Николай Слесарь - Эротический сон механической кукушки. Экзистенциальная сказка

На улице была ночь, поздний вечер или раннее утро. Что кому больше нравится. Желтый неяркий свет шел откуда-то снизу. Наверное, от фонаря во дворе. Небо лишь слегка фосфоресцировало фиолетовым светом с редкими белесыми пятнами облаков, отражая ночное городское освещение. Поэтому рассмотреть получилось лишь общие очертания. Дома, крыши, трубы и все.

В том, что я увидел, не было ничего необычного, хотя сам этот двор был абсолютно мне незнаком. Это я мог сказать даже ночью. Я никогда не был здесь раньше. Может, это вообще какой-нибудь другой город? Хотя что-то мне подсказывало, что это не совсем так.

Я отошел от окна, и некоторое время глаза снова привыкали к полумраку.

Вроде все на своих местах? Хотя нет. Не совсем так. Там на диване что-то есть. Или кто-то?

И тут я увидел человека. Он сидел на диване, с самого краю, и как будто пристально смотрел на меня.

– Здравствуйте, – вылетело у меня автоматически, с рефлекторным полупоклоном.

– Здравствуй, здравствуй! – сказал мне знакомый на первый взгляд голос со знакомой интонацией даже. – Совсем не ожидал встретить именно тебя здесь. Кого угодно, но только не тебя. Даже не представлял себе подобное. Призрака, привидение, кого угодно ждал этой ночью, но не тебя. Какой, однако, сюрприз!

Мне показалось, что человек улыбнулся. Но что за улыбка появилась на его лице?

Я вдруг уловил в воздухе явственный запах крепкого алкоголя, одновременно разглядел в руках незнакомца то ли бокал, то ли стакан.

– А мы разве знакомы? Простите за вторжение, я забрел сюда случайно в поисках выхода… Вы здесь живете? Я, собственно…

Я снова почувствовал некоторую раскоординацию и пустоту в голове. Правильные вопросы не появлялись.

– Включи торшер. Он там, рядом с трюмо, – посоветовал незнакомец, – у меня сегодня тут небольшой эзотерический сеанс. Встречи с духами и все такое. Что-то вдруг захотелось потустороннего. Сентиментальное настроение. Потому и сижу в темноте. Прошу прощения.

При этом он продолжал сидеть и смотреть на меня. Мне показалось только, что он перестал улыбаться.

– Много света не надо. Торшера вполне достаточно, – продолжал он, оставаясь при этом неподвижным, – не люблю много искусственного света. Да и вообще, пока так будет лучше. Ты, я вижу, здорово не в себе.

Я послушно подошел к трюмо и, нащупав выключатель торшера, зажег свет. Свет был мягкий и приятный. Он шел в основном вниз из-под большого красноватого абажура, но вполне приемлемо освещал комнату, не мешая при этом глазам.

Потом я снова повернулся к собеседнику. Подтянул к себе стоявший неподалеку стул с барахлом и сел напротив, пытаясь хоть немного разглядеть его лицо.

Лицо как лицо. Наверное, моего возраста. Небритое разве, как и у меня. Ничего определенного по поводу лица я пока сказать не мог.

Мой собеседник снова улыбался. Бокал в руке был почти пуст. Но словно вспомнив про него, он одним глотком допил содержимое и поставил бокал на пол.

Что-то определенно знакомое в общих чертах. Даже не знаю, что именно. Глаза, нос, прическа? Хотя прически как раз не было никакой. Мимика? Тембр голоса?

Пока я не узнавал этого человека. Никто из близких мне людей не походил на него даже приблизительно.

Случайно бросив взгляд в зеркало, я и там наткнулся на взгляд незнакомца. Потом посмотрел на свое отражение и снова на того человека.

Что за мистика!? Этого просто не может быть! Если только и вправду пожаловали духи?!

Ведь это был Я! Я собственной персоной!

Что же нам снится, когда мы не видим снов? Невозможно допустить, что ничего не происходит в этот момент. Просто по каким-то причинам нам этого не показывают. Или же мы сами отказываемся смотреть.

В тот раз я сначала видел лишь свет, он пробивался ко мне через сгустившийся мрак такого вот сна без сна, как солнце через густую крону высокого дерева. И только под утро пробилось и привиделось что-то определенное.

Вроде как обыкновенное раннее утро. Начинается новый день. И я еду куда-то. Мне представляется, что с ночной какой-то работы еду домой. И вроде даже инструмент у меня в ногах стоит. Но это не точно.

Из непривычно прозрачного и чистого окна автобуса, проезжая мимо, вижу аварию. Две машины. Одна в другую уткнулись, носом в корму. Почти и без следов, не особо побитые, но все равно стоят, ждут чего-то. И стоят прямо на трамвайных путях. А за ними трамваев! Один, другой, третий, и так далее.

Водитель передней машины мечется, бегает вокруг да около. Зачем-то, приседая, смотрит под передний бампер, будто ищет повреждения какие-то. А ведь стукнули-то его сзади. И курит. Нервно курит одну за другой и смотрит вокруг. И женщина в его машине тоже сидит и нервно курит. И все смотрит куда-то в сторону, через стекло. И во второй машине пожилой господин в костюме с телефоном в руке тоже курит и смотрит. И вожатый в трамвае, довольно объемная дама в оранжевом жилете, сидит и курит. Но спокойно. Ей все равно.

А вокруг довольно пустынно. Еще слишком рано. Часов семь утра или даже только шесть. Основная масса работающих еще не выехала на свои работы. И людей особо не видать, и машин мало.

Интересный сюжет. С утра, да подобная композиция. Мир вокруг сразу представился гармоничным и удивительным.

А я еду дальше. Куда-то, куда мне на самом деле совсем не хотелось, но уже не так отрешенно. Уже как-то живее взгляд и позитивнее мысли. Хоть и не совсем понятно отчего.

И потом не понять, то ли это сон был, то ли пересказанное кем-то воспоминание. То ли раннее утро навеяло, то ли солнце такое пронзительное, будто зимним утром на тройке мчишься.

А солнце и правда заливало все вокруг пронзительным ослепляющим светом.

Я счел это хорошим предзнаменованием, ибо чувствовал я себя вроде выспавшимся и отдохнувшим. Я просто открыл глаза и увидел совершенно другую комнату. В том смысле, что на дневном свету выглядела она совершенно иначе. Интерьер определенно сделался свежее и достовернее.

Как будто преодолевая за раз все свои смертные грехи, я нерешительно и с некоторым трудом встал и первым делом направился к окну.

За окном до самого горизонта висели красивые кучевые облака, такие выпуклые и четкие, что хоть бери в руки и тискай их. Поначалу, ослепленный солнцем, я почти ничего больше не увидел. А когда глаза привыкли, разглядел вчерашние крыши, все сплошь под снегом.

И сразу мне стало ясно, что это другой город. Похожий на мой, но другой. Островерхие черепичные крыши, мансарды тут и там, масса башенок, и больших, и малых. Отсюда все это выглядело будто бы игрушечным. Словно это какой-нибудь сказочный городок.

Чувствовалось, что за окном очень холодно. И снег искрился, и дым из труб валил как-то по-особенному.