Александр Лышков - Олежкины истории. Повести и рассказы

Олежка сидит на скамейке и смотрит на отражение неба в зеркальной глади прудика. Вот волчья свора, несущаяся за зайцем. Похоже, косому не уйти. Хотя, это уже и не заяц вовсе, а карликовый пудель. А это не волки, а паровозный дым. И поделом им, нечего к маленьким приставать. Поэтому правильно, что вылетели в трубу, как говорит бабуля про неудачников, обманувшихся в своих расчётах.

А вчера мальчишки из соседского двора пускали тут игрушечный кораблик с парусами, пушками и с чёрным флагом на мачте. Он им весь обзавидовался. Будь у него перочинный ножик, как у брата, он бы выстругал лодочку из дощечки, пусть даже небольшую, вставил бы в неё веточку вместо мачты и тоже пустил бы по воде. А ещё лучше было бы – научиться делать настоящие модели кораблей, причём самоходные, с моторчиком. Чтобы эти, вчерашние, уже завидовали ему, потому что он мог бы запускать свои модели по прудику в любую погоду, даже в безветренную. И гордиться тем, что он всё будет делать сам, и не ждать, пока родители родители тебе что-нибудь купят. Но это, пожалуй, случится ещё не скоро.

Олежка смотрит под ноги – вдруг там найдётся что-нибудь лёгкое – щепка или кусочек древесной коры, что можно использовать хотя бы в качестве основы для самого незатейливого плавучего средства. И потом поколдовать с ним и придать ему форму кораблика. Он ещё никогда ничего не пускал по воде, но ему нестерпимо хочется сделать это именно сейчас. Но вокруг, как назло, ничего подходящего нет.

Под скамейкой что-то блеснуло. Ух ты, неужели монета? Нет, всего лишь бутылочная пробка. А жаль. Будь монета, он бы знал, как с ней поступить, чтобы не повторить своей прошлогодней ошибки. Какой ошибки? А вот такой.

В начале минувшей зимы он нашёл здесь, под этой самой скамейкой, целую пригоршню монет, вмёрзших в наледь. В основном это было серебро, как выражаются старшие. Хотя попалось и несколько медяков. Он быстро выковырял монеты из ледяных оков – и в этом ему помогли снегурки. Олежка взял их с собой на всякий случай, но лёд на прудике оказался ещё тонким. И – надо же – пригодились! Воодушевлённый, он помчался домой показывать свою находку брату.

У брата уже была маленькая копилка, в которую он складывал сдачу от школьных завтраков. Хотя копилкой её было трудно назвать – это была глухая алюминиевая трубка-пенал с завинчивающейся пробкой. Несмотря на кажущуюся узость её отверстия, в неё свободно проходили не только гривенники и пятиалтынные (ему ужасно нравилось это слово: так называла пятнадцатикопеечные монеты бабуля) но даже пятаки, и она приятно позвякивала при потряхивании, даже если там находилась всего лишь пара монет.

Брат оценил находку – он не скопил бы столько и за полгода. Олежка великодушно протянул ему монеты, чтобы он сложил их в этот пенал. Впрочем, великодушие было вынужденным – своей копилки у него никогда не было.

Выбирать, на что можно потратить это «состояние», долго им не пришлось. Конечно же, на мороженое! Но на дворе была зима, а где в эту пору его сыщешь? Разве что в «Мороженице» на Невском. У них была традиция – заходить в это кафе всей семьёй перед тем, как сесть в поезд и отправиться в отпуск на Кавказ.

Подсчитав содержимое пенала, брат сказал, что им хватит на пять, если не на шесть шариков с сиропом, и ещё на два стакана газировки. Но Ленинград далеко, и там его им купят родители, а здесь они сами себе хозяева. Поэтому было решено дождаться весны, когда мороженое начнут продавать в уличных киосках, и тогда уже накупить себе эскимо и пломбира. По их прикидкам, это удовольствие можно было бы растянуть не меньше, чем на неделю. Но их ждало горькое разочарование.

Наступил новый год, и вместе с ним случилась какая-то странная деноминация. Это новое слово сразу стало модным, и в первое время взрослые произносили его даже с некоторым воодушевлением. Олежка отнёсся к нему с насторожённостью: в этом слове ему сразу же послышалось нечто «демоническое». Каково же было его удивление, когда через несколько дней его предчувствия оправдались. Потому что деноминация означала замену всех бумажных купюр на новые и упразднение старых монет. Об этом брат случайно узнал от родителей и, ошарашенный, тут же поделился этим с Олежкой. И вслед за этим опрометью бросился к копилке отвинчивать её пробку.

– А что толку туда смотреть, – обречённо пробурчал Олежка, ещё не осознавая в полной мере всей горечи постигшей их «утраты».

– Есть и другая новость. Медяков это не коснулось.

Они пересчитали медь – её было совсем мало. Они тут же кинулись в магазин и купили пакетик леденцов. Кто знает, что у этих взрослых ещё на уме?

Может, Олежка и не расстроился бы так, знай он английскую поговорку: «Easy-come, easy-go». Бабуля в таких случаях употребляла её русский аналог: «Бог дал – Бог взял». Олежка никогда не задумывался о её смысле, поскольку нередко слышал это выражение по разным поводам. Именно её она и привела внуку в утешение, и теперь уже как нельзя кстати, когда услышала от него эту «душераздирающую» историю.

– Ну, допустим, Бог дал, – возразил ей Олежка. – Но взял-то кто? Дядя Саша говорит, что это всё Хрущёв придумал, наш генеральный коммунистический секретарь. А ты сама говорила, что коммунисты в Бога не верят.

– Пути господни неисповедимы…

И чего только Бог не придумает, чтобы оправдать людское представление о нём, подумал с сомнением Олежка. И даже в попытке убедить в этом меня!

Произошедшее дало повод ему усомниться ещё и в другой, известной ему поговорке. Отец иногда прибегал к ней, упрекая того или иного своего отпрыска, проявляющего излишнюю нетерпеливость, – всё приходит вовремя тому, кто умеет ждать. И где же это «вовремя»?

Поэтому сейчас, сидя на скамейке, он понимает, что иногда не стоит ждать, когда тебе что-то свалится сверху, или когда для этого придёт своё время. И нужно постараться уже сейчас сделать то, что в твоих силах.

Ему на глаза попадается спичечный коробок. На его этикетке красуется крейсер «Аврора». Вот оно! Он видел нечто подобное, хотя всех деталей уже не припомнит. Но это не беда, сейчас разберёмся. Олежка выдвигает из него пустую коробочку из-под спичек, и, повертев в руках чехольчик с этикеткой, вставляет его торцом в эту коробочку. Ну вот, кораблик и готов! «Аврорка»!

Он походит к прудику и бережно опускает своё незатейливое сооружение в воду. Налетевший порыв ветра подхватывает кораблик и увлекает его прочь от берега в своё первое, и, вероятнее всего, в последнее «круглосветлое» плавание. Судьба его очевидна: скоро он раскиснет и пойдёт ко дну. Но это не смущает Олежку. Ведь его «Авропка» сейчас гордо, на всех «парусах» мчится вперёд. И хоть она временами виляет из стороны в сторону и зарывается тупым носом в воду, радость всё равно распирает ему грудь. Ведь получилось же!