Юрий Якунин - Мои женщины

Только в ту поездку я услышал, обращение к женщине в среднем роде – «женщина, вас здесь не стояло».

Только в ту поездку я узнал, что можно не уступить место в транспорте, ни беременной женщине, ни старушке с палкой, просто с упоением читая «научный коммунизм».

Только в ту поездку я впервые увидел пьющих водку детей.

Только в ту поездку я впервые увидел пьяную женщину, лежавшую днем на тротуаре.

Только в ту поездку понял, что женщины в Грузии и женщины в России это разные типы женщин. Когда попутчице из электрички, с которой мы случайно вошли в один автобус, я оплатил проезд, то услышал такую брань, что не знал куда деться. Видимо ей, которой было лет за 50, показалось, что я за этот билет собирался с ней переспать! У нас в Грузии это норма.

Только в ту поездку я узнал, что ночь с женщиной можно променять на водку. Я ехал в электричке и курил в тамбуре. Рядом тусилась стайка студентов, которые ехали к девчатам в общагу на станции «Строители». Я слышал, как они живописали предстоящие «похождения». Вдруг кто-то из них сказал, мол, пойдем, лучше выпьем… и вся ватага по дороге сошла – пить! Такое в Грузии воспримут разве, что как анекдот, в реале не поверят!

А самое главное в ту поездку у меня впервые на улице проверили документы, и мент удивленно произнес:

– Странно, вроде не черножопый, а говорит с акцентом.

Но вернемся к «нашим козочкам». Иногда мне было лень ехать в Москву, и я оставался в Мытищах. Я брал корзину и ходил за грибами. Бродил по лесу часа два – три, набирал полную корзину грибов, правда, потом почти всё выбрасывалось, а на сковороду попадало не более десятка. Однако более приятным занятие было выходить в сад с тазиком и собирать ягоды. В саду рос крыжовник, там я его увидел впервые, малина, смородина, красная и черная. Потом все это посыпал сахаром и минут через 20 наворачивал, да так, что «за ушами свистело» – так любил говорить мой дед.

Я писал, что Марина (мама Маши) мне показала в первый день, где лежат семейные деньги на всякий случай.

Дмитрий Федорович, конечно, тоже знал, но оттуда не брал ни копейки, а вот ко мне подходил и просил одолжить три рубля, но не до зарплаты, а до… отъезда. Я, конечно, давал и он довольный исчезал до поздней ночи. С Машей мы почти все вечера гуляли. Гуляли там, где меньше было народа, так как нам хотелось «близости», но только до «заветной черты». Маша в свои 22 была девушкой и, я не хотел быть виновником её будущих неприятностей, сказывалась кавказская закваска и без её на то одобрения, ни-ни. В остальном мы себе не отказывали и радовались жизни по допустимому максимуму. Конечно, дома было бы удобней, но её бабушка, забыл, как её величали, бдила постоянно и очень зорко. Несколько раз ночью я пытался лечь к Маше, но бабка, спавшая за ширмой, тут же тихо, но жестко, так чтобы слышали только я и Маша, произносила моё имя.

Маша шутила:

– Бабуль, ты что всю ночь не спишь?

Она посмеивалась:

– С этим лохматым, если уснешь, так ты тут же с животом останешься, – грозила мне пальцем, но не злобно.

Несколько раз Алена в шутку спрашивала:

– Ну что, рыбку не дают съесть? Если что, приходи, порыбачим или ножка моя не понравилась?

Как-то вечером Марина, когда сидели за ужином сказала:

– Ты Юра, уже почти как свой и я должна сказать, что мы тут в поселке, все ходим на колхозное поле и копаем картошку мешок – другой, ну так, вместо магазина.

Потом помолчав, сказала:

– Воруем то, что все равно сгниет. Володи нет, Коля не ходит из комсомольского принципа, но его принцип – страх поэтому видимо, тебе придется помочь. Катя и Маша будут копать, а ты будешь нести к Алене в дом, так как он ближний к полю.

Деваться было некуда, я согласился, комсомольцем на самом деле никогда не был, но это тема другого рассказа.

Коля предусмотрительно ушел ночевать к своей матери. Алена была дома, а я с сестрами пошли в поле. Никогда, даже в страшном сне, мне не могло почудиться, что я ворую молодой картофель с колхозного поля. Они умело копали, а я собирал в мешок и на спине тащил к Алене. Когда я принес первый мешок в дом Алена сказала голосом, не терпящим отказа:

– Я затопила баньку. После поля скажешь, что хочешь помыться. Вот заодно и помоемся! Все, иди, а то начну прямо сейчас насиловать.

Вернулся на поле, второй мешок был уже наполнен. Девчонки набрали еще по ведру, на три семьи хватит, и мы побрели к Алене.

Напряжение спало. Сидели в кухне, смеялись обсуждая детали. Я помнил слова Алены, да и сам был совсем не против её инициативы, только не мог понять, когда и как должен действовать, так как при Маше и Кате нечего было и думать о сексе с Аленой. Болтая, как и все, постоянно наблюдал за Аленой и то, как она бросила взгляд на Катю, от меня не ускользнуло. «Ну и сестрички!!!» – подумал я. После картофельного поля, конечно, все мы были и потные и в глине. Тут Катя и говорит:

– Надо бы помыться. Мы с Машкой пойдем купаться ко мне в баньку, конечно и Юру бы взяли, но Маше пока не положено – и громко засмеялась, а Алена как бы спохватившись:

– Коля вечером тоже топил, так что Юра может купается тут, а я накрою стол, после покушаем.

Маша, как бы извиняясь за себя, положила мне руку на плечо и сказала:

– Ну и прекрасно, хорошо поработал, хорошо и помыться надо.

И уже выходя из дома, сестре как бы в шутку:

– Ты уж Алена спинку потри, постарайся!

Да, Алена постаралась! Молодая, красивая, зеленоглазая, статная, страстная и бесстыжая она отрывалась на мне яростно и самозабвенно, как челнок в швейной машинке. Её молодые, упругие груди метались из стороны в сторону с таким остервенением, что казалось, вот-вот оторвутся. Её секс совершенно безмолвный, какой-то самоуглубленный был для меня настолько неестественен, что я казался себе чем-то вроде мастурбатора. Она ни обнимала, ни целовала, закатив глаза, шла напролом к удовлетворению, не отвечая на мои ласки и слова! Было такое впечатление, что Алена просто дорвалась до сокровенного, секса, который её будоражил в мечтах, но к сожалению, не давал ей муж. На мне она отыгрывалась за все то, что до этого недополучила в постели. Она хотела удовольствия по максимуму, стараясь успеть за один, нежданно выпавший, раз получить все и сразу.

Конечно, это ошеломляюще страстное совершенно неподконтрольное ублажение либидо, закончилось быстрым, бурным оргазмом, который сопровождался такими конвульсиями, что и я мгновенно последовал туда же с силой насадив её по «самое некуда».

– Ну как? – спросила, отдышавшись, Алена, намыливая моё еще набухшее, но уже обмякшее орудие.

– Прекрасно, но быстро и мало.

Алена улыбнулась.

– Спасибо! Мне хватило с лихвой! Это мой первый оргазм, до сих пор чувство будто насажена. Мне все это переварить надо, а то ведь думала – больна как баба. А ты, котяра, если не хватило, завтра доберешь с Катькой, даром она Машу увела?