Рыжий Поэт - Волчий дождь

Всё вышеописанное возможно создаёт такое впечатление, что оба брата любители веселья и шумных компаний – ничего подобного! Дэйчи может быть и любил поприсутствовать в кругу одноклассников, но только иногда: если ему было то выгодно по какой-либо причине, или так, от нечего делать; любил посмеяться с ребятами, по сходить с ума от всей души, и, если класс решил слинять с урока, – тут уж точно: один за всех, и все за одного. Но мировоззрением он сильно отличался от одноклассников… Он всегда выполнял обещанное, не смел поднять руку на младшего или обидеть девчонку, вредные привычки ему были чужды, да и мучителем животных он не был… Потому ему были абсолютно безразличны одноклассники: есть они и есть – ну и замечательно, нет так нет – не велика потеря. Кроме того, в его сознании чётко был виден образ лучшего друга, того, кому можно не бояться доверять – брат, самый проверенный человек, он точно не предаст!

У Кибы отношения с классом обстояли намного сложнее. Так, если Дэйчи воспринимался обществом ещё более-менее как свой, то Киба был объектом презрения для большей части одноклассников. Не с самого начала – класса с седьмого. Он даже не понял: что вдруг случилось? – Он ведь никому не желал зла, как раз наоборот… Что поделать, к этой поре в ребятах билось «понимание» того, что кто-то достоин жить в этом мире нормальной жизнью, а кто-то – нет. И приёмыш ну никак не попадал в списки достойных. Было больно. К счастью, Киба быстро осознал истину: «Как вы ко мне относитесь, так и я к вам буду относиться». Правда, не всегда получалось следовать этим словам. А его успехи в учёбе, в спорте и, да, в рисовании только накаляли обстановку. Независимый характер юноши, его внешний вид, поведение, уже сейчас определяющие его как человека сильного духом, вызывали у ребят ненависть к нему и вместе с тем, где-то в глубине души и разума, уважение и даже страх.

Но не все были такого к нему отношения. Доверия его удалось заслужить только девочке Ямни (её родители тоже были приёмными). Подружка его была существом самым безобидным, и, причём, до смешного наивным, до поры до времени, потому многие часто из кожи вон лезли, чтобы причинить ей боль. Киба всегда старался её защитить, что два раза привело к выяснению отношений в специально назначенное время в специально назначенном месте, синякам и родительским допросам. Но парень не мог поступить иначе, видя слёзы лучшего друга. Ямни неоднократно пыталась сама постоять за себя, но это у неё плохо получалось, у неё вообще почти всё плохо получалось: в спорте, в искусстве, даже в обычных движениях. Но, надо бы сказать, в целом в учёбе ей везло (на большинстве предметов и получше, чем некоторым), кроме того природа дала девочке немалую долю красоты и внешней, и духовной. Ну и конечно друзья были самым большим её везением, что со временем поспособствовало становлению (Несмотря ни на что, они были в этом уверены!) огромной силы воли и любви к спорту.

В классе Кибы был ещё один человек, с которым у нашего героя сложились более-менее дружеские, а, точнее сказать, товарищеские отношения. Этим человеком был озорной паренёк Хиге – как и трое описанных, абсолютно беззлобный, но то же добро с кулаками. К большинству своих одноклассников он относился отношением Дэйчи. С Кибой они часто разговаривали о чём-нибудь. Но, несмотря на это, доверия как такового друг к другу у них не было. Хиге часто был на стороне Кибы, если у того разгорался очередной конфликт с классом (это всегда случалось исключительно по вине кого-то из остальных одноклассников), но чаще всего предпочитал находиться в стороне от очага пожара. Особенно, если у Кибы, по какой-нибудь счастливой случайности, которая по возможности старалась быть специальностью, уже имелся союзник – Дэйчи.

||

Герман и Вита старались относиться и относились к обоим ребятам одинаково, ЛЮБИЛИ ОДИНАКОВО!

Одинаково всё было и в плане воспитания. А план воспитания их являлся очень интересным: в период детства мальчишек, с семи до десяти лет, они пылинки сдували со своих чад, ласкали и лелеяли; в период с одиннадцати до четырнадцати лет обоих родителей словно подменили – оба сделались строгими, порой даже очень (правда, с ограничением на словах или ударе кулаком по столу), часто поучали мальчишек, заставляли их делать разные дела по дому. Кстати говоря, они не были из таких людей, которые самыми разными способами пытаются оградить своего мальчика от тяги показать кулак врагу, напротив, они считали, что мальчишкам необходимо уметь драться, (разумеется, в пределах разумного), ведь есть в нашем мире люди, которые не понимают слов. Несмотря на всю эту строгость, в семье царила горячая, неугасаемая любовь: дети любили и уважали родителей – для них они были центром всего мира; родители также горячо любили детей и уважали, считая их главной ценностью жизни, хоть и хвалили их за успехи скромным «Молодец!».

Часто после дневной ссоры с набедокурившими где-нибудь детьми, мать приходила ночью в их комнату, убедившись в том, что те уже спят, нежно целовала каждого в щёчку и искренне радовалась, когда, сквозь сон, на детском лице, до этого угрюмом, вдруг начинала сиять улыбка. В общем: через строгость и эту нарочно деланную маску жёсткости родителям, как и желалось, не удавалось скрыть свою любовь от детских сердец.

Но, как только мальчишкам исполнилось по пятнадцать лет, всё вернулось на круги своя: родители вновь ласкали ребят, пытались ласкать (вопреки своей спонтанной, неизвестно почему считавшейся единственно верной, придумке, для «некоторых», так сказать, являющей собой полную глупость), не осознавая масштабов слова «ГОДЫ». Ребята уже привыкли к скромному «молодец», к которому теперь добавилось и « я тобой горжусь!», и эти слова были для детей высшими из похвал. А что? – Они прекрасно знали, чувствовали сердцем, всей душой, что родители их любят больше всего на свете, к чему ещё слишком великий избыток ласки?

Ребята любили и уважали родителей, во всём старались помогать им, всегда старались их порадовать. Мать готовы были на руках носить, хотя сами всячески пытались увильнуть от её нежностей, когда на ту нападал приступ ласки. Зато за отцом по пятам порой бегали, частенько машину выпрашивали, покататься «ну хотя бы за городом…».

Как хорошие родители Герман и Вита не могли не замечать, чем дышат мальчишки. Очень любили их. Очень гордились ими. Достаточно знали о них, чтобы сделать вывод: их дети растут хорошими людьми. Они знали, что им обоим живой спорт нравится больше гаджетов, и что оба они были сторонниками не слывшего популярностью молодёжного движения, именуемого «Утренней звездой», в котором приветствовались взгляды в этакой современности схожие со взглядами прошлых веков и, прежде всего: музыка, фильмы и мультфильмы 80-90-х годов ХХ века и некоторые фильмы, мультфильмы и музыкальные композиции 2000-30-х годов ХХI века и соответствующая литература: Толстой, Булгаков, Лондон, Диккенс, Хемингуэй… а также некоторые авторы литературных произведений более близкие ко времени наших друзей. Оба умеют радоваться прекрасным жизненным мелочам, всегда готовы прийти на помощь попавшему в беду. Одно только настораживало родителей: велика ли вероятность того, смогут ли их чада пробиться куда-нибудь в этом жестоком мире с такими качествами. На это их натолкнули отношения ребят со сверстниками, которые уже сейчас сложились не лучшим образом. Однако я не смею говорить, что в этом была вина родителей.