Ярослава Казакова - Роза – стервоза. Повесть

Шло начало нулевых, и последние организованные преступные группировки вяло достреливали друг друга под грустно-оптимистичные выпуски новостей и композиции Ин Грид. Мы с Юркой мыкались по разным городам, кое-что подворовывали, кое-кого обманывали. Мы легко добывали деньги и так же легко спускали их. Юрочка играл с денежными лохами в карты, а я танцевала стриптиз.

Мы останавливались на хатах, где нас могли ободрать, как липку, либо, наоборот, можно было разжиться чем-то ценным. Это уж, как повезёт. Насколько ты фартовый.

Юрасик слыл фартовым. Он обыгрывал всех, с кем бы ни садился играть. Мой парень, несмотря на возраст, был опытным шулером, он меня обучил многому. Ему почти никогда не приходилось мошенничать за игрой по-крупному: Юрику реально «пёрло». Покойный отчим обучал его с детского возраста. Кажется, после смерти Юры дар побеждать за ломберным столом перешёл мне, однако узнала я об этом далеко не сразу.

Ещё у Юры был Голос. Он пел при мне только два раза в жизни, и оба раза я плакала. Мальчиком любимый пел на свадьбах, но, когда подрос, счёл пение занятием бесперспективным.

– У меня нет связей, где надо. Без них соваться в шоу-бизнес глупо, – говорил он. – Карты – совсем другое дело. На этом подняться можно. Ну, или проиграться в прах.

Юру застрелили на одной из криминальных хат, где шла в ту ночь большая игра. Целью был вовсе не он, а один крупный вор в законе. Мой парень просто попал под раздачу.

Меня в тот момент там не было. Я по предварительной договорённости выступала в мутном, но жутко популярном у богатого молодняка клубе, изображая известную эстрадную звездюлину. Внешне мы с ней очень похожи, двигаться, как она, я без труда обучилась, а «пела», конечно же, под фонограмму. Выступление прошло на «ура», и меня даже не очень сильно накололи с гонораром. Я возвращалась в предутренней дымке на хату счастливая, с полными карманами денег, а там…

Дом оцеплен, работают несколько бригад «Скорой», милиции и спасателей, во дворе жмутся жильцы в верхней одежде, второпях наброшенной на ночное бельё. Всё в лучших традициях. Я впала в ступор.

Очнулась оттого, что кто-то теребил мою руку и бормотал на ухо какие-то слова. Я повернула голову в сторону раздражителя и увидела рядом с собой нелепую, кособокую бабку в серо-буро-малиновом пальтище и чёрном с розами платке.

– Пойдём отсюда. Тебе туда не надо идти, – произнесла вдруг бабка голосом Серёги, смотрящего той самой хаты.

Я повиновалась.

По дороге на автовокзал криминальный приятель рассказал мне, что случилось в ту ночь на его хате, и посоветовал убираться из города в любую сторону, главное – подальше. Я расплакалась.

– Нет! – Предостерегающе вскинул руку Сергей. В своём костюме бабки он выглядел настолько нелепо и, в то же время, натурально… Нет ничего печальнее и уродливее старости. Я смерти не боюсь. Смерть – это часть жизни, её логическое завершение. Я боюсь старости. Старость – это когда ты выпадаешь из жизни, и неважно, в каком возрасте это происходит. – Не смей сейчас реветь! Потом. Всё потом.

– Что же мне делать? – Спросила я горестно.

– Я тебе уже сказал!

– Я прекрасно слышала, что ты сказал. Конечно, я уберусь из города, иначе и быть не может. Дальше-то мне делать что?

Раньше я прекрасно знала, что мне делать: заниматься у станка до тех пор, пока не сойдёт сто восемь потов, сдавать зачёты и показы, проходить медосмотры, вживаться в роли воздушных и нежных, либо уродливых и злых героинь, а в перерывах отдыхать с книжкой на подоконнике. В последний год у меня появился новый вид досуга – побеги к любимому. Это было ужас, как романтично.

Патроны Юрика не одобрили его любви. Именно поэтому мой юный гангстер предложил бежать. В неполные два месяца наших странствий Юра говорил мне, что делать, и я беспрекословно слушалась…

Теперь его больше нет. Некому повиноваться. Некого любить. Не для кого жить и улыбаться.

Свистящая, чёрная пустота затопила всё моё существо. Я перестала думать. Видеть. Слышать. Существовать…

Не помню, что ответил Серёга на мой вопрос и ответил ли. Я даже не заметила, как и когда он исчез. Не знаю, сколько времени я провела в оцепенении за столиком грязноватого привокзального кафетерия. Никакого кафетерия, как и вокзала, и Привокзальной площади с памятником Железному Феликсу посередине, больше не существовало. Времени тоже.

– Девушка, вам нехорошо?

Из оцепенения меня вывел даже не вопрос сидящего напротив коротко стриженного блондина с карими глазами, а ощущение тепла на левой руке.

– Руки ледяные, – констатировал парень, которому на вид было никак не больше двадцати лет.

– Это неважно, – отозвалась я.

– А, что важно? – Спросил блондин, и в тёмных глазах его засветились весёлые искорки.

Я довольно долго молчала, а после выдала неожиданно даже для себя самой:

– Тебе приходилось сталкиваться со смертью? Ты знаешь, что это такое?

– Я сталкиваюсь со смертью каждый день, – буднично сообщил мне случайный собеседник. – В морге работаю, – пояснил он с усталым вздохом.

– В морге… – Эхом повторила я. – Как странно… Мой парень… Его убили… Убили!

Я повторила это слово раз десять, и до меня постепенно начал доходить его жуткий смысл. Убили. Не дали жизни прийти к её логическому завершению естественным образом. Пресекли путь. Оборвали полёт.

Сидящий напротив молодой человек говорил и говорил что-то успокоительное, поглаживая меня по руке. Хорошо умничать, когда тебя не касается. Сил злиться, однако, не было.

– Меня зовут Вадим, – представился собеседник, выжидательно глядя на меня.

– Илона, – откликнулась я, и мой новый знакомый саркастически усмехнулся.

– Не хочешь, значит, имя говорить… Что ж, не хочешь, не надо.

Похоже, парень всерьёз обиделся и собрался уходить. Мне вдруг стало стыдно. Хороший человек пытается помочь, а я… Что, собственно, я? Неужели я виновата в том, что в придачу к идиотской фамилии мне ещё и имечко досталось, словно в насмешку!

– Вадим! – Окликнула я парня, и он сразу вернулся на прежнее место. – Меня правда Илона зовут. Я в хореографическом училище учусь. В Москве.

– А, тогда понятно, – одобрил Вадим и приступил к подробнейшему допросу. Я ещё в первый день приезда заметила, что люди здесь крайне любопытны, и задавать друг другу вопросы – самое популярное их развлечение. Дело было в Саратове.

Я сама не поняла, как выложила парню всё. Он внимательно слушал. Мне как-то даже не пришло в голову, что он может сдать меня, куда следует. Впрочем, Вадим не собирался этого делать. Он собирался задавать вопросы. Бесчисленное множество вопросов.

– Что ты теперь собираешься делать? – Спросил Вадим, когда моё печальное повествование подошло к концу.