Алексей Алейников - Конверт

Скрипнув, отворяется дверь. Елена Геннадьевна, вожатая второго отряда, выходит на середину комнаты и, подходя к кроватям, сдергивает одеяла с тех, кто ещё спит.

– Вставайте, лежебоки! Ещё одно прекрасное утро пришло на планету Земля!

Вставать никто не хочет. Девчонки в один голос упрашивают вожатую разрешить поспать ещё хотя бы полчасика.

Уговорить Елену Геннадьевну не удается. Не помогают ни умильные улыбки на симпатичных рожицах, ни укрывание с головой, ни жалобы на головную боль.

И так – каждое утро. Все знают, чем закончится представление. Но девчонкам нравится сам процесс, ощущение домашности происходящего. Словно ты с мамой – можно покапризничать, пожаловаться. И, как дома, тебя поймут, обласкают и простят.

Все ритуалы просыпания выполнены. Палата наполняется движением: Ирка Нежданова и Ленка Крыжановская, смотрясь по очереди в прямоугольничек зеркальца, расчесываются одной «массажкой». Вера Семенович напоминает подружке, что они с вечера договорились поменяться одеждой. Шустрые близняшки Кузнецовы заправляют кровати. У выхода из корпуса заводила Ирка Семечкина уже собирает компанию для похода в туалет и чистки зубов.

Через пару минут стайка девчонок, кутаясь в кофточки и поеживаясь от утреннего холодка, бредёт к туалету – стоящему почти возле обрыва белоснежному каменному строению.

По дороге приходится обминать лужицы, что остались после дождя, шедшего почти весь вчерашний день.

– Можно переждать зарядку возле умывальника – может сегодня повезет, и Вадим забудет проверить, – черноволосая дылда Ирка говорит, одновременно разглядывая в зеркальце новый прыщик и срывая стручки акации.

– А вдруг сегодня Вадим не забудет заглянуть? – Лена-Лиса, прозванная так за огненный цвет волос и хитрость, решается возразить. – Тогда на зарядку погонит, ещё и дежурство влепит.

Больше спорящих не находится. Девчонки уже возле туалета. Вначале надо проверить – не подсматривает ли кто через дырочку в дощатой стене? Затем, по-быстренькому, жмурясь от резчайшего запаха хлорки, пожурчать горячей струйкой (тем девчонкам, у кого уже начались месячные, приходится долго возиться с тряпочками). После всего, позевывая, брести на футбольную площадку.

Гигантский апельсин солнца величаво выплывает из-за корпусов третьего и четвертого отрядов. Ветерок несет с моря запах йода и шевелит пестрые гирлянды лифчиков и плавок.

Заросший черной щетиной, физрук Сергей Гаврилович (кличка – Гориллович) хрипло орёт в громкоговоритель названия упражнений. Четыре отряда (малыши из пятого приседают на площадке перед корпусом) делают вид, что пытаются повторить за пузатым любителем водки и голоногих нимфеток какие-то движения.

Гаврилович даёт разминку бегунов. Зарядка – вся из махов и упражнений для растяжки ног. Сказывается непропойное прошлое физрука – как-никак мастер спорта по легкой атлетике.

Зарядка может быть короткой – если у Гавриловича болит голова после вчерашнего – или невыносимо долгой. Так происходит, если Гориллович вспоминает, что «сорок пять – не фунт изюму» и что «возраст, клятый, берет своё, а ещё так хочется нравиться стройненьким девочонкам из первого отряда».

Перед каждым отрядом стоит пионервожатый и, оглядываясь на физрука, показывает следующее упражнение. Сегодня Гаврилович укладывается в пятнадцать минут. Звучит: «Здоровье в порядке?». Нестройное блеяние: «Спасибо зарядке!» в ответ. Cтайки говорливых пионеров расходятся по дорожкам к одноэтажным корпусам.

Алексей Рыжов

Нарисованная «Поморином» на щеке буква «А» подсохла и стягивает кожу. Приоткрыв глаза, Алёша видит ухмыляющуюся рожу братца. Рядом с ним ещё двое. Стоят у кровати и, посмеиваясь, ждут пробуждения

«Хоть бы ночью намазали, гады! Я бы почувствовал, смыл. Заразы. Специально намазали попозже, чтобы вся палата увидела и посмеялась!», – думает Алеша, не открывая глаз.

Жмурки длятся минут пять. Алексей притворяется, что спит. Андрей с друзьями ожидает, пока брат откроет глаза.

Ситуацию разрешает Вик Вик. Воспитатель с рычанием врывается в палату:

– Почему спим, первая палата?! Для кого была команда «на зарядку»?

Не говоря ни слова, мальчишки тянутся к выходу.

– Кто раскрасил Рыжова?

Ухмылки на лицах – и, по-прежнему, тишина.

– Я спрашиваю: Кто? Намазал. Рыжова!!!

– Не знаем, Виктор Викторович, – не выдерживают самые трусливые

– Ладно, на тихом часе поговорим. Пошли на зарядку. Рыжов, иди, смой пасту – на идиота похож.

Прижав к щеке полотенце, шаркая вьетнамками, мчусь к умывальнику.

Крытый шифером прямоугольник пуст – все уже на зарядке. Захожу вовнутрь и, сидя на корточках, тру щеку. На ней горит, не желая смываться, буква. К горлу подступает ком. Деревянная решетка под ногами постукивает каждый раз, когда я склоняюсь над краном.

Даже в умывальнике слышно, как Гориллович орёт: «Здоровье в порядке?». Надо идти в отряд, застилать постель, одеваться и смотреть в глаза тех, кого ненавидишь.

Две недели назад

«Никогда не нравилось ездить в лагерь. Не давал бы маме таксопарк каждый год бесплатные путёвки, поехали бы к бабушке. Теперь страдать три недели» – верчу головой, рассматриваю окрестности таксопарка.

Холодное утро. Ночью шёл дождь. Рядом с нами ветер гонит рябь по здоровенной луже. Невдалеке висят на родителях малыши – их отправляют в младшие отряды. В стороне замечаю знакомое лицо – Борька!

В прошлом году мы две смены оттрубили вместе, сдружились. Попрошу в автобусе, чтобы посадили рядом.

Долго стоим, ожидая колонну. Солнце уже высоко, но его скрывают тучи. На площади – многоликая толпа. Ревут малыши, гудят отцы, строгие мамы и бабушки раздают последние наставления детям и внукам.

Мама, устав говорить, молча сжимает мою руку. Андрей давно стоит в стороне – болтает со знакомыми девчонками.

Издалека слышен рёв моторов. На площадь выползают темно-вишнёвые мастодонты. – Ура! Дали «Икарусы»! – и мы, и родители улыбаемся

В прошлом году нас везли на старых, как мир, «ЛАЗах». Потом полдня кружились головы пионеров от выхлопных газов и тряской дороги. Кого-то из малышей даже стошнило.

Высыпавшие из «Икарусов» распорядители проверяют списки, выкрикивают фамилии. Через полчаса слез и сопель малышей, сдержанных «Ну, пап! Всё будет нормально!» – парней в гэдээровских джинсах и хрустящих ветровках, цепких объятий мамами девчонок в цветастых платьях: «Доченька, будь умницей!», пионеры размещаются в автобусах.