Полина Лоторо - Боги-17

Сперва Ленка не могла отвести взгляд от Анюты. Она никогда не видела таких красивых людей в жизни. Причём было заметно, что свою красоту Анюта несла не как крест и не как знамя – а просто, естественно, зная о ней, но не придавая особого значения. Ленка метнула быстрый взгляд на Локки, который редко пропускал мимо себя красивых девушек, но он на Анюту не смотрел.

Тем временем Джек извлёк из кармана потрёпанную тетрадку и откашлялся.

– Суть в том, – начал он дрожащим от волнения голосом, – что, в общем, я случайно узнал… Что группа из определённых девяти человек способна составить Бога…

Он быстро вскинул взгляд на стоявших и сидевших перед ним. Пока никто не засмеялся.

– И… Создать собственный мир, короче. Я тут всё записал, чтобы не забыть…

Локки перебил:

– Да ты основательно к делу подошёл, чувак.

Они с Артёмом заржали.

Джек растерянно захлопал глазами. Ленке стало его жалко.

– Может выслушаем человека, раз уж мы все здесь? – строго спросила она, глядя на весельчаков. – Тем более, он говорил, что так и будет.

– Он говорил, девять будет, – ухмыльнулся Локки. – Ладно, ладно, сис, мы слушаем. Джек, бросив благодарный взгляд на Ленку, быстро добавил:

– Может быть их в городе нет… Или ещё что-то помешало. Мы их потом найдём.

Он нервно пролистал несколько страниц тетради.

Ленка, правда, и сама вместо того, чтобы слушать, продолжила смотреть. Рядом с Анютой сидел на бетонном перекрытии, сунув руки в карманы куртки, Сашка. Он казался… подходящим для Анюты. Как деталь паззла. Хотя он как раз не был красавцем. Самый обычный мальчик… Вот только взгляд – тоскливый и далёкий, как у поэта. Было у них с Анютой что-то общее, Ленка никак не могла уловить – что именно. Они оба будто смотрели на мир из-за невидимого, но очень прочного стекла. Из неотсюда. Зачарованные.

У Ленки уже руки зудели взяться за карандаш. Она старалась смотреть на обоих как можно дольше и чаще, чтобы потом попытаться нарисовать по памяти.

– Наш проект – семнадцатый, Боги-17, – читал тем временем Джек свои конспекты. – В этом наборе всем богам по семнадцать лет.

– Да тут семнадцать, поди, только тебе, – зевнув, заметил Артём. Ленка перевела взгляд на него. Он был самым «нормальным» и обыденным в собравшейся компании. Да ещё и самым старшим на вид. Ленке он не очень понравился – из-за упрямого подбородка и наглого взгляда. Коренастый, невысокий, коротко стриженный, он был похож на бандита или «гопника». Такие берут своё везде и всегда, любыми способами. А вот с Локки у них возник какой-то непостижимый, мгновенный резонанс. Ленка хорошо знала, что брат легко привлекает к себе людей, но редко видела обратную ситуацию. Это было любопытно.

Митька, стоявший в стороне и как-то боком ко всем, до сих пор молча, вдруг заговорил.

– Он имеет в виду, по ходу, что когда тебе было семнадцать, произошло что-то особенное, и, типа, время остановилось.

Артём нахмурился. Джек с восторгом глянул на Митьку. Но Митька по-прежнему равнодушно смотрел с крыши вдаль.

В Митькином лице было что-то отрешённое, это что-то ещё сильнее заостряло и без того резкие черты его лица. Сложенные крылья напоминали грязный и рваный плащ всевозможных оттенков лилового, чёрного, серого. Распахиваясь же, становились устрашающими, как свинцовая туча со скрытой грозой. У Ленки сладко и жутко замирало сердце, когда она смотрела на Митьку.

– У меня ничо не было, – возразил Локки. – А если считать, что родаки смотали за границу, тогда у Ленки ничего не случилось.

– Случилось, – вмешалась Ленка. – Я поступила… Не туда.

Все посмотрели на неё. Она почувствовала, что краснеет и замолчала.

– Не обязательно об этом говорить, – с беспокойством поглядывая на всех, сказал Джек. – Не все могут… Хотеть вспоминать.

Анюта и Сашка синхронно опустили головы, Митька начал теребить пуговицу на воротнике. Артём пожал плечами.

А Ленка опять погрузилась в наблюдение.

Джек казался куда младше своих лет. Хрупкое тело в мешковатой, словно с чужого плеча одежде, полосатая оранжево-зелёная шапка, натянутая чуть не на нос. Лицо круглое, но болезненное, кожа изжелта-бледная, глаза запавшие. Глаза Джека были самой живой и здоровой частью – глубокие, карие, обычно широко и наивно распахнутые. В те редкие минуты, когда Джек на что-то или кого-то смотрел пристально, сузив глаза в узкие чёрные щёлки, лицо его менялось разительно. Богом он был или психом, Ленка чётко поняла одно: она никогда не сможет нарисовать Джека, даже если очень сильно захочет. Эти глаза – предел её возможностей как рисовальщицы.

– Понимаете, – продолжал Джек, – нынешний-то Бог… Неважно, как его называют, Создатель всего, короче. Так вот, он сейчас не особенно и следит за миром. Шанс очень удобный, чтобы самим собраться и сделать новое.

– А со старым что? – спросил Митька.

Джек озадаченно замолчал и уткнулся носом в записи.

– Старый… Ну, в принципе… Это как пузырь в пузыре… Новый мир его… Как бы разорвёт. Но мы отсюда туда всех переместим. И ещё кого захотим.

– Ну допустим, – заговорил Митька: – Допустим, я тебе верю. Но. На хрена нам нужно быть Богами? Что нам это даст? Новый мир этот?

– Да свой же мир, – торопливо ответил Джек, поочередно глядя на каждого. Понимания, однако, он не встретил ни у кого.

– Да нафига? – снова спросил Митька.

– Так свой мир, понимаете? Совсем свой, со своими правилами и законами и всем таким. Такой мир, понимаешь, например, чтобы никому не нужно было умирать, – сказал Джек очень тихо. – Никогда. Чтобы никаких разлук больше не было. Мир Без Разлук.

Над крышей повисло гробовое безмолвие. Артём и Митька заметно изменились в лице. У Ленки быстрее забилось сердце. Анюта и Сашка, впрочем, слова Джека восприняли довольно равнодушно.

– И чтобы не стареть, – мечтательно добавил Локки, – И летать… Можно суперспособности?

– Я же говорю – наш собственный, абсолютно любой мир, – почти шёпотом повторил Джек.

Ленка плохо помнила, как вернулась домой. На этот раз всё получилось: они с Локки спустились с чердака и оказались в родном подъезде. Ленка чуть не плакала от облегчения, открывая дверь. Локки молча ушёл в комнату и спустя десять минут появился в прихожей, переодетый в чистое. Он присел зашнуровать кроссовки.

– Ты что, собираешься на этот свой шур-мур? – ужаснулась Ленка.

– Паркур, тундра. Конечно, после такой хрени лучше занять себя физухой, – улыбнулся Локки. – Кстати, ты тоже сходи, на велике прокатись, например.

Ленка сморщилась:

– Лучше полы помню, – потом вздохнула: – Да уж, хрень не то слово…

– Зато этот Артём ничего, – улыбнулся Локки и щёлкнул себя по серьге в ухе. Ленка закатила глаза:

– Ты опять её надел?