Рыжий Поэт - Волчий дождь

Мальчик видел эту картину секунды две…

Киба проснулся в медицинском отделении детского дома. Открыв глаза, он увидел четверых людей, склонившихся над ним: доктор, заведующий детским домом и мужчина с женщиной- семейная пара, (Герман и Вита Мори), очевидно приехавшая сюда вовремя. Все разом вышли из комнаты. За дверью зазвучали голоса.

– Бедняжка. – жалобно сказал женский голос.

– Вам нужно подписать несколько документов. – сказал голос старика.

– Всё, что угодно! – твёрдо сказал молодой мужской голос.

Ещё спустя час- час недоумения над жизнью – Киба неподвижно лежал на кровати в этой повсюду белой комнате.

Следующий час он провёл на заднем сидении автомобиля, повернувшись лицом к окну, он угрюмо наблюдал за бегущими домами, скверами, деревьями… Вдруг у него внутри словно что-то оборвалось, его правая рук упала на замок ремня безопасности, за этим последовал щелчок.

– Тормози! – крикнула женщина, сидевшая на переднем сидении, расположенном рядом с водительским.

Автомобиль резко затормозил, остановился почти сразу, поэтому всё обошлось без травм. Мальчик открыл дверь, выскочил наружу. Хлопнули ещё две двери.

– Что же ты это делаешь!? Глупышка… – пролепетала дрожащим голосом женщина, подбежала к мальчику, обняла его.

– Куда вы меня везёте?! – крикнул мальчик, пытаясь отстранить от себя женщину. – Там ведь мои мама с папой.

– Их там нет! – сказала женщина, схватив мальчика за руку одной своей рукой, другой она закрыла глаза, по её щекам потекли слёзы.

– Вита! – сказал мужчина.

– Я-то что?! – сквозь слёзы крикнула женщина, усаживая мальчика на заднее сиденье, (на сей раз ему досталось среднее место сиденья – на боковое села Вита).

– Поехали, Герман. – отхлюпавшись, сказала она.

– Почему вы меня забрали? Где мои мама и папа?! – крикнул мальчик, как только машина завелась.

Женщина тяжело глотнула, подалась головой вперёд, её щёки окрасились красным цветом, лучистые карие глаза заблестели от переполнявших их слёз. Сейчас же эти глаза смотрели в глаза мальчика. Вита поправила русую чёлку, потом воротник синего жакета, тяжело вздохнула, замотала головой, на красивом лице её выступило выражение боли. Она обняла мальчика обеими руками, прижала его голову к своей груди.

– Всё в порядке, милый… Теперь всё будет хорошо.

– Где они? – послышался шёпот.

– Всё будет хорошо. – повторил Герман серьёзным голосом.

Оба потерянно посмотрели на него с заднего сидения. Весь оставшийся путь продолжалась тишина.

Автомобиль остановился у многоэтажки.

– Вы идите, я машину в гараж заведу.– сказал Герман, отстёгивая ремень безопасности. Он сунул руку во внутренний карман ветровки.– На, вот, им отдашь.– прошептал он, протягивая жене две шоколадки. Мужчина осмотрел мальчика своими добрыми глазами янтарного цвета и, почесав ладонью употевший под рыжей чёлкой лоб, открыл дверь и вышел из салона автомобиля.

Женщина и мальчик поднялись на пятый этаж здания. После вошли в дверь одной из квартир. Здесь Киба столкнулся с мальчиком одного с ним роста и возраста. Большие игривые зелёные глаза незнакомца недоумённо оглядывали гостя. Он сунул руки в карманы тёмно-зелёной толстовки с чёрными полосками на боках, опустил голову с рыжими волосами, гладко-уложенными. Заметил, что у гостя такие же шорты, как у него, только дырки на правой коленке нет (не успела появиться).

– Привет, мам.– тихо сказал мальчик.

– Подойди ближе, Дэйчи. – сказала Вита, протягивая вперёд свою руку вместе с рукой Кибы.– Вот, отведи его в свою комнату. Точнее: теперь это ВАША комната.– улыбнулась женщина. – А это твой брат. Его зовут Киба.

Дейчи нерешительно взял Кибу за руку и повёл его по коридору.

Оба вошли в «свою» комнату.

– Вот, здесь я сплю… – сказал Дэйчи, – А это, значит, твоя. А я-то думал… – он отпустил руку Кибы и плюхнулся на свою кровать, – Чего ты? – иди.– сказал он, повернувшись к «брату».

– Да?

– Да, да.

Мальчик нерешительно подошёл к кровати и, усевшись на неё, посмотрел на окно. Он почему-то не смог найти своему взору места лучше.

– Значит, мы теперь братья… – тихо сказал Дэйчи, тоже усевшись в постели. – А-а…

– Не знаю… – пожал плечами Киба.

Дэйчи шмыгнул рукой под одеяло и вытащил оттуда небольшого плюшевого медведя.

– Его зовут Веселилка. Он хочет играть. Он сам сказал. Поиграем?

– Ну…

– Убери ноги с пола – там лава!

– Что везде?

– Ага. А медведь хочет к тебе – на твоей кровати бочки с мёдом, а на моей – кусты с малиной. Давай кидать его друг другу. Только нельзя, чтобы он на пол попал.

– Конечно. – с великим энтузиазмом сказал Киба. Энтузиазм в тот же миг пропал. Мальчик подбежал к окну, невзирая на правила.

– Ты что делаешь? Там же огонь самый настоящий!

После этого слова, «огонь», всё тело Кибы словно заледенело.

Мальчик подбежал к двери, толкнул её изо всех сил. Сейчас же перед ним стояла Вита.

– Пустите меня… – прошептал мальчик. – Ну, пожалуйста… Там ведь где-то мои родители! Я найду их!

Женщина грубо схватила мальчика за руку и потащила его обратно в комнату. Усадила его на кровать и сама села рядом.

– Слушай меня. – её голос звучал спокойно, но внушал уважение и даже страх. – Может быть обычно детям и не рассказывают такие вещи вот так вот… Но у меня характер не тот. И ты не оставляешь мне выбора!

Мальчик сидел смирно, потупившись в пол.

Дэйчи тоже сидел пресмирно на своей кровати.

– Твоих родителей больше нет. Нет в этом мире! Они погибли в огне! Они мертвы.

Киба взглянул в лицо женщине своими огромными голубыми глазами, полными страха.

Вита резким рывком пододвинулась ещё ближе к мальчику, обняла его крепко-крепко, прижала его голову к своей груди. Киба вдруг почувствовал, как что-то задрожало под его правым виском, на его правое плечо, словно две дождинки, упали две слезинки. Мальчик, будто что-то осознав, но слепо, посмотрел на окно, после прижался щекой к шее Виты, обнял её за плечи. Вита вся дрожала от почти бесшумного плача. Она то утирала слёзы, катившиеся с глаз градом, то гладила мокрой от этих самых слёз ладошкой спину Кибы.

Так в доме всё закружилось по-новому.

С того момента прошло десять лет. Что бывало за эти десять лет – не перечесть… Киба долго вспоминал случившееся, и этот крик родителей застыл в его душе навечно. Смеётся, или грустит- всё равно на сердце тяжесть. Всё лучше от того, что семья ему попалась хорошая. Ян и Вита любили обоих ребят одинаково. А ребята, прямо скажем, не из лёгких, (в период лет с семи до десяти). Постепенно мальчишки выросли из тех времён, когда ругались и дрались по-страшному из-за всякой мелочи, во времена: «Ты самый лучший брат!», одно только худо: теперь понарошку дрались ещё страшнее, чем раньше по-настоящему. В итоге: старались не поворачиваться спиной друг к другу. А в школе… Когда один проходил мимо другого – тот взглядом его провожал до ближайшего поворота. Но это всё веселье, несерьёзность – в нужный момент один был готов прийти на помощь другому без промедления и лишних слов. Кстати говоря о школе: несмотря на то, что ребята носили одну фамилию, учились они в параллельных классах (так уж получилось), как им обоим было от этого не грустно. К учёбе мальчишки относились достаточно серьёзно, хоть и встречали новый день словами «Опять в школу…» и закатываниями глаз, но ими руководило слово «Надо!», правда, за хорошую оценку души продавать не собирались. Любимый предмет для обоих, несомненно, – физкультура.