Ярослава Казакова - Поздняя весна. Повести и рассказы

– Что вы такое говорите, Яна? – Не понял Борис.

– Никому я не нужна, – выдала я, как на духу. – Никому и нигде. Одни неприятности от меня.

«Меня даже мамка, оказывается, рожать не хотела,» – добавила я мысленно.

– Позвольте, Яничка… – возразил Борис. – Вы очень интересный, тонко чувствующий, талантливый человек… Красивая девушка, вдобавок… А, сколько всего делаете для своих близких! Я не представляю, как Милан и Иван без вас обходились бы! Марженка от вас без ума! Вы у неё с языка не сходите…

– Милану я в последнее время приношу больше вреда, чем пользы, а Марженка получает с меня какую-никакую прибыль, – резонно заметила я. – В современном мире один человек может быть интересен другому только с точки зрения того, что с него можно получить, – я с ужасом заметила, что повторяю слова Евгена. – Те, кто считает иначе, кому люди интересны сами по себе – отжившие динозавры. Скоро они рухнут под собственной тяжестью, да, и вымрут ко всем чертям!

На последнее моё замечание Борис весело рассмеялся.

– Как же вы ещё молоды, девочка моя! Как вы думаете, почему я вижусь с вами в последнее время каждый день?

– Вам скучно дома одному, вот, вы и приходите к нам! – Выдала единственно верный ответ.

А, что? Борис сам так вчера говорил!

– Почему же я прихожу именно к вам? – Продолжил он свой тонкий, интеллигентный допрос. – Думаете, мне не к кому больше пойти? Любляна – мой родной город. У меня здесь масса друзей детства, институтских однокашников, есть родня, дальняя и не очень. В конце концов, я не бедный человек, мне доступны самые разнообразные развлечения, а я караулю вас с утра у калитки, днём работаю в саду вашего брата, а вечером иду с вами на ваши два мероприятия! С чего бы?

– Вам с нами интересно, должно быть, – пожала я плечами.

– Вот, именно, мне интересно с вами, Яничка! Я не желаю ничего получить от вас, у меня всё есть – любимое дело, приличный доход, состояние. В прошлом году нам с Марженкой досталось неплохое наследство от покойного дядюшки. Мне интересны вы, Янина, вы сами по себе – яркая, необычная, боевая, всегда готовая прийти на помощь! Что я могу с вас получить? Разве только вас саму, если мне очень сильно повезёт, и это будет самая большая ценность!

Борис бережно взял мою руку и принялся покрывать её нежнейшими поцелуями. При этом он не поднёс мою кисть к своему носу, как это делает большинство мужчин, а склонился над ней и целовал, целовал…

Я не удержалась и погладила другой рукой его короткие каштановые волосы, на которых уже кое-где начала появляться седина, и тут до меня дошло, что с Иваном творится что-то неладное.

Где его всегдашние встревания в разговор? Где искромётные шутки на самые неуместные темы, не говоря уже о ставших практически родными провокациях? Куда девался его резкий, звонкий, раздражающе весёлый смех? Ничего этого не было в помине. На переднем пассажирском сидении царила гнетущая тишина. Иван даже Матица не доставал уже минут десять. Может, ему нехорошо? Сердце сжалось в дурном предчувствии.

К счастью, мы уже подъезжали к торговому центру. Я распахнула дверцу и выскочила, как ошпаренная, едва Матиц припарковал автомобиль. Резко дёрнув дверь переднего пассажирского сидения, я увидела бледного, как полотно, Ивана. Глаза его были закрыты, голова откинута на подголовник. Я выхватила из сумочки нюхательную соль и сунула флакон прямо под нос парню. Он вздрогнул, открыл глаза и уставился на меня довольно мутным взглядом.

– Что у вас болит, Ванечка? – Спросила я участливо.

Когда человек в таком состоянии, ему лучше не задавать вопросов, на которые можно ответить односложно, либо покачиванием головы. Лучше заставить пациента говорить, чтобы сразу понять, нет ли симптомов инсульта, во время которого одна половина лица, как правило, перестаёт действовать, и речь становится невнятной, словно человек принял существенную дозу алкоголя. Из-за этого пострадавшего от инсульта часто принимают за пьяного и либо не оказывают ему никакой помощи, либо совершают бесполезные, а то и откровенно вредные действия, теряя драгоценное время.

– Ничего не болит, – ответил Иван тихо, но вполне внятно. – Просто в глазах немного потемнело, вот, и всё.

Лицо его было при этом вполне себе симметричным, взгляд становился всё более сфокусированным. Спустя мгновение Ванечка слегка улыбнулся, и это успокоило меня насчёт инсульта полностью, потому что и улыбка его тоже была симметричной. Я заметила, что зрачки Ивана реагируют на свет, и показала ему два пальца, спросив, сколько пальцев я показываю.

– Два. Успокойтесь, Яничка! Всё хорошо, – принялся увещевать меня Иван.

Да, похоже, что так. На инсульт и на сотрясение мозга это не похоже. Видимо, парень немного перегрелся, либо его укачало в машине.

Борис тем временем куда-то исчез, но вскоре вернулся, неся бутылку воды. Я ещё раз поразилась его догадливости и умению делать именно то, что необходимо, чего не скажешь о Матице. Всё это время он суетливо скакал вокруг меня, бормоча что-то себе под нос и проливая литры пота. Что ж, каждый по-своему реагирует на экстремальные ситуации.

Я заметила рядом с парковкой небольшой скверик со скамеечками и маленьким круглым фонтаном посередине.

– Пойдёмте, присядем, – предложила я Ванечке.

Он уже глотнул прохладной воды и выглядел теперь вполне сносно. Иван кивнул, и мы втроём направились к ближайшей скамье под кроной раскидистого каштана. Я и Борис бережно поддерживали нашего юного друга под локти с обеих сторон. Когда мы расположились, Иван неожиданно выдал:

– Вы теперь не сможете работать фельдшером на «Скорой», Яничка.

– Это тётка Джульетта сказала? – Спросила я насмешливо.

– Во-первых, это не смешно, Янина, – ответствовал многоопытный Иван. – Предсказания Джульетты почти всегда сбываются, особенно если она гадает своим, – я не знала, как мне относиться к тому факту, что Джульетта считает меня своей, но было приятно. – Во-вторых, она здесь ни при чём. Сами посудите, какая у вас теперь будет жизнь: постоянные разъезды, съёмки, фотосессии, благотворительные балы… Не спорьте, Янина! – Иван предостерегающе вскинул руку. – Я живу среди знаменитостей и знаю об их жизни всё! Дядька сейчас никуда толком не ходит, только по вашим делам, потому что он задепрессовал и отменил всё, а то сейчас тоже крутился бы, как заведённый, мы бы его дома и не видели.

– Возможно, вы правы, Иван, – согласилась я, – и это будет огорчительно. Я люблю свою работу и…

В горле застрял ком. Зачем несносный мальчишка заговорил об этом сейчас?! Мне мало всего остального, что произошло за эту получасовую поездку, не говоря уже о последних двух сутках?

– …заменю вас, – продолжал тем временем Иван фразу, начало которой я упустила. – Я пойду этим летом поступать в медицинский колледж, стану фельдшером и буду спасать жизни вместо вас!