скоро должны были отпустить домой. Осталась ещё одна капельница химии и всё. Джек решила тоже записаться волонтёром, пока мама была занята личной жизнью. Пример Гришки её воодушевил, она-то думала, что в волонтёры берут только взрослых.

Гришка собирался поступать через год на социолога. Готовился он основательно, но посещать отделение не бросил. И Лиличкины идеи внезапно обнаружились в одной из книг по мифологии, которую ему нужно было прочитать по списку. Гришка очень удивился.

– Слушай, – задумчиво сказал он Джек вместо приветствия в тот день. – А Лилька-то со своим сном не совсем с ума сошла, я вот тут нашёл…

Он сел на кровать и углубился в перелистывание книжки. Джек с утра лихорадило, и она вяло реагировала на происходящее. Близился час капельницы и ей заранее было плохо.

– Ты слышишь? – вырвал её из тягучей апатии взбудораженнный голос Гришки. – Прикинь, так прямо и написано! Девять сущностей составляют бога. Очень похоже на то, что Лилька говорит, да? Может, она экстрасенс?

Джек подумала, что дело тут не в экстрасенсорике, просто три раза по три – традиционное магическое число, Лилька тоже много читает и это, наверняка, осело у неё в голове. Но она только протянула:

– Может…

– Ты жива, старушка? – спросил Гришка, внимательно посмотрев на неё, и пощупал лоб. – Как-то не очень, да? Хочешь, сестру позову?

– Да не, – покачала головой Джек, натягивая шапочку ниже на глаза. – Не надо, лучше Лильку найди и расскажи ей про книжку. Ну, если не боишься, что она совсем спятит…

Гришка посмеялся и убежал на поиски Лильки. Джек это почему-то расстроило. Она с головой укрылась одеялом и попробовала спать.

Сна не было: перед глазами плыли какие-то шахматные клетки, то и дело вставали разные двери, которые нужно было открывать, и само это действие навевало такую безнадёжную тоску, что Джек даже в полусне поняла: температура у неё поднимается.

Температура так и не упала. Химию отменили, её закрыли в боксе и постоянно вливали антибиотики через капельницы. У Джек уже бывало такое два или три раза, но она всякий раз выбиралась. В тишине бокса, когда перед глазами снова начинали водить хоровод шахматные клетки и странные двери, она вдруг поняла, что на этот раз не выберется.

Джек это пугало, но не настолько, чтобы она могла разорвать мутную плёнку болезни. «Так будет лучше» – думалось ей в полубреду. В какой-то момент она начала больше спать, чем даже бредить, сны ей снились очень яркие, но были они явно болезненные, ненормальные. Хуже всего были сны про клетчатый коридор, который неизменно выпрыгивал в любом сне и втягивал Джек в себя, заставляя её бежать, искать и открывать бесконечные двери, вырываться.

Пока она не начала забывать, где она и кто она на самом деле.

«Кто я?». Руки сами собой потянулись к голове, наткнулись на ткань – шапка, привычным жестом натянули её пониже. Это вызвало первое воспоминание: «Джек Неуловимый. Я – Джек». Коридор крутил перед Джеком чёрно-белые клетки. В его воздухе ничем не пахло, в нём не чувствовалось температуры, не было слышно пространства. Именно в этот момент Джек отчётливо понял, что уже не вернётся туда, откуда пришёл. Он плохо помнил, где это место с одновременно тяжёлым и щемяще-приятным ощущением. Ощущение места – это всё, что ему осталось. Больше ни слов, ни образов, ни запахов. Он ощупал себя – как сквозь толщу воды, но ему удалось определить, что на нём грубоватая белая рубаха до колен, он босиком. Он и не стоял, и не лежал – будто парил в невесомости среди шахматных клеток. В большом кармане спереди что-то глухо и твёрдо звякнуло – еле слышно – скорее чувство, чем звук. Джек сунул руку в карман, нащупал это твёрдое и поднёс к самым глазам. Коридор крутился сильнее, мешая смотреть. Связка ключей. Старых, разных. Неизвестно, от чего. Это стало вторым воспоминанием: Джек любит ключи и всегда их собирал. Но где? Зачем? Одна из клеток остановилась прямо перед Джеком, встав вертикально. В ней была дверь – самая обычная, деревянная, покрашенная белой масляной краской, с железной простой ручкой. Джек подёргал ручку. Заперто. Пока он держался за ручку, квадрат с дверью никуда не девался, хотя кругом царило прежнее мельтешение, вызывавшее тошноту. Тут его осенило попробовать ключи. Первый же подошёл. Дверь распахнулась и вытолкнула его в очередное незнакомое место. Ключ растаял в пальцах.

Это было не то место, откуда он пришёл – это Джек мог сказать определённо – ощущение места не совпадало.

Место было полно жёлтого света и сияния, в нём почти не было форм, а звук сеялся отовсюду вместе со светом. Всё это казалось очень гармоничным, и Джек уже чуть было не начал тоже превращаться в жёлтый свет, что немного его напугало, но больше – обрадовало. Но тут налетел вдруг порыв ветра и его с силой дёрнуло как будто когтем за горло, поволокло – и вот он снова в коридоре с беспрестанно переползающими с места на место клетками.

И там опять был этот ветер: полный живой, звериной ярости и воли. Он завыл, подул, потащил его прочь. Джек лихорадочно зацепился за ручку очередной двери и юркнул внутрь. Так он начал прятаться от ветра.

Было ещё много дверей и много мест: похожие по ощущениям на его прежнее, не похожие ни на что и друг на друга, населённые и пустынные, опасные и защищённые. Некоторые места ему нравились, некоторые пугали, но ни в одном из них, даже самом желанном, он не мог оставаться надолго – ветер, завывая, находил его и вышвыривал в коридор. Ветер пугал, он гнал куда-то, куда Джеку совсем не хотелось. Ветер становился всё злее и быстрее.

Погоня выматывала, заставляла метаться от двери к двери, вырываться из коридора всем своим существом и бежать, бежать, звать на помощь тех, кто мог услышать, и тех, кто не мог (потому что некоторые места были совсем странные). В этих местах он постепенно начал осознавать себя поначалу хотя бы как тело – тонкие руки, неуклюжие ноги, лысая голова, полосатая шапочка, белая хламида…