Леонид Доброхотов - Городище

– Джон, Джон, – пробормотал художник с горечью в голосе, – где ты, мой Джон?

– Что это за Джон? – насторожилась Любовь Семёновна.

– Это мой продюсер, американец, – продолжал вздыхать Блюм. – Большой хватки человек. Это он организовывал для меня огненные шоу за рубежом. Без него я как без рук.

Пустырёва облегчённо вздохнула.

– Ведь я человек чистого творчества. Все эти организационные проблемы, вся эта рутина и дрязги просто убивают меня! А ведь надо получить у властей разрешение на строительство. Неужели я погиб?

Любовь Семёновна сползла с лошади на землю, подошла к Блюму сзади и обняла его.

– Столько счастья за один день! – прошептала она. – Да этот помоечный пустырь давно у всех поперёк горла стоит, в том числе и у меня. А тут – памятник! Да префектура рада будет поддержать твой проект.

– Неужели? – встрепенулся Блюм. – А как… к кому… и чего…

– Я тебе помогу…

Пустырёва не договорила фразу, потому что слилась с художником в долгом поцелуе.

А дед Панкрат, окинув печальным взглядом свою комнату, надел на плечи маленький рюкзачок, взял свой старенький патефон и, шмыгнув носом, пустил по щеке крупную слезу.

– Мешаю я тебе, дочка, – вздохнул он со скрипом и поковылял прочь.

На круглом столе в рамке стояла фотография, запечатлевшая Панкрата молодым, в тельняшке, с закрученными чёрными усами. Рядом лежал клочок бумаги, на котором химическим карандашом было нацарапано два слова: пошёл помирать.

Захлопнулась входная дверь в коридоре, и цветастые занавески на окне бывшего морячка колыхнулись в сторону улицы, словно вылетел из комнаты его дух вслед за хозяином.

Дед Панкрат, спускаясь на эскалаторе, с любопытством смотрел по сторонам и разглядывал рекламные щиты. Седая борода его развевалась от лёгкого ветерка.

– Ребятки, – обратился он к детворе, – как мне до Ждановки доехать?

Ребятишки пожали плечами и растворились в толпе. Панкрат сделал движение к идущему молодому человеку.

– Нет денег, отец! – отрезал тот и прошёл мимо.

Тогда он нашёл милиционера и обратился к нему.

– Мил человек, совсем я запутался, лет десять в метре не был. Как мне до Ждановки доехать?

Милиционер подумал и заглянул в схему метро.

– Нет такой станции, – безапелляционно заявил он.

– Как так нет? – возмутился Панкрат. – Сквозь землю что ли она провалилась?

– А куда вы едете?

– На кладбище.

– На какое кладбище? – улыбнулся терпеливый милиционер.

– От Ждановки на автобусе ещё надо ехать! Старуху хочу навестить перед смертью!

– Ничем помочь не могу, – отдал честь сержант и, смутившись, отошёл в сторону.

Дед подошёл к краю платформы. В глазах его было отчаяние.

– Вот она и пришла, смерть-то.

На станции объявили: «Отойдите от края платформы. Посадки на поезд не будет». Показался технический состав со срезанными вагонами.

Один «обдолбанный» наркоман уставился на Панкрата.

– Ты прикинь, – сказал он своему такому же приятелю, – Дед Мороз в июне месяце!

Технический поезд остановился на две секунды. Панкрат зашёл в вагон, присел на деревянную лавку и поёрзал на ней.

– Раньше помягче сиденья-то были, – заметил он отрешённо.

Вдруг второй наркоман встрепенулся.

– Где Дед Мороз? – начал он жадно искать белесыми глазами нужный объект.

– Да вон!

Они посмотрели на то место, где несколько секунд назад стоял Панкрат, но оно было пустым.

– Ну, тебя глючит! – засмеялся второй, а первый непонимающе хлопал веками.

Состав тронулся и скрылся в тоннеле.

Через несколько минут локомотив заехал на запасной путь и, оставив несколько вагонов, уехал.

Панкрат остался в отцепленном вагоне в полной темноте.

В одном американском баре за столиком сидели братья Джон и Майкл. Джон был ровесником Блюма, Майкл лет на десять их постарше. Младший брат выглядел довольно потрёпанным, старший выделялся импозантностью.

– Я больше не могу работать с этим русским авангардистом! – тяжело вздохнул Джон и влил в горло целый дринк.

– Но ты же сам говорил, что он гений.

– Может быть он и гений, но я разорился из-за его безумных проектов! – Он махнул ещё один дринк.

– Но ты же говорил, что все идеи придумываешь ты сам!

Джон засмеялся с нотками истерики в голосе.

– Майкл, он берёт самую мою простую идею и доводит её до фантасмагории! И я сам заражаюсь его проектом, но ничего не могу с собой поделать! Он гипнотизёр, Майкл! Он страшная личность! Десятитысячный первоначальный проект после его редакции становится миллионным!

Джон искренне заплакал.

– Вы расстались? – серьёзно спросил Майкл.

Младший брат закивал головой, ибо горло душили спазмы.

– Жаль. – Майкл раскурил сигару. – Значит, ты без работы и без денег?

– Я больше не мог с ним оставаться! Он решил соорудить в Москве какой-то памятник! А какой, сам ещё не знает! О, я представляю, что это будет за чудовище!

– Памятник? – заинтересовался старший брат. – Да ещё в Москве? Любопытно.

Он остановил Джона, который собирался влить в себя ещё один дринк.

– Хватит. У меня возникла интересная мысль. Едем в лабораторию.

Майкл вёл машину, изредка скашивая глаза на изрядно охмелевшего братца.

– Знаешь ли ты русских царей? – осторожно заговорил старший брат.

– О, знаю! Это Пётр! Он пропилил окно в Америку!

– Был ещё и другой. Иван.

– Что? Там даже царей Иванами называли! Блюм тоже Иван! Да ещё Иванович!

– Нет, – засмеялся Майкл, – тот был Иван Васильевич. Иван Грозный!

Машина полетела на огромной скорости.

– Иван Грозный, Иван Грозный, – проговаривал Майкл и, стиснув зубы, увеличивал скорость.

– Осторожно! – испугался Джон, но брат ловко вписал автомобиль в поворот и резко ударил по тормозам.

– Нас интересуют оба Ивана! – многозначительно произнёс Майкл и открыл дверцу.

Они зашли в химическую лабораторию, которую возглавлял Майкл. Хозяин открыл сейф и достал толстую папку.

– Я сейчас открою тебе великую тайну, как брат брату, – сказал учёный. – Но ты поклянёшься мне, что никому о ней не скажешь. Даже отцу!

– О’кей!

Джон мгновенно протрезвел.

– В этой папке ценнейшие документы. Они попали к нам из Японии, а до этого хранились в архиве русских царей. Я буду краток. – Он развернул карту древней Москвы. – В шестнадцатом веке Иван Грозный, этот умный, хитрый и жестокий человек, держал тайную лабораторию. На него работали видные алхимики Европы, сумевшие избежать участи костра на родине, а так же индусы с иранцами. Как ты думаешь, Джон, чем они занимались?

– Нашли формулу философского камня? – вытаращил удивлённые глаза младший брат.

– Эликсир жизни! Грозный готовил его для своей династии! – шептал учёный. – И должен где-то остаться его склад!