Федот Симонов - Губернские бега. Сон русского человека

Экономка Шура опять прослезилась и фартуком вытирала глаза. Семен больше не говорил. Тогда барыня решила проверить ум Матвея. Обратилась к нему со словами:

– А именинник, что нам скажет?

Матвей, смущаясь, покраснел:

– Да я, что вам скажу, я же при таких вот застольях не только не говорил, а даже не видел, а так спасибо вам всем. Тебе, дядя Семен, спасибо, что ты был и есть мне отец. Вам, барыня, спасибо, я вас считаю матерью, а тетя Шура мне и есть мама, и вы, – обратился он ко всем женщинам, – вам моя сердечная благодарность. Ну, а тебе, госпожа Дашенька, я прямо не знаю, что сказать, – все как-то насторожились. Даша смотрела прямо Матвею в глаза. – Ты, госпожа Дашенька, для меня, как родная сестра. Правда, я не знаю, что такое родная сестра, но сердцем своим чувствую, что, как родная сестра, вот если бы барыня с барином позволили бы мне быть, Дашенька, твоим… – Дашенька испугалась: «Неужто ляпнет «быть твоим мужем». Но Матвей сказал, – Быть твоим братом. Я бы был даже лучше, чем родной брат, спасибо тебе Дашенька.

У всех как будто бы свалился какой-то груз с плеч.

– Ну, давайте, – сказала барыня, – выпьем за здоровье и счастье Матвеюшки нашего.

Даша подняла стакан, обратилась к Матвею, улыбаясь:

– Ну, брат, будь здоровым и счастливым, даю слово тебе, я в этом помогать тебе буду.

Они чокнулись первыми, потом чокнулась барыня и Семен, экономка Шура и все остальные. Матвей поднес стакан к губам, обмочил губы в коньяк, он ему показался слишком горьким и противным, Матвей поморщился. Наклонился к Дашиному уху и что-то сказал. Даша шепнула матери. Барыня улыбнулась, объявила:

– Знаете что, давайте, друзья мои, молодых людей освободим от выпивки коньяка, он им не понравился.

Все подтвердили, зачем детям такое зелье давать.

Тогда барыня сказала:

– Пусть дети идут в нашу столовую, там стол накрыт, пусть там кушают.

– Конечно, – экономка сказала, – там все есть.

Семен подтвердил:

– Пусть идут.

Тогда барыня сказала:

– Идите.

Даша взяла Матвея за руку:

– Идем, браток, а то тут со стариками как-то не уютно.

И они ушли в барскую столовую. Матвей и Даша, закончив ужин молчком, оба перекрестились. Матвей, поблагодарив Дашу, еще раз стал ей изливать свою благодарность, и особо стал ее хвалить за рукоделие, за выдумку:

– Я бы ни за что не смог придумать такой рисунок, ну надо же, ты просто художник.

– Матвеюшка, как ты понял, о чем он говорит, этот рисунок? – тихо спросила Даша.

– Рубашка – это, представим себе, земля, земля нас всех кормит и одевает, допустим, рубашка на мне. На груди рубашки – земле, стоишь ты спиной ко мне, защищая меня от злодея. Но злодей обвил тебя двойным кольцом и успел захватить одним своим витком мою шею, пытается укусить меня за подбородок, пустить смертельный яд. Но ты успела правой своей рукой ухватить его у головы и не даешь ему убить меня. Я, Дашенька, помочь тебе в борьбе со злодеем не могу, стою беспомощный. Ты, Дашенька, в этом рисунке отразила действительную нашу жизнь. Правильно я понял твой рисунок?

– Что нас с тобой касается, то все правильно.

– Ну, я пойду? – спросил Матвей.

– Да, пошли отдыхать, а завтра, как договорились, учеба.

Матвей пришел в свою комнату, Семена в ней не было. Матвей разделся и лег впервые в своей жизни на новую постель. Он долго не мог уснуть, все вспоминал о своей жизни. Его ничего не беспокоило, кроме одного – кто его мать, кто отец, где они, что с ними? Каждый раз, когда Матвей вспоминал про мать, у него сами из глаз вылезали слезы. Матвей много придумывал, как он попал сюда, но не один вариант был ему не приемлем. Он одно только утверждал, что барин и есть змей, как вышила Даша на рубашке. Матвей уснул. На следующий день жизнь у Матвея пошла по-новому. Он быстро встал, умылся с мылом, утерся полотенцем, оделся и вышел во двор – было еще совсем рано. Матвей вернулся в комнату и сел за стол читать. Читал он усердно, забыв про время. Он не слышал, как вошел Семен, который сказал:

– Барыня ждет тебя.

Не открываясь от книги, Матвей спросил:

– Какая?

Семен улыбнулся. Матвей, как ужаленный, вскочил:

– Ох, черт меня побери, неужто, дядя Семен, уже завтрак?

– Да, мы уже позавтракали.

– А что же ты мне не сказал?

– Да уж больно ты усердно читал.

Матвей бегом выскочил из своей комнатки, бегом подбежал к стойлу, где стояла серая, в яблоках, арабской породы кобыла. Матвей, быстро оседлав ее, вывел во двор, на пороге дома стояла Даша. Матвей бегом побежал к Даше, держа за поводья бежавшую за ним кобылу. Подбежав к Даше, Матвей смущенный сказал:

– Доброе утро, Даша.

Даша улыбалась, поприветствовала его и сказала:

– Ну, Матвей, из тебя толк будет.

Матвей совсем смутился:

– Прости, Дашенька, запамятовал, читал, так трудно дается.

– Я видела.

– Как видела? – спросил он.

– Да я подошла к двери вашей лачуги, смотрю, дверь приоткрыта, заглянула в комнатку, а ты сидишь за столом, так усердно читаешь, я просто не смогла посметь тебя отрывать, вот я и пришла, села на крыльцо и ждала тебя. А дядя Семен позавтракал, идет, увидел меня, поздоровался и спросил: «Матвея ждешь?». Я сказала: «Да». Вот, он тебя и поднял, наверное, – Даша, видя Матвея смущенного сказала. – Да ты не беспокойся, это даже меня радует, что ты так усердно занимаешься.

Матвей подвел лошадь рядом с крыльцом и сказал:

– Давай, Дашенька, ставь ногу в стремя, – Даша поставила, – ну, теперь опирайся на эту ногу и держись руками за седло, и садись в седло, – Даша легко села в седло. – Ну, Даша, ты просто родилась кавалеристом, ну, давай, поехала.

Даша взяла поводья узды в руки и тронула лошадь. Лошадь спокойно пошла шагом. Матвей стал в середине двора и смотрел, как Даша ездит по кругу. Матвей сказал:

– Дашенька, давай рысью.

Она тронула лошадь ногами, и лошадь побежала рысью. Матвей подсказывал Даше, как держать ноги, туловище и руки. Даша довольно долго ездила на лошади рысью, шагом, потом подъехала к воротам конюшни и сказала:

– Сегодня хватит до обеда.

Матвей подошел к ней, помог сойти с коня.

– Ой, как больно ноге, – сказала Даша.

– А ты, Даша, поделай вот так, – и показал ей, как делать присядку.

Она стала приседать-вставать:

– Ну, Матвей, ставь лошадь и пошли завтракать.

И так потекли дни, один за другим: Даша три раза в день по часу ездила верхом на лошади, а Матвей усердно читал, писал, учил арифметику. У обоих учеников учеба шла успешно. Матвей и Даша так подружились, что долго не могли друг друга не видеть, они не только стали друг друга не стесняться, они не стали стесняться посторонних. Поначалу крепостные люди судачили меж собой. Одни говорили, что две барыни готовят Матвея в управляющие, а другие говорили: «Да что там управляющим, хозяином-барином готовят». Один только Семен да Дашина мать беспокоились, как уберечь Матвея от солдатчины. А сам Матвей рассудил так: