Ирина Бухарина - Возвращение ангела. Женская проза

Его имя казалось ему не только дурацким, но и совершенно отвратительным. Викентий. Кто сейчас называет детей такими именами? Объяснялось всё просто. В семье была такая тупая, на его взгляд, традиция – называть вновь рождённого внука именем деда. Вот и были у них дед Викентий Семёнович, отец Семён Викентьевич, а он следовательно снова Викентий Семёнович.

Он отчего-то верил в некоторые судьбоносные приметы. Ну вот, например, что там пророчили в старом мультике? Как вы яхту назовёте, так она и поплывёт. То есть имя каким-то образом влияет на человека, оно должно ему подходить.

Родители Викентия занимались биологией, и его отцу такое заковыристое, как он считал, имя вполне подходит. А ему самому хотелось быть Максимом или Данилом, на худой конец Артёмом. Ему казалось, что и впечатление на окружающих он производил бы совсем другое. Он мог бы тогда при знакомстве представляться на западный манер Макс или Дэн. А так коротко все звали его Кеша. Мальчишки в детстве часто в шутку легонько хлопали его по щеке и, как в кино про Ивана Васильевича, произносили, скорчив рожу:

– А, узнаю, Кеша, Смоктуновский.

Хотя Смоктуновский был не Викентий, а Иннокентий, для ребятишек это особого значения не имело. Кеша и Кеша. Ещё хуже, когда дома его называли девчачьим именем Вика. Фамилия, конечно, тоже подкачала. Он был Кеша Чулков. Смешно.

Вообще-то Викентий не был таким уж тщеславным выпендрёжником, просто природа наградила его приличной фактурой – ростом, плечами, силой, и когда на старших курсах института физкультуры он участвовал в соревнованиях по боксу и занимал призовые места, и его объявляли на ринге – кандидат в мастера спорта страны по боксу Викентий Чулков, ему это сочетание казалось каким-то нелепым и даже карикатурным. Вот и последующие неудачи в спорте Викентий объяснял происками судьбы.

После армии Кеша месяца два отдыхал, слегка раздобрел на материнских харчах, профессиональный спорт ему не светил и устроился тренером по боксу в подростковый клуб. Времени хватало и нашёл ещё одну работу – охранником в офисное здание в центре. Дежурство сутки через двое. Распределил часы так, что одно другому не мешало.

Двадцать с небольшим – не возраст, но мать твердила – пора жениться, парень был домашний, и она боялась, что не обременённый собственными семейными заботами Кеша вдруг совсем расслабится, загуляет, время такое, что запросто втянется в какие-нибудь непотребства.

А ему хотелось сначала подкопить денег, может быть, взять ипотеку, отделиться от родителей. Да и девчонки подходящей не было. По клубам он не ходил, работал зачастую вечерами, так что знакомиться с женским полом как-то не удавалось, а современные знакомства по интернету он не признавал, подозревал, что там сплошные подставы, кто-то рассказывал, что под именем девушки с ним переписывался мужик преклонного возраста. И смех, и грех.

В офисе, куда он устроился недавно, были какие-то дамы, но надо же приглядеться, а ему было не до того – на первую скопленную сумму с поддержкой родителей купил приличную машину, и пока только она и увлекала, его серебристая красотка.

Женщины, конечно, обращали на Кешу внимание. Рост и разворот плеч мужчины всегда привлекают и юных девиц, и зрелых дам. Правда, голубые глаза и курносый нос, казалось, вполне симпатичные у других, в случае с Кешей привносили в его облик такую незрелую юность, будто к лицу мальчика-школьника приладили огромную, мощную фигуру атлета. Офисные девицы с ним флиртовали, но он старался быть отстранённо-вежливым, никого пока не выделяя.

Днём в офисе было не скучно. То и дело появлялись посетители, приходилось фиксировать паспортные данные в журнале, делать отметки о выходе, размещать на парковке подъезжающих на машинах клиентов, наблюдать в мониторы за территорией, где или велись строительные работы, то спиливались старые деревья, да мало ли чего происходило за день.

Ночью входная и задняя двери блокировались, и он дремал на своём диванчике, приставленном к каморке охраны. А вот вечера казались длинными и тоскливыми. Читать Викентий не любил, к компьютерным играм тоже как-то не пристрастился, разве что тыкал бездумно в фигурки Маджонга, уставая от мелькания цветовых пятен и скорости окончания игры. Не привлекали его и всевозможные мужские сайты – красотки, секс, порно… Не его это всё.

Любил смотреть боевики, особенно американские, новые и старые со Шварценеггером и Сталлоне. В фойе стоял телевизор, но боевики впечатляют только с полным звуком, а здесь включать телик громко не рекомендовалось, отвлекает от работы, мало ли чего можно не услышать на пустой территории или в самом офисе поздно вечером. Кеша был добросовестным работником, все правила, предписанные ему по службе, привык выполнять, как положено. Так что телик на полную мощь не включал, а смотреть почти без звука было неинтересно.

От скуки Кеша стал наблюдать за жизнью стоящего напротив дома. Это тоже как в телевизоре и тоже без звука, но тут всё было настоящим, а додумывать, что и как это ещё интереснее, чем в кино. Дом был довольно простецкий, старый, но не древний, уже не сталинка, но ещё и не хрущёвка. Чувствуется, что квартиры не маленькие, потому что окна в них большие, значит и потолки высокие, и по площади, наверно, приличные.

В переулок выходили и комнаты, и спальни, и кухни. Окна спален почти всегда, как только в них зажигали свет, занавешивали шторами. Жизнь в них как бы замирала. А вот в комнатах она кипела, где бурная, весёлая, с большим количеством людей, застольями по выходным; где тихая, малосемейная с телевизором или компьютером; где-то резвились дети, сидели на подоконниках кошки… Во многих квартирах были балконы, но люди редко выходили на них зимой, разве что покурить, тогда из комнат вырывались звуки – крик детей, музыка, ярые голоса участников телевизионных шоу. Но Викентий их почти не слышал из-за стёкол своего офиса.

Он и сам уже заметил за собой эту привычку – как только часов в семь офис пустел, он устраивался поудобнее в своём кресле и начинал смотреть собственное кино, придумывая сюжеты происходящего в доме-телевизоре. Честно говоря, внутренне он слегка смущался, что подглядывает за чужой жизнью, но успокаивал себя тем, что никакого вреда это его так называемое хобби никому не несёт.

Он видел, как женщина вечерами укачивает ребёнка, что-то напевая ему, и додумывал, что, возможно, это мать-одиночка, которая, должно быть, не высыпается ночами, а помогает ей только бабушка-старушка, которая тоже иногда появлялась в окне. Он видел, как частенько ругается, жестикулируя и швыряя что-то на пол, молодая семейная парочка. Смеялся глядя, милые бранятся, только тешатся. В другой квартире почти каждый день в своей ободранной кухне выпивает, наверное, пиво мужик в майке и уходит, шатаясь, даже забывая порой выключить свет. Ну, этот, видно, совсем пропащий, жена, небось, ушла, родня наплевала, вот и заливает горе потихоньку. А вот в соседнем окне, может, и мать этого пьянчуги достаёт лекарство из шкафчика и, подойдя к свету, отсчитывает капли в чашку.