Ксения Рормозер - Хранимый Бронницею свет

Но самое главное – то, что Бог наградил нашего батюшку духовным чутьем, которое помогло ему гармоничным образом организовать Богослужение.

Ведь богослужение – это своего рода ансамбль, состоящий из чёткого исполнения ролей священника, певчих, псаломщика (про дьякона не говорю – у нас его нет пока в храме). И все, кто принимает участие в Богослужении должны обладать чувством ансамбля, как говорят музыканты.

Священник задает тон богослужения: внутренним настроем духовной радости, кротости и смирения. И потом, никто не должен быть громче или тише заданной громкости и все должны звучать в определенном ритме.

И не просто работать, а поклоняться, служить – жить Богослужением.

И происходит то самое чудо православного богослужения, когда душа молящаяся уже и не знает где находится на небе ли или на земле.

Красота такого богослужения – особое благословение тем, кто сподобился принять в нём молитвенное участие.

И хочется не покидать храм никогда. Хочется снова и снова приходить в церковь, потому что реально увидел молитвенное чудо пребывания с Богом, с теми, кто молится по другую сторону жизни, и с миром ангельским.

Всюду Бог, и истинно всё Им и для Него создано – это осознаешь в такие минуты с особой ясностью.

И торопишь себя в другой раз на исповедь, чтобы ничто не тяготило души и не держало её в момент воспарения в общей молитве к Богу.

И понимаешь, наконец, что Бог всё во всём и ты в Нём и Он в тебе – это чудо чудное и диво дивное, несказанное! И всё в храме дышит вечностью, среди мира временного. Такое богослужение бальзам целительный для души замученной заботами, болезнями, грехами и страхами.

Красивы храмы православные и внутри и снаружи, но истинная красота православия в его правильно построенном богослужении, отражающем, всю вмещаемую этим миром красоту Господа Бога нашего.

До сих пор никто из людей не смог на этой Земле привести все людские нравы к единому нравственному знаменателю, который бы понравился абсолютно всем без исключений.

Каждая эпоха, каждая страна, всякий народ и даже семья имеет своё понятие о нравственности. И зачастую воспитание в семье или его отсутствие заглушает остатки совести в человеке настолько, что его нравственные координаты сбиты до неузнаваемости.

Конечно, братья и сестры во Христе возразят мне и скажут, что Господь наш Иисус Христос ясно и четко определил путь и средства для выхода из искаженного мира в реальный. И будут правы. Но позвольте и мне порассуждать на эту тему прежде, чем я сделаю тот же вывод своими словами.

Хотя Святое Евангелие проповедуется в немалом числе народов и даже не одно столетие, мы снова наблюдаем новые поколения, напрочь дезориентированные в жизненном пространстве как на Западе, так и на Востоке. Пожалуй, не будем приводить примеры – они и так у всех перед глазами ежедневно в новостях TV.

Начнём с того, что требовать нравственного поведения от безнравственных людей – просто невероятно! Следовательно, о нравственности можно говорить только с теми, кто уже начал движение в этом направлении или ищет с чего бы ему начать.

Тогда, цитируя апостола Павла: пусть постепенно переходит от питания молоком к твёрдой пище. То есть: читает Святое Писание, живёт Церковной жизнью, участвуя в Таинствах, молится, постится и детей своих старается растить в том же духе. И всем, кто его окружает, старается помогать во Славу Божию.

С человеком, ужаснувшимся греховности этого Мира и испугавшимся своей собственной греховности, а потому ищущим спасения от вечной смерти, нужно и можно говорить о нравственности.

Постепенно его сердце привыкнет слышать Небесные звуки.

Его дух научится различать, что от Бога, а что нет.

Его разум постарается ежедневно контролировать всё происходящее с ним по заповеданному в Евангелии.

Ибо только Святое Евангелие является камертоном нравственности во Вселенной. И кто Божий, знает это безо всяких доказательств, как бы само собой.

Итак, в наличии имеется непрерывное одновременное двухстороннее выполнение нравственной программы.

Единое безусловное условие формирования нравственности:

первое – несомненное принятие православной христианской веры, и второе – непрестанное обитание души в Церкви. Только при этом дуплекс-условии можно поддерживать пламя нравственности во тьме этого Мира, передавая его из рук в руки между поколениями среди тех, кто ищет живого Бога.

Было время в моей жизни, когда Бог был для меня чужим.

И я не думала о Нём. Я просто жила без Него. А потом мы встретились друг с другом и я стала всё время думать о Боге. И однажды поняла, что он мой Господь, Господин, а я Его раба. И я хочу Его слушаться и быть с Ним. Но у меня плохо получается Его слушаться. И всё таки Он продолжает путь со мной, потому что я продолжаю дышать по Его милости. Значит Он рядом. И мне спокойно. Я в любой момент могу к Нему обратиться в молитве со всеми своими радостями и печалями и даже позвать Его на помощь! И Он всегда поможет, потому что я принадлежу Богу моему, а Он – мне. И так будет вечно. Он никогда ни за что ни при каких обстоятельствах меня не предаст и не оставит. Он может рассердиться на меня и наказать, но оставить – никогда! В горе и в радости, в бедности и в богатстве, в молодости и в старости – Господь мой Бог не оставит меня. В этом я могу быть уверенна. И мне спокойно от этой мысли.

Было время, когда мужчина, которого я теперь называю своим мужем был для меня чужим, он просто не был моим мужем. Он вообще не был в моей жизни никем. Я просто не знала, что он есть на этом свете. Он был сам по себе и я была сама по себе.

А потом мы встретились. И увидели друг друга, услышали друг друга, почувствовали друг друга. И стали мужем и женой. Мы начали с огромного доверия друг другу. Словно нам выдали миллион, а мы день за днём меняли его на мелкие деньги и при пересчёте всегда, почему то оказывалось, что мелочь по пути потерялась в огромных количествах, вместо того, чтобы приумножиться.

Жена должна слушаться мужа, но у меня это плохо получается. И если через покаяние Богу я становлюсь с Ним всё роднее и роднее, то с мужем после каждого его «прости» и моего «прости» сердце болит всё больше. И если Богу со временем начинаешь доверять всё больше, то мужу доверяешь всё меньше. И чем ближе подходишь к Богу, тем ближе хочется подойти. А с каждым годом прожитым с мужем хочется бежать всё дальше. Может быть, нельзя было сразу подходить в плотную друг ко другу, а идти на встречу медленно и постепенно? Привыкая к новой дистанции прежде, чем сократить её ещё на один шаг.

Чем дольше живёшь вместе, тем дальше друг от друга уходишь. Сердце помнит точку отсчёта любви, как компас всегда поворачивает на север. Но любовь земная между мужем и женой однажды доходит до критической точки невозврата, после которой начинаешь становиться ближе к Богу, чем к своему мужу.