Ирина Мовчан - Своя ноша не тянет. Пять дней из жизни простой рекламщицы

– Катюша, тебе бы своих детей нарожать и с ними нянчиться, отдачи больше. Пошли покурим, только я сигареты возьму. – Шеф слегка улыбнулся Катерине и направился в кабинет.

– Господи, какие же вы тут все расчетливые! Вложить, получить отдачу – больше ни о чем и не говорите! – Лариса раздраженно собрала бумаги, разложенные на столе, в одну стопку. – Это не рекламное агентство, это дурдом какой-то! Как еще сказал «нянчиться», а не «раскручивать»! Вы ж тут на раскрутке все помешанные! Детей своих не воспитывать, а раскручивать будете. И считать, сколько надо вложить, чтобы отдача пошла.

– Ларис, дружочек, так нельзя. Ну сказал и сказал, он же не тебе сказал. Иду, Олег!

Катерина поспешила за Олегом в курилку.

– Кать… – Олег тщательно подбирал слова. – Я понимаю, что ты с ней давно знакома и что-то там вас связывает, но это терпеть больше нельзя.

– С кем «с ней»? – зачем-то переспросила Катя, хотя и так было понятно, о ком идет речь. – С Ларисой?

– Кать, ну давай не будем уже резать кошке хвост по кускам! Лариса работает плохо. Это не наш уровень. С этим надо что-то делать. Я, сама понимаешь, могу ее просто уволить. Но поскольку ты ее не только привела, а еще и все время опекаешь, то есть человек этот для тебя что-то значит, я готов потратить силы и время на то, чтобы сделать то, что я собираюсь сделать, максимально тактично.

– Ты знаешь способ тактичного увольнения? – горько улыбнулась Катя.

– Да, знаю. Он называется «перевод». В «наружке» есть вакансия, девочка в декрет ушла, ответственный секретарь. Зарплата на сотню баксов больше, работа непыльная. По телефону не говорить, с клиентами не контактировать. Если ты Лариску сегодня уговоришь, завтра они ее возьмут. Я договорился. Сказал, ответственная, но безынициативная, нам нужна побойчее. Думай, потому что или она переводится в другой отдел, или я ее увольняю. Мы же, в конце концов, с людьми работаем, а наше лицо фирмы как рот откроет, людям этим в глаза смотреть просто стыдно. Только ты сделай все сама: сходи в «наружку», поговори там с кем-нибудь, кто скажет, что человека нет, потом пойди к Лариске, предложи ей, разрисуй… Да что я тебя учу?

– А потом она туда придет работать, и ей скажут, что это ты договорился.

– Кать, ну что ты, ей-богу! Я договорился с Игорем из управления персонала, что он ее переведет в этот отдел, если она попросится. В отделе никто ничего про меня знать не знает, так что с этим все нормально. Сделаешь?

– Можно подумать, ты мне оставил выбор. – Катерина загасила окурок и пошла на третий этаж, в отдел наружной рекламы.

Олег еще постоял в курилке, вынул вторую сигарету, задумчиво на нее посмотрел и сунул обратно в пачку. Конечно, Катерина все сделает как надо. К завтрашнему дню уже нужна секретарша, она же – помощник директора. Директор – Олег – почему-то чувствовал себя так, как будто только что предал человека. Как это у других начальников получается избавляться от неугодного персонала? Повернув в свою половину коридора, он сделал озабоченное лицо и как можно строже спросил у Ларисы:

– А где Кулакова?

– Олег Евгеньевич, она на двух встречах и сегодня уже не придет. Она включила автоответчик на мобильном, ей что-нибудь передать?

– Передай ей, что завтра с утра клиент придет корректировать кампанию по воде. Она что-нибудь делала для «Локаса»?

– Нет, она совсем не занималась этой фирмой. Я у нее спрашивала.

– Хорошо. Кто бы мне ни звонил, если я не на месте, разыскивай и соединяй.

Лариса постаралась скрыть любопытство.

– Я поняла, Олег Евгеньевич.

Олег побрел к себе в кабинет, ждать звонка от Катерины. Делать он все равно ничего не мог. Нужно было подготовиться к завтрашнему совещанию с представителями «Локаса», недовольными объемами продаж минеральной воды, с которой фирма вышла на продуктовый рынок зимой. Да и, собственно, все от них зависящее сотрудники отдела прессы «Сетрас-медиа» сделали: реклама размещается полностью в соответствии с графиком, утвержденным клиентом. Денег в раскрутку новой марки воды нужно было раза в три больше, однако представитель завода назвал конкретную сумму и попросил распределить ее максимально выгодным образом. Отдел прессы распределил. Теперь завтра нужно будет доказывать, что прибыль, полученная клиентом, – это именно та прибыль, которую прогнозировали. Отдача от рекламы оказалось ровно в такой пропорции к затратам на нее, какая называлась маркетологами агентства еще осенью. Слава богу, заказчику отдавали вовремя всю аналитику, и, если он не принесет с собой эти бумаги, Олег на своих экземплярах покажет те расчеты, которые и делались полгода назад. Надо только самому посмотреть эту папку, чтобы для ответа на какой-то конкретный вопрос не судорожно искать в куче таблиц требуемую информацию, а узнавать нужный листок издалека, и, почти не глядя в него, небрежно называть даты, названия журналов и газет и суммы, которые в эти издания проплачивались. Он сел в свое кресло и, глядя в одну точку перед собой, стал ждать, когда позвонит Катерина. Бумаги потом.

Дуся вышла через черный ход, которым обычно пользовалась редко: считалось, что до «Пушкинской» и «Тверской» идти было дальше, чем до «Маяковской», хотя здание рекламного агентства «Сетрас-Медиа» находилось ровно между двумя этими станциями. Прошла через двор на Тверскую улицу, воровато шмыгнула из подворотни в толпу и, не оглядываясь, зашагала к метро. Спиной ощущалась пустота: похоже, никто за ней не следил. Никто не видит, что она убегает. Что Дуся не собирается начинать никакой бой.

Однако надо придумать, как она будет выяснять, что это за люди за ней следят. «Пусть придумается само, – приказала себе Дуся. – А я пока поработаю, дел-то полно».

Она подошла к спуску в метро, вынула мобильник и набрала домашний номер.

– Бабуль, если ты надумаешь что-нибудь мне сказать, а включится автоответчик, прямо на него и скажи, что хотела, значит, я в метро. Когда выйду, прослушаю. Хорошо?

– Хлеба не покупай. Я тут пироги затеяла.

– Какие еще пироги?

– С капустой да с курагой. Надоела твоя стряпня, а в шкафу в самом низу пакет муки оказался. Дрожжи я в холодильнике нашла, тесто подходит, капуста уже тушится, курагу я замочила.

– Бабуль, я тебя умоляю, не делай ничего, а? Я приду и приготовлю. Я часов в шесть, может, уже домой приду.

– А я ничего больше делать и не буду. Тесто еще подходить будет часа три, потом я его обомну, и уже до твоего прихода пусть снова подходит. Капуста остыть должна, ее горячую в пироги нельзя. Придешь и будем печь.

– Знаю я тебя как облупленную, уже тридцать четыре года знаю! Только попробуй сама испеки! Что ты там наваяешь одной рукой? Испечешь – есть не буду, вот посмотришь! Бабуль, ну а если обожжешься? – перестав возмущаться, заскулила Дуся.