Полина Лоторо - Боги-17

Он вбежал в очередную дверь, взметая босыми ногами белый и крупный как соль песок. Ветер был близко – он это чувствовал.

– Помогите! – пискнул он в пустоту безгоризонтного пространства, обеими руками держась за шапку. Споткнулся на ровном месте и растянулся на песке во весь рост.

– Ты кто? – изумлённо спросил детский голосок. – Дылдик, тебе сюда нельзя. Иди, иди домой.

Джек приподнялся на локтях. Девочка говорила с ним, как говорят с крупным, но безопасным животным.

– Я не Дылдик, – смущённо пробормотал Джек. – За мной гонится. Что-то. Что-то страшное.

– Всякая тварь имеет своё время и предназначение, – сказала девочка со значением и сплюнула что-то в песок. Джек увидел, с растущим изумлением, что это была крупная розоватая жемчужина. Ещё одну жемчужину девочка, видимо, катала за щекой, как карамельку. – У тебя же есть артефакт, почему ты им не пользуешься? Спрячь себя и всего делов.

– Какой ещё артефакт?

– Ар-те-факт, – растягивая слова, повторила она и ткнула пальцем в его шапку. – Но прятаться – трусливо. Вы, дылды, все такие дураки и трусы. Даже умереть не умеете.

Девочка покачала головой. Джек похолодел.

– Ну, прочь, – строго сказала девочка. – Иди в лабиринт и умри как следовает!

Она топнула ногой, и Джек с ужасом почувствовал, как проваливается в коридор. Он сжал шапку обеими руками и натянул её до подбородка. Ветер тут же стих и перестал его тащить. Теперь Джек мог спокойно оглядеться. Почти сразу мимо него пронёсся ветер, который тащил в себе скрюченную человеческую фигуру. Джек успел заметить глаза, полные ужаса и открытый в крике рот – но вой ветра заглушал его. Ветер летел быстро, но Джек преисполнился решимости проследить за ним, а может и спасти собрата по несчастью. Преследование закончилось быстро – ветер распахнул возникшую рядом дверь и ворвался туда, волоча с собой жертву. Дверь захлопнулась за ними.

Тёмного грубо обтёсанного дерева, совсем простая, с кольцом вместо ручки, она вызывала у Джека иррациональный, неопределимый и непобедимый страх и одновременно мучительно притягивала. «Ну что там? Я же теперь Неуловимый. Оно меня не увидит, а я подсмотрю. Может, спасу того…». И Джек поднял ещё один ключ. Дверь открылась.

Он оказался под потолком в светлом огромном зале, в котором парили мириады пушинок. Страх разом отступил, затаился в уголке сознания. Приглядевшись, Джек увидел, что эти пушинки, те, что кружатся повыше, имеют формы людей, но потом, плавно спускаясь, постепенно истаивают, теряют очертания. А ещё слой за слоем от этих фигурок отлетают куски словно бы киноплёнки, с движущимися кадрами. Всё это летело к центру зала, где за огромной партой сидел светловолосый мальчик. Мальчик выглядел так, как будто вобрал в себя черты всех на свете мальчиков, он был словно бы многомерный, он был сразу всеми. И размеров он поэтому казался гигантских. Пылинки слетались к нему и липли на волосы, он встряхивал перьевой ручкой, и сонмы новых пылинок устремлялись прочь от него, вылетали за крохотные дверцы. Чем ближе он становился к мальчику, тем меньше он сознавал себя. Куски плёнки отделялись и от него – Джек опустил взгляд: на кадрах мальчик в чёрных очках протягивал полосатый кусок ткани.

Джек с трудом поднял руки и схватился за шапку. «Гришка!» – вспыхнуло перед глазами. «Гришка! Как было можно тебя забыть?! Не хочу забывать, не хочу никого забывать! Никогда!» Мальчик за партой вздрогнул и завертел головой. В этот миг отчаяния, когда Джек готов был разреветься от беспомощности и несправедливости такого конца, рядом с ним распахнулась дверь, и чья-то рука быстро втащила его внутрь.

Джек пришёл в себя на твёрдом полу, прикрытом каким-то колючим и грубым ковром. Теперь он очень чётко себя воспринимал – ноги, руки, голову. И ему даже казалось, что он почти всё про себя помнит. По крайней мере – Гришку. И Лиличку.

Он сел. Голова кружилась. Ощупал себя дрожащими руками. Шапочка была на месте.

Спиной к Джеку, недалеко, сидел на корточках худощавый мужчина и что-то помешивал в кастрюльке на буржуйке.

Не успел Джек открыть рот, чтобы задать вопрос, как он обернулся и протянул ему глиняный стакан, из которого валил густой пар.

– Пей, – мягко велел он. – Тебе будет легче.

Джек послушно попытался, но закашлялся. Напиток был горячий и вонючий, как кипящая смола. Несколько его капель всё же попали в организм, потому что Джек и в самом деле почувствовал себя гораздо лучше.

– Вы меня спасли, да? – дрогнувшим голосом спросил он.

Мужчина несколько раз открывал рот, явно желая сказать что-то, и каждый раз закрывал его, так ничего и не сказав. Наконец он мягко рассмеялся.

– Не представляешь, как трудно ответить на этот вопрос, – признался он. – Скажу так: я вытащил тебя сюда. Но я не смог бы этого сделать, если бы ты так яростно не желала… остаться собой. И оставить с собой тех, кого ты любишь.

Джек быстро кивнул, он смотрел на мужчину во все глаза: наконец ему кто-то что-то сможет объяснить.

– А вы кто? – спросил он. – Маг? А мы где? А что это было за место? А что это был за мальчик?

Мужчина замахал на него руками и снова рассмеялся.

– Давай по порядку, – предложил он, наливая едкого чая из кастрюльки и себе. – Меня можешь звать Чёрная Птица… Я… Пожалуй, что маг. Мы – у меня в гостях. И это не твой мир, из которого ты есть, – добавил он, пристально взглянув на Джека, уже готового уточнить этот момент.

– Ух ты, – беззвучно сказал он и от волнения хлебнул ещё чая, из-за чего немедленно раскашлялся.

– Видишь ли, – продолжал Птица. – Я не знаю, откуда ты взяла этот артефакт. Никто не плутает по Коридору, прежде чем вернуться к Игроку. Но тебя не смогли заметить вовремя. Это очень мощная вещь, очень. Откуда она у тебя?

Джек не понимал, о чём речь. Птица указал на полосатую шапку.

– Она волшебная? – изумился Джек. – Она же просто…

Тут он замолчал, в ужасе понимая, что снова забыл, откуда у него эта вещь.

– Я только что помнил, только что, – отчаянно прошептал он, умоляюще глядя на Птицу.

Птица пожевал губами, покачал головой и полез копаться в одном из узких сундуков, стоящих вдоль стены. Он вынул оттуда обычную общую тетрадку, ручку и передал Джеку.

– Записывай всё, что слышишь и вспомнила, – посоветовал он. – Память – это первое, что мы теряем по ту сторону.

Джек принял тетрадку, снял шапку, помял её в руках: Гришка! – вспомнил он.

«Шапку-невредимку подарил мне Гришка, он мой друг» – первое, что записал он в тетради. Потом он решил записать то, что успел услышать от Птицы. Птица не торопил.