Ирина Бухарина - Возвращение ангела. Женская проза

С этими словами она вышла из кухни. Муж ещё поворчал, ещё раз посмотрел в окно, но охранника уже не было на крыльце.

Викентий видел, как к ней сзади подошёл седой мужчина и сказал что-то резкое, указывая на него. Она даже вздрогнула и быстро отошла от окна. Кеша немедленно вернулся в свою каморку, прикрыв дверь. Из своего окна он видел, что они ещё говорили о чём-то, посматривая в сторону офиса. Потом женщина ушла, а мужчина снова подошёл, облокотился на подоконник и какое-то время смотрел в переулок.

– Не хватало ещё, чтобы у неё из-за меня были неприятности, – подумал он.

С тех пор выходить на крыльцо и смотреть на её окно стал реже.

А между тем, подступала весна. Народ поснимал свои шубы и шапки, всё вокруг повеселело, стало разноцветным и ярким. Как-то раз он увидел, что из-за угла дома по другой стороне переулка вышла женщина. Он сразу узнал её, хотя вот так на улице в полный рост видел впервые. Он узнал её по модной короткой стрижке, белокурым волосам и по стильным очкам. И вообще он ещё раньше заметил, что она была похожа на какую-то модную стилистку из телевизора, которую он видел несколько раз и которой восхищалась его мать. Стройная, с тугим ремнём на талии, на высоких каблуках, видимо, привычных ей, так легко, почти летя, вышагивала она по асфальту.

Очевидно, она тоже боковым зрением увидела и узнала его, выходящего из офиса, и, пока он, раскрыв рот, рассматривал её наяву, снова помахала ему легонько перчаткой и скрылась за поворотом.

Она нравилась ему всё больше. Викентию казалось, что дома она одинока и несчастлива. Сама приносила сумки, сама готовила еду, вечером он видел, как протирала что-то на тёрке, нарезала, варила, приоткрывала форточку, когда запотевали стёкла… А ужинала, так же как и завтракала, всегда одна.

Его удивляло, что в этой полноценной на первый взгляд семье не было общих застолий, семейных обедов в выходные или общих ужинов, к каким он привык в доме у родителей. У них дома все, кто был не занят, обычно собирались к столу в одно время, ели, разговаривали, шутили. Здесь же или все были заняты в разное время, или просто приходили за стол, кому когда захотелось. Она готовила, а они доставали из холодильника, подогревали, ели, а потом, правда, мыли за собой посуду.

Долгими зимними вечерами Кеша изучил все привычки этой семьи и видел, что здесь люди жили, будто каждый сам по себе. Впрочем семья, как таковая, его не интересовала, он больше смотрел на женщину, которая так нравилась ему и которую он искренне жалел.

– Наверное, она ненамного старше меня, но у неё уже семья, в которой она чувствует себя одинокой.

Это умозаключение очень расстраивало Викентия, потому что он за эту зиму как-то по особому привык к женщине в окне и очень хотел, чтобы она была счастлива. Он только не знал, как это сделать. Ему хотелось быть рядом с ней, хотелось увезти её на своей серебристой машинке аж на край света, ехать долго по бесконечной дороге, а потом жить на берегу моря, просыпаться от запаха кофе и пить его вместе с ней, стоя у окна. Это были даже не мечты, а какие-то видения наяву.

Зарядили дожди. Эвелина спешила на работу и выскочила в переулок, чтоб срезать дорогу к метро. Дождь лил холодный и противный, из-за туч с утра стоял почти вечерний сумрак. Она ещё не успела раскрыть зонт, как волосы намокли и прилипли ко лбу, стёкла очков залило водой.

Викентий возился с машиной. Дежурство кончилось, он собирался ехать домой и вдруг увидел её. Она явно спешила, на ходу открывала зонт, что-то заело, зонт не поддавался, и она тут же успела вымокнуть.

Он даже не сообразил, что делает, быстро подбежал к ней, подхватил под руку, потянул к машине, на ходу предлагая:

– Бежим скорее, я вас подвезу.

И она, не сопротивляясь, побежала за ним, захлопнула мокрый зонт и плюхнулась на переднее сиденье. Он закрыл за ней дверь, быстро перебежал на другую сторону, тоже промок и, хлопнув дверью, включил свет в тёмном салоне. Ещё не глядя на неё, увидел зонт, с которого капала вода, и сказав:

– Давайте я пристрою ваш зонтик, – повернулся к ней.

Они оказались лицом друг к другу.

Когда Эвелина увидела это юное, ей даже показалось веснушчатое, лицо не мужчины, а мальчика, почти подростка, она мысленно ахнула:

– Боже! Ему, наверное, лет двадцать или ещё меньше. Какая же я старая дура! Махала ему из окна. Идиотка! Стыд и срам.

Она, взрослая женщина, конечно, справилась с собой, со своей растерянностью от неожиданного понимания, что флиртовала не со зрелым мужчиной, как ей представлялось, а с простоватым, совсем ещё молодым парнишкой.

А Викентий, увидев вплотную перед собой мокрое, облепленное волосами лицо без очков, к которым он привык, лицо с морщинками возле глаз и вокруг накрашенного бледной помадой рта, в общем, со всеми признаками стареющей женщины за пятьдесят, не сумев справиться с разочарованием, быстро отвернулся и хриплым голосом спросил:

– Куда вас подвезти?

– Вообще-то мне в сторону Садового кольца, – неопределённо ответила она.

– Здесь трудно развернуться. Давайте я подброшу вас до метро.

– Буду вам очень признательна, – сдержанно ответила Эвелина.

Он довёз её до Новокузнецкой. Она быстро юркнула в метро, всё ещё ругая себя и смеясь над собой одновременно.

А он, смущенный и расстроенный, поехал домой и думал, что подглядывать в чужие окна всё-таки неприлично.

Вечером, возвращаясь домой, Эвелина зашла в хозторг и купила первые попавшиеся кухонные шторы.

Разводились они интеллигентно. До этого были, конечно, ругань, споры, непримиримые противоречия. Слава богу, обошлось без драк, хотя иногда ей очень хотелось запустить чем-нибудь в его пьяную голову.

На суд пришли вовремя. Он в новой, модной, цветастой рубахе, благоухающий незнакомым вкусным парфюмом. Она – с пузырьком валерьянки в кармане, из которого половину таблеток уже сгрызла.

Их пригласила в кабинет немолодая уставшая женщина, прочитала заявление, которое написала Маргарита, спросила, дать ли им время для примирения, на что он быстро ответил:

– Нет, теперь это уже невозможно.

– Почему теперь? Что такое невозможное, по его понятиям, случилось за этот месяц? – подумала Маргарита и тоже помотала головой.

– Алименты на сына назначать будем? – поинтересовалась судья.

– Да, конечно, – ответила Маргарита.

Женщина разъяснила им ещё какие-то формальности и сказала, что они свободны. Они вместе вышли из здания суда, постояли у крыльца. Говорить в принципе было не о чем. Она отметила, что он посвежел, Он, наверное, думал о чём-то своём, потому что на неё не смотрел.

– Штамп о разводе ставить будешь? – как бы между прочим спросила она.