Ирина Буторина - Кавказский роман. Часть II. Восхождение

Как-то в последние дни августа полковник сказал перед отбоем:

– Завтра доведи машину до полного блеска. Послезавтра жена с дочкой с югов возвращаются, поедем встречать.

По дороге в город полковник, наскучавшийся без семьи, разоткровенничался:

– С женой мне повезло. Умница, интересная женщина, педагог по образованию. Мы с нею поженились в тридцать девятом в Москве, когда я оканчивал военное, а она педагогическое училище. Обоим по двадцать одному году, вся жизнь впереди. Она москвичка, я из Самары, то есть Куйбышева. Познакомились на вечере дружбы нашего и их училища. А с кем было ещё дружить? У них одни девчонки, у нас ребята. Многие из нас на будущих учительницах женились. Это гражданские могут перебирать – сегодня одна, а завтра другая, а нам, военным, не до выбора. Понравилась – тащи в загс, а то другого случая ждать будешь долго. Где вот сейчас у нас, в этой глухомани, молодому лейтенанту жену искать? Я буквально на первом же вечере присмотрел самую симпатичную девчонку. Парень я был не робкого десятка, пригласил танцевать. Разговорились, понравилась, пошёл провожать. Полез целоваться – она меня по мордасам и бежать. Я на следующий день взял увольнительную и с цветами к их дому. Спросил у старушек, что у дома сидели, где живёт девушка Света, описал как мог. Точно чекистки указали. Звоню в дверь, открывает мать, за нею головка Светкина выглядывает. Я отрапортовал – такой-то, такой-то, цветы протягиваю, говорю: «Прошу руки вашей дочери!» Тёща у меня насмешливая такая, спрашивает, обращаясь к Светке: «Что за лихой гусар? Почему не знаем?»

Та смеётся и говорит, что только вчера познакомились. «И что же, прямо в загс? Хоть бы нас предупредила». Да я, говорит, сама ничего не знала. Ну, посмеялись, потом посидели, водочки с будущим тестем выпили. Он у них учёный большой был. Решили, что надо нам посмотреть друг на друга, а потом жениться, тем более, что наверняка меня куда-нибудь направят, и прощай Светкина московская прописка. А уж как встречаться стали, то прилипли друг к другу намертво, и на прописку наплевала, уехала со мной, и так и скитаемся вместе по миру. Только в войну, пока я воевал, с родителями в эвакуации в Куйбышеве жила. Мои их приютили, и очень они дружно прожили это время, тем более надо было дочку нянчить. Маринка у нас перед самой войной родилась. Девчонка – прелесть. Сам увидишь. Собирается в Москве учиться в Бауманском институте, где её дед преподаёт. Она у нас одна, и расставаться с нею не хотели. Она с нами, переезжая с места на место, несколько школ и сменила. Дед с бабушкой предлагали в Москве учиться, но мы решили, что без неё жизни нет. Она нас тоже очень любит. Год остался с нею вместе пожить. Ну а там видно будет. Была надежда в Москве служить, да не сложилось… – сказал полковник и заметно погрустнел.

Стоя на перроне и глядя на проплывающие мимо вагоны, Гейдар поймал себя на том, что волнуется, как будто пришёл встречать своих родственников, а не родню начальства. Когда в окне седьмого он увидел улыбающееся лицо молоденькой белобрысой девчонки, он сразу понял: «Это она». Когда Марина, в майке и шароварах, выпорхнула из вагона и прижалась к отцу, Гейдар убедился: «Действительно прелесть». Была она высокая, тоненькая, загорелая, с выцветшими на южном солнце волосами, сплетёнными в две косички, и с миловидным личиком. Было в командирской дочке что-то нездешнее, отличавшее её от остальных девушек. «Где такие беленькие водятся?» – удивился Гейдар, не имея сил оторвать взгляд от этого милого создания. Пока шли до машины, а потом ехали в часть, мать с дочерью наперебой рассказывали отцу о южных впечатлениях, о Москве и оставшейся там родне. Щебетала в основном жена командира – маленькая круглая женщина в соломенной шляпке, а дочка дополняла рассказ матери остроумными репликами и комментариями. Разговоры были достаточно откровенными, и Гейдару неловко было от мысли, что они совсем не стесняются его присутствия. Его как будто не было с ними рядом. За всю дорогу он ни разу не поймал на себе даже мимолётного взгляда Марины. Это задело его, и он вспомнил Сашкину присказку: «Курица не птица, солдат не человек». Его заметили только тогда, когда он, поставив чемоданы под вешалкой командирской квартиры, обратился к полковнику:

– Разрешите идти?

– Да, забыл представить, – спохватился командир, – мой водитель Гейдар.

– Вы с Кавказа? – любезно поинтересовалась его жена.

– Так точно, – отчеканил Гейдар, заметив, как дочка скользнула по нему равнодушным взглядом.

– То-то, я смотрю – усы, – сказала мать без всякого выражения и тут же, отвернувшись от Гейдара, заговорила о другом.

– Иди, Гейдар. Проверь ещё раз машину. Завтра утром едем в город, – отпустил солдата командир.

Весь остаток дня Гейдар пребывал в каком-то томительном ожидании. Непрерывно поглядывая из открытых ворот гаража на дом, в котором жил командир, он хотел опять увидеть эту беленькую, так поразившую его девушку. «Это, наверное, потому, что у нас на Кавказе таких нет, вот и хочется ещё раз взглянуть», – успокаивал он себя. Однако ни во дворе, ни в окнах командирской квартиры Марина так и не показалась. Вечером на обычный вопрос соседей, скучавших за забором части, был ли он в городе, Гейдар неожиданно для себя ответил:

– Был, встречал семью командира.

– Говорят, у него дочка есть? – оживился Генка.

– Есть, да не про нашу честь, – отозвался со своего места Игорь. – Они перед самым летом из Венгрии приехали и сразу укатили на юг. Я её пару раз видел. Соплячка ещё, а уже с гонором, хотя и ничего особенного.

– Что, правда? – повернул к Гейдару конопатое лицо Генка.

– Нормальная девчонка, – ответил Гейдар и вдруг понял, что покраснел. – В десятый класс пойдёт, командир говорил.

– Белобрысая и на отца похожая. Мне такие не нравятся, – настаивал Игорь. – Женщина должна быть яркой и весёлой.

– Как жена лейтенанта Сомова, – раздался голос писаря Борьки.

– А хотя бы такая, – ответил с вызовом завклубом, – что, жаба давит?

– Да нет, просто думаю, что тебе неймётся? Хочешь, чтобы назад в Сибирь сослали?

– Не суй свой нос в чужой вопрос, – ответил Игорь с кровати и сердито отвернулся к стене.

Гейдар, никогда не прислушивавшийся к болтовне соседей, понял, однако, о чём идёт речь, так как сам был свидетелем тёплых отношений Игоря с красивой, яркой женой лейтенанта Сомова. Однажды ему пришлось возить Игоря в город за новым кинофильмом для солдатского клуба. С ними напросилась офицерская жена, которой тоже надо было в город. Всю дорогу в город они болтали как равные, и из этой болтовни Гейдар узнал, что Игорь учился в театральном училище и уже играл эпизодические роли на местной сцене.