Леонид Доброхотов - Городище

Блюм, улыбаясь, закивал в ответ.

– На чём разбогател-то?

Блюм задумался и потёр щепотью пальцев правой руки воображаемую мысль со звуком «э-э-э».

– Хм. В основном на огненных шоу. Но это дело прошлое. Меня сейчас интересует другое. Есть один интересный проект.

– Ну-ка, выкладывай!

– Это сооружение памятника, – начал Блюм как бы издалека.

– Кому?

Блюм печально посмотрел на приятеля.

– Ну почему сразу: «Кому?» Да никому! Всему человечеству!

Он нервно закурил, но спохватился и сделал сигаретой знак вопроса, быстро потыкав ею у своих губ.

– Кури, – пробурчал Архивариус, пополз на четвереньках и скрылся в каком-то потайном лазе.

Через секунду заурчал кондиционер, а через две – вернулся хозяин через тот же лаз, но задницей вперёд.

– Интересный способ передвижения, – улыбнулся Блюм.

– Раком-то? В ЖЭКе всему научишься.

– Вот если бы ты так умел мыслить, – многозначительно заметил товарищ, – то цены бы тебе не было! Ты сразу бы схватил идею моего проекта. Беда человечества в том, что оно примитивно мыслит.

– Так расскажи мне поподробнее, уж постараюсь разобраться! – сказал Архивариус с ноткой обиды в голосе.

– Этот проект, – начал Блюм, – должен будет сделать революцию в монументальном искусстве! Он перевернёт представление о памятнике с ног на голову! – Авангардист встал, чтобы по своей ораторской привычке пройтись, но так как двигаться было негде, снова присел. – Ведь чем были все памятники до меня? Они были пронизаны идеей памяти о прошлом. У меня же будет интуитивное прозрение будущего! Смекаешь, старичок? Это будет памятник будущему человечеству! И это будет великая связь через космос!.. – Блюм стал задыхаться от волнения и вдохнул лекарство из карманного ингалятора.

– А что это будет конкретно? – неподдельно заинтересовался Архивариус.

Блюм соединил свои руки в замок и, не расцепляя пальцев, перекрутил их. Лицо его побледнело от боли, и капли пота выступили на лбу, но авангардист мужественно продолжал держать фигуру высшего пилотажа. Потом Блюм закатил глаза и, сжав зубы, проговорил:

– Я ещё не знаю! – Он развязал замысловатый узел из собственных конечностей и с энтузиазмом добавил. – Но место под памятник я уже присмотрел: прекрасный пустырь в центре города!

Архивариус разлил кофе в мутные стаканы.

– Охо-хо-хо-хо, – зевнул он и хлебнул чёрный напиток. – Это ведь то же, что и твоя экспедиция на Памир десять лет назад. Праэнергия, чёрт возьми! Три года пропало!

– Да, это была ошибка, – отмахнулся Блюм.

– А я ведь тогда внедрился в географическое общество, убедил государство в финансировании. Государство! В финансировании псевдоэкспедиции! Охо-хо-хо-хо! – качал Архивариус головой. – Ну, ладно, дело прошлое. Ты вот лучше меня послушай. Я тебе первому это говорю, как старому приятелю. У меня тоже один проектец имеется, – подмигнул толстяк и перешёл на шёпот. – Я почти нашёл библиотеку Ивана Грозного!

Блюм схохотнул. Потом ещё раз схохотнул. И затем, больше не в силах сдерживаться, просто зашёлся от смеха.

– Ты чего? – не понял Архивариус.

Когда Блюм немного успокоился, он объяснил:

– Я сомневаюсь, старичок, что таковая вообще была когда-либо. Вся всемирная история – это чистейшей воды фальсификация!

Архивариус посмотрел на Блюма очень мрачно, взглядом убийцы. Авангардист слегка замялся.

– Но мой принцип: уважать чужое мнение, – улыбнулся он и небрежно потрепал Архивариуса за плечо. – Что же дальше?

– Нужны деньги для раскопок, – безнадёжно сказал хозяин и медленно, по-бычьи вытянул из стакана весь кофе.

– Что ж, если твоя находка подтвердится, то я готов помочь в спонсорстве.

– Вот за это огромное спасибо! – внезапно оживился Архивариус. – Пей кофе-то! Тебе налил!

– Благодарю, я сыт, – испугался Блюм и невольно поднял согнутые пальчики к груди.

– Значит, по рукам! – Архивариус протянул свою ладонь-лопату приятелю, которую тот и пожал. – Вот в следующее полнолуние проверю свои данные и, скорее всего, можно будет начинать рыть.

– Но я хотел бы ещё поговорить о моём проекте. – Блюм опять закурил. – Ты ведь ещё в Суриковском славился тем, что фонтанировал всевозможными идеями. Что тебе пришло на ум, когда я тебе говорил о памятнике?

– Ну-ка, напомни, – растерялся хозяин.

– Хорошо, я тебе поведаю саму суть, о которой тоже ещё никому не заикался. Памятник должен будет нести энергию каждого подошедшего к нему посетителя в космос! В космос! Это будет как бы энергетический храм, направленный в будущее, но вместе с тем, он должен будет заключать в себе и современную культуру. Я, конечно, выражаюсь слишком туманно…

– Отчего же? Минуточку.

Архивариус сделал правой рукой над своей головой кругообразное движение, закрыл глаза и погрузился в транс. Через некоторое время он открыл один глаз и исчез в куче мусора. Появился он совершенно с другой стороны с помятым пионерским горном в руках. Вытерев его от грязи подушкой, Архивариус поднёс его к губам, направил инструмент к потолку и издал, насколько хватило лёгких, длинный и противный звук. В стенку постучали.

– Понял? – спросил он с горящими глазами?

– Честно говоря, не совсем, – сказал Блюм, наморщив лоб и пытаясь разгадать смысл задумки товарища.

– Труба, идущая в космос, – начал объяснять Архивариус. – Кто захотел, тот подошёл и дунул. Звуковая волна достигает космической зеркальности и, естественно, отразившись, возвращается назад. Авангардист рассмеялся.

– А если она не вернётся?

– И не надо! – тоже рассмеялся Архивариус. – Тебе же, как художнику, нужен символ!

– К чёрту символ! – вдруг психанул Блюм. – Символ – это старьё! Мне нужно и символ перевернуть! Хотя… – он задумался, – в этом что-то есть. Спасибо. – Блюм с серьёзным лицом протянул руку. – Мне пора. Архивариус потряс его руку:

– Очень рад нашей встрече.

Блюм вышел из подъезда и направился к автомобилю. На ходу он вытер свои руки белоснежным носовым платком.

– После следующего полнолуния! – послышался сверху голос Архивариуса, который высовывался из окна второго этажа.

Блюм рассеянно кивнул головой и сел в машину. По вздутым венам на лбу и висках, которые как бы шевелились, было очевидно, что мысль авангардиста бешено работала.

* * *

Но вернёмся из путешествия во времени в сегодняшние будни. Каменное лицо пожилого Архивариуса неожиданно шевельнулось бровями. Он увидел, как из подержанного жука-фольксвагена вышел другой пожилой человек и тоже вперил свой взгляд в объект. Брови толстяка сделали гневную галку от ревности, но постепенно перешли в горизонталь и, наконец, встали домиком от удивления. Он засунул два мизинца в рот и выдал громкое глиссандо. Владелец жука оглянулся, прощупал глазами панораму слева направо и остановился на свистуне, который махал ему рукой. Наконец он заулыбался, ответил коротким свистом без приспособления пальцев и направился к знакомому.