Александр Левин - Считать пропавшим без вести. Роман

© Александр Владимирович Левин, 2019

ISBN 978-5-0050-9435-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Что движет писателем, который создаёт произведение? Желание выделиться? Нет. Заработать? Тоже нет. Может быть, написать лучше, чем у других из ревности? И этот ответ будет неправильным!

Автор всегда делится частью свой души с читателями, погружая их в свой мир, в те яркие моменты жизни или фантазии, которые он пережил сам. Это радость или безутешное горе, любовь, огромное счастье или душевная пропасть, печаль. Вся палитра эмоций воздействует на людей, читающих книгу. Каждый чувствует и оценивает происходящее в ней по-своему.

Книга может нравится или нет. Но она не оставляет людей равнодушными, ибо несёт в себе новое знание, информацию.

Возможно, кто-то возразит: «Всё это где-нибудь, когда-нибудь уже было. Ничего нового не придумано!» Я думал раньше так же.

Увлекаясь историей Великой Отечественной войны, исследуя донесения о боевых потерях, в которых напротив имён и фамилий бойцов написано «Считать пропавшим без вести», я перелистывал страницы, как сторонний наблюдатель, полагая справедливо, что большинство бойцов сгинули в плену, или, неучтённые, истерзанные от взрывов, разбросаны по местам боёв, и найти хотя бы примерное место их захоронения, гибели, практически невозможно!

И тут МОЙ «пропавший без вести» дед нашёлся! Ребята-поисковики – бескорыстные души, возвращающие людям их героев «с кровавых полей», обнаружили его останки и медальон в мае 2014 года. И это случилось именно со мной, а не в газетной статье или программе ТВ! Весть принесшая радость, открывшая дверь за которой находилось недостижимое! Разве это не новое?!

«Ты правильно постучался», – сказал мне свояк, зная мои пристрастия к историческим документам, мои произведения на эту тему.

Что я знал о своих дедах? Лишь бабушки рассказывали мне о не вернувшихся с фронта мужьях. Казалось, они недосягаемы и как былинные герои существуют только в рассказах родных, да на официальных бумажных документах.

Это событие можно считать чудом или везением. Но оно не возникло на пустом месте, а пришло из желания прикоснуться к родному человеку погибшему на войне.

И я прикоснулся не только к своим деду, а ещё, к сотням его земляков «без вести пропавших». Своим подвигом он протянул через ребят-поисковиков нить, вернувшую память о них, о том месте, где они погибли, защищая Родину.

«Родина» – такое важное слово для каждого человека. Когда она в опасности, мы стараемся её укрыть, защитить. Мы справедливо требуем, чтобы и она нас тоже защищала. И очень часто обижаемся, что какой-нибудь бюрократ-чинуша, состоящий на её службе, не внемлет нам. Значит, Родина забыла про нас?

А теперь задайтесь вопросом: «Кого из своих предков помните вы? Что вы сделали, чтобы узнать, кем они были, как они жили?» И вы сразу поймёте, что равнодушный чиновник не с неба свалился на нашу Родину.

Вспомните и не переставайте искать своих родных и близких! Быть может тогда напротив вашей фамилии никогда не будет стоять бездушная фраза «Считать пропавшим без вести».

Кому это нужно? Вот брат говорит: «Процентам двум». Откуда тогда столько людей с портретами на девятое мая? Дань моде? Президент сказал? Да хоть бы и так.

Звоню, чтобы записаться в архив Министерства Обороны – занято на три недели вперёд. Значит пошли, пошли внуки и правнуки искать своих, забытых, геройски и не геройски павших родных, которых забрала та война взамен на наше дыхание.

В тысяча девятьсот четырнадцатом году, февральским днём, в семье крестьянина и гончара села Чащино Тамбовской губернии Силантия Лычагина родилась ещё одна девочка. Да не дома, а на дороге, на дровнях, когда он вёз жену к «фелшеру» в посёлок Мучкап. «Ижн, орастая!» – по звонкому крику Силантий понял, что дочь будет с характером. Она сразу признала материну грудь и с удовольствием начала сосать молоко. Силантий раскинул взятый с собой тулуп, прикрыл им жену и дочь, чтоб не застыли и повернул дровни обратно к дому. «Добрая работница и хозяйка получится, ишь как вцепилась. Эта сваво не отдасть! Что у нас там в святцах? Анна! Ну так тому и быть!»

В избе с любопытством смотрели на Нюрочку старшие братья, уже вовсю женихавшиеся с деревенскими девками, да младшая сестра Дуняша, помощница и опора матери. Она и принялась опекать малышку, то покачивая её в зыбочке, привязанной к потолку, то меняя намокшие свивальники под малышкой.

Эти тёплые, добрые Дуняшины руки Аннушка не забудет никогда. Спустя многие годы, приезжая к себе на родину с подарками, в первую очередь будет приходить в её дом. Подолгу, с удовольствием чаёвничать с московскими конфетками, расспрашивать сестру о тутошних делах и родных, с гордостью показывать своих детей и внуков.

А пока в Чащино намечалась весна, протяжно мычали в хлеву коровы, прогоняя давно уже опостылевшую февральскую метель и «кривые дорожки».

Хозяйство Силантия было большим, добрым. Он считался крепким мужиком, «хорошо стоял на ногах», был немногословен и жаден до работы. Может от того, что знал, как управлять своим хозяйством и крепко держал его, как коня, за шлею, местные и прозвали его «Шляином», хоть и начинался его род с мастеров по плетению лаптей. Лыко было основным материалом. Мастера весной срубали молодые деревья – лутошки, обрубали ветки и драли полосное лыко с их стволов. Потом набирали лычки по узору в лапти. Отсюда и пошли – Лычагины!

В Российской Империи в то время благодать была мужику на Тамбовщине, выстраданная за долгие годы непосильного труда на помещиков и дворян. Он получил право на свободное землепашество и ведение собственного хозяйства. Страна кормила пол-Европы, хозяйства богатели. Живи, да радуйся!

Сыновья Илья и Иван трудились наравне с отцом. Поднимались до зари, хлопотали на скотном дворе, давали овсу лошадям, выгребали навоз, месили глину, обжигали горшки в печи, ездили на реку Ворону за водой, да с отцом на ярмарку в Мучкап с товаром. Они первыми приносили городские вести, да больше «балашовских», чем «танбовских».

Тамбовская земля – благодарная, богатая. Сдобренная жирным чернозёмом, она давала всегда большие урожаи зерна и овощей. На всю Россию славился тамбовский картофель и золотистое зерно. Большая родня Силантия расплодилась и расселилась по Тамбовщине с конца шестнадцатого века, когда в России случился голод. Дворяне с боярами распустили своих крестьян, чтобы не кормить, на все четыре стороны. В те стародавнее времена это был угрюмый, затишный предел. По берегу реки на деревьях каркали не унимаясь вороны, в предвкушении палой добычи или останков зверья, которые не доели вездесущие тамбовские волки, стаями бродившие по местным лесам. Оттуда и название реки – Ворона.