Николай Слесарь - Эротический сон механической кукушки. Экзистенциальная сказка

Звуки сразу многократно усилились. Так, что, оглушенный, я даже отпрянул назад.

Передо мной предстал все тот же зал и одновременно как будто совершенно другой.

Казалось, везде что-то двигалось. Некоторые механизмы работали. Они крутили своими огромными колесами, что-то перемещали внутри себя, прессовали и обрезали.

По всему помещению грудами валялись листки с отпечатанными текстами и непонятными графическими изображениями. Все это сопровождалось неимоверным грохотом, скрипом и лязгом. Не хватало только клубов пара да разинутых раскрасневшихся печей.

Казалось, было так много движения, что охватить взглядом все сразу я не мог. То тут, то там мне мерещились фигуры людей или их призрачные тени. Ведь за сутки тишины и забвения я впервые видел, что что-то происходит, причем прямо здесь и сейчас.

Я стал осторожно продвигаться вглубь зала, каждый раз осматривая пространства, открывающиеся за очередным аппаратом.

Вроде бы стало немного светлее. Так, будто откуда-то извне сюда проникал дневной свет. Хотя, может, мне так казалось со сна. Я до сих пор еще не проснулся окончательно.

По крайней мере, здесь что-то меняется. Я был уверен, что все это очень важно. Не то, чтобы у меня сразу появилась надежда. После вчерашнего хождения по коридорам отчаяние мое никуда не делось. Но я был более чем заинтригован. Во мне пробудился интерес. Я был далек от апатии, еще вчера посетившей меня перед сном.

Будь что будет. Только пусть что-нибудь происходит. Иначе можно сойти с ума.

Продвигаясь все дальше, я видел изменения, произошедшие здесь со вчерашнего вечера. Вещи лежали не на своих местах. Были передвинуты стулья и табуретки. Появились какие-то новые вещи.

Зрительная память быстро выявляла в общем хаосе эти незначительные изменения. Тут явно кто-то был.

И тут я увидел этого кого-то. Я увидел человека. Первого человека за сутки.

Он сидел на стуле, за очередной работающей махиной, чем-то похожей на прокатный стан, скрючившись над какими-то бумагами.

На нем был обычный рабочий халат черного цвета, а на голове маленькая черная вязаная шапочка. Довершали одеяние никчемные серые брюки и огромные ботинки, давно не чищенные и изрядно поношенные. Все в его одежде и его позе было обычным и скрюченным, будто он сидел так каждый день из года в год.

Он не слышал, как я подошел. Или просто не обращал ни на что внимания. Я же не решался обратиться к нему, стараясь рассмотреть его получше.

Тут он сам оторвался от бумаг, лежащих перед ним, поднял глаза на станок перед ним, казалось, размышляя о чем-то. Потом, взглянув в мою сторону и заметив меня, еле заметно кивнул и тут же снова вернулся к своим бумагам.

Мое присутствие явно его не удивило. Можно даже сказать, что мое присутствие его никак не заинтересовало. Хорошо, что он вообще меня увидел. Распознал как живое существо, равное себе, как человека. Можно было подумать, что люди здесь так и шныряют туда-сюда, как в метро в час пик.

Я был несколько удивлен, ожидая какой-то другой реакции. Меж тем реакции как раз и не последовало.

Я подошел к нему ближе. Рядом с его стулом стоял помятый коричневый портфель. Еще в углу появился какой-то рулон, наверное, чертежи или просто листы ватмана. На столе перед ним помимо бумаг валялась куча карандашей, ручка, линейка и резинка.

Вчера всего этого здесь не было. Я точно это запомнил, потому что именно отсюда я вернулся назад, отложив дальнейший осмотр на сегодня.

Я подумал, как бы его окликнуть. Иногда, если не сделать этого сразу, кажется, что это вообще невыполнимая задача. Совершенно непонятно как.

Но не мог же я уйти просто так. Я должен был с ним поговорить, задать пару вопросов. В любом случае надо попробовать. Вряд ли я чем-то рискую. Надо решиться и все, а дальше само как-нибудь.

– Извините! Здравствуйте! Послушайте, а вы здесь откуда? В смысле, что вы здесь делаете?

Он повернулся ко мне и уставился прямо в глаза, не проронив при этом ни звука.

– Я, похоже, заблудился. Вы можете сказать мне, где я нахожусь. Как называется это место?

Выглядел я, наверное, не очень. В голове со сна была полная каша. Вопросы я формулировал соответственно.

– Печатная мастерская городского архива. Типография, если угодно. И я здесь работаю. А вы разве нет? – наконец почему-то раздраженно проговорил он.

– Простите? Вы же меня здесь в первый раз видите. Как я могу здесь работать? – запутался я сразу еще больше.

– Разве? – равнодушно бросил он.

– Простите, что? Как мне отсюда выйти? Вы не подскажете?

– Куда выйти? Куда вам надо? – уже совсем раздраженно бросил он мне.

– Просто выйти, я не знаю куда. Я не знаю, что это за здание и где оно находится. Мне просто надо выбраться отсюда.

Я почувствовал неожиданный приступ легкой паники.

– Это совсем не так просто, как вам кажется. Не зная, куда вам надо, отсюда никуда не выберешься. Да и откуда угодно, пожалуй.

Он говорил медленно, одновременно четко и не очень внятно. Какая-то странная у него была дикция. Будто акцент, но вроде как и нет. Шум еще больше делал его речь неразборчивой. Он уже не смотрел на меня, глядя куда-то сквозь, в никуда, и, казалось, думал о чем-то своем, со мной никак не связанном.

Как только я увидел перед собой человека и заговорил с ним, я сразу моментально и окончательно проснулся. Но его ответы снова погружали меня в туман.

Не рассчитывая уже на внятный ответ, я продолжил разговор.

– И все-таки. Что находится за этим залом? Ведь в том конце зала есть выход?

– Для кого выход, а для кого и вход, – резонно заметил он.

– Ну, хорошо. А что там за входом? Куда я могу попасть, если пойду в ту сторону? Что там дальше?

– Там лестница, естественно. Вы будто не знаете? Вы же как-то сюда вошли.

– Простите, это может показаться странным, но я здесь уже сутки. И пока еще ни одного выхода или входа не видел. Я спустился сюда по той винтовой лестнице. Также до сих пор я не видел здесь ни одного человека.

Но мой собеседник был как кремень, абсолютно непроницаемый.

– Простите, но я вас не понимаю.

– Что же тут непонятного? Я брожу здесь уже сутки и до сих пор не знаю, как мне отсюда выйти.

– А куда вам надо? – снова вскинулся он.

– Ну, хотя бы на улицу. Я могу спуститься по той лестнице и выйти на улицу?

– Не знаю. На какую улицу? Я не совсем понимаю, чего вы все-таки хотите и куда вам надо?

Снова раздражение.

– А кроме вас тут есть еще кто-нибудь?

Я начал подозревать, что мой собеседник не совсем адекватен, ибо простой вопрос его откровенно ставил в тупик. Или я за вчерашний день разучился разговаривать с людьми? Вряд ли.

– А кто вам нужен? – спросил он и опять посмотрел на меня, неприятно сощурившись и разглядывая меня в упор.