Анатолий Можаров - Есть зло, которое видел я под солнцем

Пора была ехать к профессору Беленькому.

Жил Беленький в Кривоколенном переулке. Когда машина Стэна сворачивала на Сретенский бульвар, Лиза, с неудовольствием рассматривавшая свои редкие веснушки в зеркале откинутого на лобовое стекло противосолнечного щитка, вдруг заметила что-то краем глаза. Их машина остановилась на светофоре, рядом дожидались зеленого света другие. Лиза медленно повернула голову и встретилась взглядом с пристально всматривавшимся в нее из стоявшего рядом автомобиля незнакомцем.

Она машинально повернулась к Стэну и увидела, что с противоположной стороны тоже стоит машина, и с пассажирского сиденья в их сторону поглядывает мужчина в черных, совершенно непросвечиваемых очках, будто позаимствованных из голливудского болкбастера. У нее засосало под ложечкой.

Желтый едва успел мигнуть, как сразу загорелся зеленый, машины тронулись, и довольно скоро внедорожник Стэна вырвался вперед. А когда свернули на Мясницкую, их никто не стал преследовать.

«Господи! У меня начинается паранойя», – подумала Лиза и решила ничего не говорить Стэну.

Джип мягко ткнулся передним колесом в бордюр тротуара на Мясницкой, недалеко от Главпочтамта. В Кривоколенный они отправились пешком.

Вечер был на удивление хорош, солнце только краешком глаза заглядывало на улицу с Чистых прудов, наполняя Мясницкую городским асфальтовым теплом и делая тени долгими, нелепо ломающимися на бордюрах и в местах пожизненного соединения зданий с тротуаром.

Лиза совсем успокоилась, осознав наконец, что никто не мог их преследовать, поскольку ИМ просто неоткуда было знать, что она живет теперь у Стэна.

Тем временем, незаметно оглядываясь по сторонам и замечая множество деталей, которые в другое время и не обратили бы на себя внимание, Стэн шел походкой довольного собой счастливчика. Полная самых неожиданных поворотов судьбы жизнь не раз учила его осторожности, и он давно усвоил, что самоуверенный, с проблесками барства вид человека притупляет бдительность тех, кто пытается за ним скрытно следить. И это позволяет «объекту» вычислить «топтуна». У Стэна не было оснований считать, что за ними кто— то следит, однако лучше было перестраховаться, чем повести себя и в самом деле самоуверенно.

Разум подсказывал, что при всем желании убийца не мог знать ничего о Стэне, о том, где теперь живет Лиза, и о том, что они договорились о встрече с одним из исследователей Либереи. Но кроме разума имелись еще и ощущения, не раз выручавшие Стэна из беды, и сейчас они, эти ощущения, были весьма неприятными.

Одна из долгих теней, мелькавших макушкой возле ног Стэна и Лизы, уже несколько раз совершила те же самые «па», которые Стэн предпринял ради проверки. Если он зачем— нибудь останавливал Лизу, останавливалась и тень, если Стэн с Лизой переходили улицу перед машиной, нарочно не оборачиваясь назад, быстро пересекала проезжую часть и «макушка».

В отличие от партнера, Лиза впервые за несколько дней вдруг почувствовала себя совершенно спокойной и стала даже немного рассеянной.

– А почему бы нам просто не связаться с отцом Вадима и не спросить, что за документы лежали в сундуке на дачном чердачке? – спросила она беззаботно.

– Я уже пытался связаться с Милой на этот счет, – скуксился Стэн. – Отец Вадима еще в больнице. К нему не пускают, даже о смерти Вадима пока ничего не говорят. Да он может и не знать ничего об этих документах.

– А как ты себе его представляешь? – после непродолжительного молчания с нотками интриги в голосе поинтересовалась Лиза. – Мне кажется, что он этакий аристократ в стеганом велюровом халате, на шее повязан атласный платок. Такой… вольготно себя чувствующий среди старинных книг и картин.

– Старик Вахмистров?

– Да, нет! Я про Беленького.

– А— а… Судя по тому, какую зарплату сегодня получают ученые, особенно гуманитарии, – рассудил Стэн, не переставая следить за тенью и ловя в отраженьях витрин мужчину средних лет с характерными залысинами, от которого эта тень исходила, – я полагаю, что он просто чудак с всклокоченными волосами, в очках с треснутым стеклом, стоптанных тапках и спортивном трико с отвисшими коленками.

– Ага. И вместо антикварной мебели у него трехногие табуретки шестидесятых годов и купленный по случаю списания из института письменный стол из прессованной стружки, – продолжила развивать тему Лиза. – Стэн, в тебе романтики не больше, чем в записи на очередь к стоматологу!

– Скоро все увидим, – успокоил подругу Стэн, потянув на себя массивную ручку старинной двери в мрачный подъезд. – Прошу!

Прикрывая дверь с многолетним слоем пыли на стекле, Стэн позволил себе глянуть вскользь на прошедшего мимо мужчину, который, казалось, не обратил никакого внимания на то, что кто— то зашел в подъезд. Однако и краткого мига оказалось достаточно, чтобы заметить, как мужчина косил глаза в стекло закрывшейся двери.

– И все— таки за нами следят, – Стэн приложил палец к губам, заметив расширившиеся от испуга глаза Лизы. – Не понимаю, как они могли узнать о том, где ты прячешься.

– Они?! – изумилась Лиза.

– Они или он… – неопределенно ответил Стэн. – Хотя одному такое не провернуть. Нужно было как— то увидеть нас на даче Вахмистровых, проследить за нами до моей мастерской, день и ночь дежурить, а, может быть, и прослушивать разговоры в студии… В общем, одному не справиться. То, что за нами следили последние несколько минут, это факт. И он означает, что против Вахмистрова, тебя и теперь меня работает… – Стэн проглотил комок в горле, – целая организация.

– Бред какой— то, – прошептала срывающимся голосом Лиза.

– Согласен. Бред. Давай придумаем какое— то другое объяснение.

– Может быть, ты просто ошибся?

– Уверен, что нет. Не ошибся. За нами следили.

– Что будем делать?

– Ничего. Пойдем к профессору.

Стэн с Лизой поднялись на третий этаж пешком, поскольку вызванный лифт не внушил доверия. Он казался едва ли не старее этого старого дома и больше напоминал клетку из зоопарка, которая наверняка должна клацать и скрежетать. А Лизе и Стэну больше всего сейчас хотелось быть тихими и незаметными.

Пока они поднимались, хлопнула входная дверь, и через некоторое время кто— то загремел внизу решетчатой дверью лифта. Голоса и разнообразные звуки изредка проникали на лестничную клетку из квартир сквозь металлические двери. В подъезде пахло нитрокраской, которой, видимо, что— то красили в квартире на первом этаже.

Стэн позвонил в дверной звонок, потом еще раз, и дверь открылась. На пороге стоял пожилой негр. У Лизы от неожиданности стали расширяться глаза.

– А… мы к профессору… Беленькому. Он здесь живет? – с трудом выговорила Лиза.