Элейн Эванс - Заменяющая солнце

Я мало что знала о её отношениях с матерью, Фрэд и Марго конечно больше помнили о бабушке. Старшие рассказывали, мамина семья переехала в Америку из Парижа по окончанию Второй Мировой Войны. Точнее сказать бабушка с мамой переехали вдвоём, а её отец, дедушка, приезжал раз в год на мамин день Рождения, привозя ей всегда какие-то необыкновенные подарки, произведения искусства или редкие книги, но никогда он не оставался дольше, чем на два дня. Фрэд предположил, что отношения между бабушкой и дедушкой не клеились, возможно из-за того, что он был привязан к своей политической карьере во Франции, а Марго добавляла, что это была неразделанная любовь, которую бабушка, к сожалению, так и не смогла пережить. После того, как Флорэнс вышла замуж и поселилась в этом доме вместе с моим отцом, бабушка начала злоупотреблять алкоголем, через некоторое время она заперлась в своей комнате и практически не выходила. Её не волновала ни Флорэнс, ни её внуки, а маму же поначалу беспокоило её состояние, но вскоре она оставила её в покое. Ей хватало забот о её собственных детях, Аннет тогда сильно болела, к сожалению здоровье у сестры было слабым, и Флорэнс приходилось много времени проводить у её постели. В то самое нелёгкое время, когда мне было лет пять, я видела дедушку в последний раз. Он прилетел как всегда на два дня в день маминого рождения, привез ей в подарок странный сверток, который мама нам не показала, помню, что, лишь взглянув на него украдкой она крепко прижала тот к груди и унеслась с ним в спальню.

Дедушка был очень добр ко всем нам. Чего скрывать – мы все с нетерпением ожидали его приезда каждый год, для старшей Марго он часто привозил одежду, что-то по последней моде Парижа, для Фрэда – книги по медицине с переводом, а для нас – милые безделушки.

В тот день дедушка отправился в спальню к затворнице, бабушка громко кричала и разбивала какие-то предметы швыряя те о стены, дед тогда вышел раненный, его бровь сочилась кровью. Всю ночь он проговорил с Флорэнс, а на утро улетел и больше мы никогда его не видели. Вот тогда и началась эта переписка. Письма приходили не часто, но с некоторой регулярностью. Флорэнс никому не рассказывала о предмете их разговоров.

Именно в то время появилась тайная комната моей матери. Мы догадывались, что в ней хранилось нечто из маминого прошлого, возможно, что-то что могло бы пролить свет на нелёгкие отношения её родителей в прошлом. Но мама упорно не давала нам проникнуть в её загадочное полное тайны место.

Вследствие той переписки мать совсем охладела к бабушке, та же совсем не выходила из комнаты, а если такое случалось, Фрэд говорил, что однажды наткнулся на бабушку, она его не узнала, и с тех пор к ней была представлена сиделка. А пять лет назад бабушки не стало. Никто не говорил о ней, так просила Флорэнс.

Отец повиновался всем её прихотям, но всё же попытался нам детям объяснить случившееся.

– Есть кое-что, что ваша мама не смогла простить её собственной матери. Поверьте, ей очень больно от этого, эта печаль съедает её изнутри.

– Что мы можем сделать? – Фрэд почти плакал тогда.

– Быть терпеливыми. И любить.

Частная художественная галерея Дамаск, Champ de Mars.

Галерист смотрел на меня с некоторым интересом.

– Вы хотели бы купить Картину Мишеля? – Я вздохнула.

– Нет, знаю, что это выглядит странно, я просто хотела узнать где он сейчас, чтобы справиться о его делах и здоровье… – Его лицо побелело.

– Мишель умер. – Изрёк он.

Ответ галериста меня шокировал. Не знаю, чего я ожидала, придя сюда в поисках Мишеля, что именно я хотела получить здесь. Теперь это всё казалось совершенно пустым и неважным.

Художник откашлялся.

– Мадам, возможно я могу вам помочь вместо него?

С минуту я поразмышляла. В принципе не было ни одной причины по которой с этим вопросом я могла обратиться именно к Мишелю Буайе, возможно мне просто хотелось увидеть старого знакомого и воскресить воспоминания о мирной жизни до войны.

– Раннее моей сестре посчастливилось получить в подарок одну из его работ «Закат на маяке», которая привела меня сюда.

Галерист почесал свой затылок.

– Это последнее произведение Мишеля, его жена выставила картину несколько месяцев назад, она была куплена достаточно быстро. – Я вздохнула. Последнее произведение, звучало слишком удручающе. Поблагодарив мужчину, я поспешила удалиться.

Смерть Мишеля потрясла меня, на войне такое происходило сплошь и рядом, но сейчас, живя в мирное время, это всё ещё тревожило и шокировало меня. Мною овладело желание начать что-то новое, взять жизнь в свои руки, я взглянула на ладони.

Могу ли я создать что-то новое? Могу ли я всё изменить?

На прошлой неделе я уже попыталась измениться, забрав картину у Элли, в глубине души я чувствовала маленькую победу, раньше мне никогда не удавалось дать сестре отпор, пусть это что-то такое незначительное. Но с тех пор в моей душе зажегся огонек, он то и дело крепчал, разгоняя серые и печальные тени ото всюду. Я смирилась с тем, что осталась одна, сердце моё горевало по Гейбу, война беспощадна, и до конца жизни мне не исцелиться, но всё же, я могла бы прожить с улыбкой осознавая, что всё было не зря, ведь у меня есть то, до чего беспощадная кровопийца не смогла добраться – моя дочка, плод нашей любви. И ради неё я хочу быть счастливой и сильной женщиной, вести её по жизни с гордо поднятой головой, научить её преодолевать все трудности на жизненном пути.

С улыбкой и сердцем полным надежд я спешила домой, ведь время уже перевалило за полдень, а значит скоро Элизабет вновь отправится в неизвестном направлении с очередным ухажером, к слову, с Джейкобом они не виделись ещё с прошлой недели.

Парк Монсо радовал глаз, с каждым днём становясь всё зеленее, парочки ели мороженое в тени, на лавочках мило общались две старушки, обе с сединою в волосах, а кожа тонкая и морщинистая, обтягивает череп. Я представила лишь на мгновение нас с Элли, сидящих через многие года вот так на этом самом месте, и мило болтающих о детях, внуках… Сердце екнуло. Что-то тревожило меня. Я не могла спросить сестру на прямую, куда она ходит каждый день, откуда знает всех этих мужчин. Мне бы очень хотелось пройти с нею через все невзгоды вместе, но ведь она меня не подпускала.

Дома меня ожидал сюрприз. Сначала я просто не узнала нашу квартиру. В прихожей меня встретила радостная Лори, на её волосах был венок из свежих цветов, белые розы, лилии, сирень. Квартира благоухала.

– Что здесь происходит? – Спросила я дочку.

– Мамочка смотри сколько цветов получила тётя Элли! – Радостно залепетала малышка. Вокруг громоздились высокие фарфоровые вазы, которых я что-то не припоминала в нашем доме, до моего ухода сегодня утром, а среди всего этого благоухающего розария, я увидела небольшую картонную коробку белого цвета, перевязанную красной лентой. Я нагнулась чтобы достать листок, который был спрятан под бантом, перевернув его я замерла в удивлении увидев своё имя, выведенное красивым почерком.