Любовь Сушко - Последний герой. Князья и воины

Жаль, что они так мало было вместе. Он не смог его испортить, никогда этого не случится.

Александр взглянул на тело отца, поразился, как изменился князь, следы какого-то яда обозначились на нем так явственно.

Теперь он казался далеким и едва узнаваемым. Дотянуться до него, просто поговорить было невозможно.

Эта жуткая мучительная смерть – плата за великокняжеский стол, власть и страсть, раздиравшие их души.

За все это надо было платить, кому-то раньше, кому – то поздней, и какая разница, брат родной или татарский хан принесет тебе отравленную чашу с питием.

Он смотрел на тех, кто оказался рядом с телом великого князя. Вроде бы все его любили, но что же там произошло? Эту тайну те, кто были с ним рядом, унесут в могилу.

А ведь он доверял этим людям, верил, что они не сделают ничего дурного.

Не было такого, чтобы отец бывал суров, круто с кем-то из подопечных обходился.

Много странных происшествий было в жизни князя, много чего он пережил на своем коротком веку, но этот вот путь князя домой он запомнит навсегда.

Злость и гордость, печаль и радость, там было все тогда, только не мог он противостоять всему этому.

Но надо было пережить и это и потом уже что-то делать.

В граде было много народа, больше, чем обычно, но поражала тишина, и какая-то дикая тревога.

Могло показаться Александру, что он оглох, но это весь мир замер в тревожном ожидании.

Хоронили князя Ярослава в отстроенной Софии, там, рядом с другим Ярославом, в честь которого князь и был назван.

Священник читал свои молитвы, у гроба стояли сыновья великого князя, воеводы, все родили, кто успел прибыть сюда из разных уделов, но никого не ждали, тот, кто не успел, так и должен был оставаться за стенами храма.

Впереди стоял уже заявивший о себе и любимый многими Александр, прозванный Храбрым. Дальше были Андрей, удаленный Константин князь Ростовский, добрый Ярослав, младший, особенно ни на что не надеявшийся за спиной старших братьев, рядом сильный и угрюмый Даниил, хитрый, но добрый Михаил плечом к плечу с ним.

В головах князя – три дочери, не скрывали страха и тревоги, витавшей в воздухе..

Те, кто взирали на них со стороны, чувствовали, что это редкий случай, когда они вот так собрались все вместе и не думают каждый о своем, но скоро все переменится. Ведь им всем придется заниматься важными делами.

И вот тогда еще неизвестно, кто станет героем, а кто подлецом, и как тяжко, когда бороться приходится не с чужими, а со своими, с родичами.

Те же, кто затеяли злодеяние, вдруг поняли, что ничего хорошего сотворить им не удалось, что никакой выгоды в том нет и быть не может, князья поделят власть и обойдутся без них.

А если они узнают, кто виноват в гибели отца, то еще неведомо, как все повернуться может.

Потом на тризне, Боян пел им о прошлом, о том, какие богатыри были на землях русских, какие подвиги совершались в старинные времена.

Даже Александр сначала не признал Спиридона, только потом, когда мельком на него взглянул, понял, что это тот самый тип, о котором он все знал и прежде. Только понять не мог, зачем это ему понадобилось, что хотел он им еще рассказать, зачем было такую личину на себя надевать?

А тип этот все пел свои былины, и никто не посмел бы его остановить тогда.

Бес считал, что эти мелкие людишки должны были знать о своем героическом прошлом.

Он рассказывал, как отравили князя удалого, чтобы получить что-то себе в награду, но остались они с пустыми руками.

Имена их огненными знаками появились на стене дворца княжеского, бежали они в ужасе, понимая, что все будет скверно.

Странная суета возникла в том самом зале, где все и творилось. Заговорщики переглядывались, словно хотели решить, что им теперь делать и как быть дальше.

А ведь Бояна этого с места не сдвинуть, они оглядывались на стены гридни и оставались неподвижны, словно бы стены могли на них упасть и раздавить. А может быть, и правда могли?

Александр не стал принимать никакого решения, стал ждать Михаила. На этом все завершилось.

А сразу после поминок, не дожидаясь 9ти дней, он отправился в Новгород, решив оттуда следить за происходящим, смотреть, что и как будет решаться.

Не мог он сейчас, пока душа отца была рядом, злом на зло брата родного отвечать.

Пусть ему будет какой-то знак, действовать надо так, так лучше не для него, а для этого мира. Ведь зло возвращается к тому, кто его творит, всегда возвращается.

И снова несся он туда, в суровый город, который был добр и щедр к нему в последнее время

Но князь был тогда молод, и все у него было еще впереди. Он знал, что Новгороду угрожали и немцы и шведы.

Ему еще предстояло отправиться в сражения и прославиться. И не для него ли пел Боян о подвигах и славе предков, чтобы грядущее отразилось в прошедшем.

– Слаб и немощен Киев, а Новгород стоял и стоять будет в веках, никакие татары ему не страшны…

Но пока надо было о грядущих сражениях, все только начиналось в те дни

Один из всадников отделился от остальных и направился к князю. Тот сразу безошибочно угадал, кто это мог быть, кто решил нарушить его уединение.

Это был, конечно же, Спиридон.

– Все так, княже, мне по нраву твоя речь, ты говорить и убеждать мастак, – похвалил бес князя Александра, – но кое в чем ты заблуждаешься, – тут же прибавил поспешно он.

– О чем ты? – поинтересовался князь.

– Пока они любят тебя, ну так как могут любить, – согласился тот, – даже больше, чем Ярослава, но так будет не вечно, если ты не станешь их по шерсти гладить, так быстро разлюбят да и оставят от тебя рожки и ножки, – говорил он, рассмеявшись в ответ.

Александр задумался, но едва скрывал досаду.

Он предчувствовал подобный поворот дел, но убеждать себя в том совсем не хотелось.

– Ты нужен им, особенно когда беда, дружины вести в бой надо, но когда миру бысть эти людишки еще себя покажут. Они не такие буйные, как в Новгороде твоем, это так, только откуда прыть возьмется. Но в мирное время снова они начнут мечтать о свободе. Не знаю, как до сих пор еще город жив, и не стерт с лица земли. Прав был твой отец, нельзя с ними по-хорошему, не поймут они того, только кнут да пряник им и помогут, никто ничего не придумал лучше, и тебе не удастся придумать.

Александр чертыхнулся, но не подозревал, что его с небес на землю легко было сбросить. Но неужели так низок и жесток человек.

И такая боль в душе его осталась, что и думать ни о чем больше не хотелось.