Роман Гаруда - Последнее сражение Рамиреса

– А где твои родные, Простак?

– Сколько себя помню, их у меня никогда не было.

– Ты, как и я – сирота?

– Не знаю. Я помню себя лет с тридцати, – нахмурился он. – В одно мгновение я очнулся на одной из улиц, абсолютно не помня, что было со мной до этого. Думаю, будь я кому-то нужен или кто-то любил меня, то непременно разыскал бы за это время. И знаешь, мне не хочется, чтобы память возвращалась ко мне. Кто его знает, кем или чем я был раньше. Иногда не знать этого – благо.

За оконцем стемнело.

– Пора ложиться спать, – глядя на потемневший проем, сказал старик и, откинув заплатанное одеяло, лег на край топчана.

– Чего же ты ждешь? – подбодрил он меня. – Ложись, под одним одеялом вдвоем нам будет теплее. Ночи здесь довольно холодные.

Сняв обувь и куртку, я устроился с ним рядом, и сквозь ткань своей рубашки спиной ощутил движение острых лопаток старика.

– Расскажи мне о бессмертных, Простак.

– Да не о чем рассказывать-то…

Его ответ очень меня удивил.

– Как это? Один человек мне рассказывал о людях живущих вечно.

– Не знаю, как тебе объяснить, – после долгого молчания отозвался Простак. – Но я уверен, что их – нет.

Не поняв, что он хотел мне этим сказать, я решил больше ни о чем его не спрашивать, и вскоре услышал, как он ровно дышит во сне. Вскоре я ощутил, как надвигающаяся сонливость начала спутывать мои мысли, и прежде, чем провалиться в забытье, мне привиделся шлифовальный круг, исторгающий в темное пространство искры, похожие на звезды.

Мое пробуждение было очень и очень странным. Я не открыл глаза сразу, как проснулся, а какое-то время лежал с опущенными веками, благодаря чему сон не рассеялся в первые же мгновения, и в нем, как в зеркале, отразилось лицо человека. У него разомкнулись губы, и ко мне донесся зов, похожий на шелест ветра:

– Прошедшшший по лезвию бритвы…

Это слишком походило на реальность, и я резко вскочил на ноги. Таинственное лицо, словно состоявшее из пара, задрожало и растворилось в полутьме. Озираясь по сторонам, я напряженно вслушивался в пространство сквозь дробь сердцебиения, резонирующего в моих барабанных перепонках. Спасаясь от проникающего через закопченное оконце солнечного света, тени прятались по углам каморки, но среди них никого не было. Тишина со звонкими вкраплениями далекой капели была почти неподвижной, и мне пришлось списать это видение на проделки моего воображения.

Простак ушел куда-то, пока я спал. Нигде не было видно и кота. Их также можно было принять за галлюцинацию, но рядом с топчаном, на белоснежном куске материи, лежала круглая сырная лепешка, а неподалеку, на выступе, висела моя, очищенная от грязи, куртка.

И хоть лепешка оказалась румяной, и от нее исходил дразнящий ноздри аромат, а мой желудок уже давно был в разлуке с пищей, я все-таки решил ее не трогать. Забрать последнюю еду у нищего старика, мне представилось чем-то низким. Если я голоден, то мне придется самому о себе позаботиться. С этими мыслями, накинув куртку на плечи и, ощупью пройдя по темному подвалу, я вышел на улицу. Там раскаленное солнце яростно выжигало пространство и через минуту рубашка, пропитавшись потом, прилипла к спине. Я ощутил, как зарождаясь где-то между лопаток, сползают к крестцу ручейки пота.

Простака не оказалось и на улице. Жаль, но, видимо, придется уйти, не прощаясь. А, впрочем, нужны ли ему эти прощания? Блуждая по своим мирам, старик, возможно, уже не помнит обо мне. А я должен идти дальше. Куда? Это уже другой вопрос, но этому человеку и так слишком непросто поддерживать свое существование. Он все еще жив благодаря необычайно умному коту, и я не мог злоупотреблять его гостеприимством.

Определив, с какой стороны, он меня сюда привел, я решил двигаться к офисному центру, откуда вчера был выкинут парочкой звероподобных охранников. Та лужа являлась моей нулевой отметкой, началом отсчета первых шагов в этом мире и то, что он встретил меня настолько негостеприимно, уже не имело значения. В конце концов, куда мне еще следовало идти? В первую очередь, я должен был позаботиться о еде, а для этого необходимо найти какую-нибудь работу. Полагаю, в районе офисных центров решить эту проблему гораздо легче, чем среди мусорных куч.

Стараясь вдыхать смрадный воздух через рот, с трудом преодолев несколько километров, я заметил, что мусорное море пошло на убыль, и вскоре обнаружил, что иду по какой-то гладкой поверхности, которую можно, применив воображение, назвать асфальтированным тротуаром. Покрытие пешеходной дорожки, по своей структуре напоминало укатанную стеклянную крошку, но ее давно никто не ремонтировал, и поэтому в паутинообразных трещинах, тут и там, уже торжествовала зеленая травка.

Почувствовав знакомую усталость, я стал подыскивать место для отдыха и, к своему облегчению, нашел его довольно быстро. Мой взгляд различил поблизости удобный выступ у основания какого-то мегаскреба. И вот, обойдя небольшую кучу хлама, я опустился на него с довольным выдохом. Но вдруг мусор подал признаки жизни и зашевелился, откуда-то из его недр ко мне вытянулась бледная с синеватыми пятнами рука и попыталась схватить меня за лодыжку, но, чуть не закричав от ужаса, я успел отскочить в сторону.

– Что ты здесссь делаешшшшь? – спросила у меня куча голосом, похожим на шипение змеи.

Не в силах вымолвить ни слова, я следил за рукой, не отрывая глаз, готовый к бегству в любой момент. Мусор вновь пришел в движение, и ко мне высунулась обмотанная каким-то тряпьем голова с бесцветными глазами, черные широкие зрачки которых, похожие на два бесконечных тоннеля, гипнотизирующим взглядом смотрели на меня из бескровных белков.

– Что ты здесссь делаешшшшь? – разомкнув тонкие синие губы, спросило у меня существо. – Ведь тебя здесссь нет! Нет! Нет!!

Грязная повязка соскользнула с его головы, и я увидел, как, змейкой протянувшись от темени к виску, сквозь бледную, полупрозрачную кожу слабо пульсирует фиолетовая вена. Меня передернуло от отвращения и, сбиваясь с шага на бег, я постарался, насколько возможно дальше уйти от этого места.

– А теперь дай мне пожрать! Пожрааать!!! – раздался за спиной дикий крик существа.

Кто это был? Что мне пыталось сказать это чудовище, в котором с трудом угадывалось человеческое начало? Оно явно что-то знало про меня. Холодные мурашки еще продолжали пробегать между моих лопаток, как вдруг я оказался перед какой-то оживленной, заполненной людьми улицей.

Там было многолюдно и гораздо, гораздо чище. Царство блаженных и монстров, запустения и отходов пряталось всего лишь в нескольких метрах отсюда. Но о нем ничего не было известно для этих людей, одетых в яркие одежды и снующих в узком пространстве, сдавленном между высотными зданиями. Они шли пешком или проезжали мимо меня в электрических модулях, похожих на стеклянные ампулы, а так же скользили по змеевидным эстакадам, опутывающим нижние ярусы мегаскребов, вглядываясь в голограммные витрины магазинов.