Сергей Янушко - Однажды в Девоншире, или Собака Баскервилей

Холмс повернул лампу, и свет стал падать на обе страницы с одинаковой интенсивностью. Затем сыщик перевернул страницу и наткнулся на Девоншир.

– Я ведь говорил вам, Ватсон. Географию надо знать.

– Вот же, -обиделся Ватсон. -Это мелкомасштабная карта Девоншира. Вы не увидите там ни Гримпенскую трясину, ни тем более Баскервиль-холл.

– А вот и ошибаетесь, мой милый друг, -ответил Холмс, взяв в руку лупу. -Я вижу на этой карте даже тисовую аллею и, кажется, контуры тела бедного сэра Чарльза. А, нет. Это муха.

«Ничего себе лупа, -с восторгом подумал Ватсон. -Он даже муху через неё разглядел»

– А здесь у нас Принстаунская каторжная тюрьма, -продолжал Холмс, указывая пальцем на очередную достопримечательность Девоншира. -Самая охраняемая тюрьма в Британии. Лучшие… то есть худшие преступники страны соревнуются за право сидеть в этом заведении.

– Самая охраняемая тюрьма, говорите? -переспросил Ватсон.

– И самая суровая, -добавил Холмс. -Многие не выдерживали там даже одного дня. Не выдерживали и сбегали.

– Бр-р-р! -содрогнулся Ватсон. -Не хотел бы я там оказаться.

Вдруг внимание доктора привлёк странный картографический значок-перекрещенные кости.

– Что это за объект? -спросил доктор. -Не зарыт ли там клад?

Холмс отвернул страницу, приподнял атлас, обнюхал стол. Вдруг он хлопнул себя по лбу:

– Это же больница доктора Мортимера. Как это я раньше не догадался? Весьма красноречивый символ.

Опуская страницу, Холмс нечаянно опрокинул локтем чашку с кофе, и она упала, залив карту коричневой дымящейся жидкостью.

– А вокруг этих очагов человеческой жизни раскинулись бескрайние болота, – сказал сыщик, наблюдая за тем, как кофе растекается по Девонширу.

Откинувшись в кресле, Холмс закурил, и пелена табачного дыма заполнила гостиную, ухудшив видимость до состояния полной невидимости.

– Что вы думаете по поводу этого дела? —спросил сыщик у Ватсона.

– Туманная история, -только и смог ответить Ватсон, задыхаясь от едкого дыма.

Последний из рода Баскервилей

Холмс хлопотал возле небольшого ящика на треноге, похожего на фотокамеру. Напротив ящика громоздился увесистый чемодан неизвестного происхождения. Услышав сзади шаги Ватсона, Холмс оторвался от аппарата и объяснил суть происходящего:

– Сегодня утром из Скотленд-ярда мне прислали чемодан. Полиция подозревает, что внутри чемодана находится бомба, и его боятся открывать. Но я…

Не успел Холмс договорить фразу до конца, как Ватсон бросился убегать из дома. В коридоре он очень некстати столкнулся с миссис Хадсон, нагруженной кухонной утварью. Произошло сильнейшее столкновение, результат которого был слышен по всей Бейкер-стрит. Ватсон подумал, что произошёл взрыв. Падая на пол, доктор успел принять позу эмбриона. После этого он закрыл глаза и покачал головой, вспоминая недавние события, произошедшие на Рейхенбахском водопаде.

– Бедный, бедный Холмс. Он опять погиб.

Однако голос погибшего заставил Ватсона вздрогнуть:

– Ватсон?

Ватсон открыл глаза и приподнял голову:

– Холмс? Вы живы? Неужели бомба не взорвалась?

– Пока нет, -огорчённо сказал сыщик из гостиной. —Но я работаю над этим.

Ватсон встал с пола и, не снимая с головы кастрюлю, осторожно заглянул в гостиную. Холмс по-прежнему был жив. В тот самый момент он крутил ручку странного аппарата на треножнике.

– Я решил не открывать чемодан, а просветить его рентгеновскими лучами. Кстати, рентгеновские лучи -это будущее медицины. Поэтому никакой опасности для нас не существует.

Холмс ударил рукой по крышке аппарата, и тот пришёл в действие. Яркий электрический разряд прошил чемодан и погас, сопровождаемый громким треском.

– Будущее медицины, говорите? – дрожащим голосом произнёс Ватсон. —Вряд ли кто-нибудь из моих пациентов согласится встать на место чемодана.

– Если они не согласятся встать на место чемодана, то их придётся засунуть внутрь, -философски заметил Холмс. —Ну-ка, взглянем на снимок.

Снимок больше походил на «Чёрный квадрат» Малевича. Казалось, светочувствительная пластинка не уловила ни одной искры из электрического разряда.

– Странно, -почесал затылок Холмс. —Придётся открывать чемодан вручную.

Услышав в одной фразе слова «чемодан» и «открывать» и вспомнив, что в чемодане, возможно, притаилась бомба, Ватсон вновь бросился к аварийному выходу, но тот был надёжно заблокирован миссис Хадсон, которая убирала с пола осколки разбитой посуды. Холмс тем временем бесстрашно откинул крышку чемодана, из которого повалил густой дым.

– Теперь понятно, почему снимок такой чёрный, -сказал Холмс. —Внутри был уголь.

Ватсон подошёл к другу, рассматривавшему маленький уголёк сквозь увеличительное стекло, постепенно покрывавшееся копотью.

– Холмс, зачем кому-то понадобилось перевозить угль в чемодане? -в полном недоумении спросил Ватсон.

– Откуда я знаю? —ответил сыщик, а затем спросил:

– А вы в чём возите?

Ватсон пожал плечами и, закашлявшись, поспешил к окну, чтобы открыть раму и проветрить задымленное помещение. В комнату ворвался свежий воздух, а вслед за воздухом —далеко не первой свежести миссис Хадсон.

– Кто вам позволил открыть окно? —гневно произнесла старушка, нахмурив брови. —В Лондоне ужасный смог. Вон, всю комнату задымили.

И она с такой силой закрыла окно, что в соседнем доме вылетели стёкла.

В это время в гостиную ввалился полноватый мужчина в шубе и одном коричневом ботинке. За ним тащился доктор Мортимер с дюжиной крупногабаритных чемоданов, наподобие того, что совсем недавно прошёл процедуру рентгеновского сканирования. Обитатели Бейкер-стрит сразу поняли, что перед ними потомок древнего британского рода со своим лакеем, а вот потомок не сразу понял, кто есть кто на Бейкер-стрит. Мужчина в шубе с порога бросился к доктору Ватсону и крепко его обнял, если не сказать, сдавил в объятиях.

– Холмс, настоящий, -приговаривал мужчина и, обернувшись к Мортимеру, сказал:

– Смотрите, Мортимер. Настоящий Холмс.

Мортимер бросил на пол чемоданы, нацепил очки, подошёл к коллеге и присмотрелся. Баскервиль не прекращал обнимать псевдо-Холмса, добавив странную фразу:

– Надо же. Совсем, как в музее мадам Тюссо.

Холмс, наблюдая за встречей этих давно (или лучше сказать, никогда) не видевших друг друга людей (если учитывать близорукость Ватсона и дальнозоркость Баскервиля), мрачно спросил:

– А откуда я взялся в музее мадам Тюссо? Я не разу туда не ходил.

Ватсон вырвался из объятий баронета и объяснил:

– Помните тот манекен, в который стрелял полковник Моран, думая, что это вы?

– Да, -вспомнил Холмс, ища глазами манекен. —Кстати, где он?