Алексей Беляков - Арчи. И ДРУГИЕ РАССКАЗЫ

Стоило же хозяйке на секунду отпустить кобеля, что бы дать ему возможность отряхнуться, как он попытался кинуться обратно к вожделенной яме, но не тут-то было. На поводке он был сопровожден к домику, в котором мы жили. И вот тут возникла дилемма. Собака была абсолютно мокрой, но оставить ее на улице сохнуть было нельзя – она вновь убежит к яме. Если же запереть ее в домике, то станет мокрым все, до чего она сможет дотянуться и вытереться – одеяло, простыни, одежда. И тогда Ольге пришла идея ускорить процесс сушки. Она взяла фен для волос и стала сушить недовольного пса. К моменту, когда его шерсть стала сухой, Арчи был похож на лопоухий шерстяной шар, из которого глядели два непокорных глаза.

Остальную часть дня пес провел на поводке, пристегнутым к крыльцу дома, переваривая добытую в недрах земли кашу и дожидаясь, когда шерсть примет свой первоначальный вид.

В течение четырех лет наша молодая семья прожила в прекрасном зеленом академгородке Пущино, расположенном на высоком берегу Оки. Конечно же, Арчи жил с нами. Парк зеленой зоны, отделяющий институтские здания от жилых домов, широкая пешеходная аллея, пересекающая весь город от края до края, множество спортивных и детских площадок и, конечно же, огромная пойма реки Оки – все это делало город Пущино настоящим раем для молодых семей с детьми и собаками.

Гуляли мы, обычно, все вместе: мы с женой, ребенок в коляске и собака. Арчи был собакой вольной и с большим неудовольствием ходил на поводке. Да я и сам предпочитал, чтобы собака спокойно гуляла рядом, без поводка, чем отрывала мне руку своими постоянными рывками. Это вполне устраивало Арчи, и он неусыпным взглядом следил за хозяином. Стоило мне хоть ненадолго отвлечься, как пес исчезал. А дальше начинались бега наперегонки. Пес отлично знал все городские злачные помойные места, где сердобольные жители оставляли вкусненькое для кошечек и собачек. И начинал планомерно их обходить. Я же старался перехватить его на одном из таких мест. Не могу сказать, что мне это часто удавалось. В большинстве случаев Арчи выходил в этом соревновании победителем. Я возвращался домой, а через пару часов начинал поиски своей собаки по общежитию, в котором мы жили.

Надо отдать должное уму и сообразительности моего пса. Нагулявшись, он всегда возвращался в наш дом и, зайдя с кем-нибудь из жильцов в лифт, поднимался на первый попавшийся этаж. Там он шел к двери, за которой, по его мнению, располагалась наша квартира, и спокойно засыпал на коврике возле нее в ожидании, когда его найдут. Моя же цель была обнаружить собаку на этом коврике. Для этого я вызывал лифт, заходил в него и, останавливаясь на каждом этаже по очереди, выскакивал на прилифтовую площадку и смотрел вдоль по коридору, а нет ли там нашей собаки. Если ее там не оказывалось, то я ехал на следующий этаж. И так до момента обнаружения беглеца.

Но со временем Арчи понял, что его привозят не туда, куда нужно, и перестал ездить на лифте. В холодную погоду он заходил в вестибюль общежития и сидел там, ожидая меня. Чаще же всего просто бегал по площадке перед домом. Я выглядывал с балкона на улицу и обнаруживал свою собаку.

– Арчи! – грозно кричал я. – Сидеть! Жди!

Пес смотрел в мою сторону, садился и ждал, когда его заберут с улицы.

После возвращения домой Арчи обреченно выслушивал всю брань в свой адрес, был выдран и наказан на последующие несколько часов. Я же предвкушал беспокойную ночь, когда мне три-четыре раза прийдется выводить просящуюся на улицу собаку, которой очень плохо. И так повторялось с завидным постоянством, не взирая на наказания и побои. Это чем-то напоминало жизнь пьяницы или наркомана, который, зная о последствиях, не может противостоять своим желаниям и вновь, и вновь спешит к заветному источнику наслаждения, чтобы припасть к нему.

Даже на охоте Арчи никогда не упускал возможности перекусить. Особенно ему нравились стоянки туристов и грибников. Там всегда оставалось что-нибудь «вкусненькое». Во время охоты отследить его происки было сложно, да и незачем, пока он сам не оказывался заложником своей страсти. Впервые это случилось еще в первый год наших охот, когда молодая собака была застигнута за рытьем в помойке. Арчи, как ни в чем не бывало, попытался сделать вид, что он тут вообще не причем, а так, просто проходил мимо. Но пакет из-под кефира отказался слезать с собачьей морды и, как намордник, закупорил ее.

– Вот так и ходи, – сказал я пойманной с поличным собаке. И пошел к дому.

Наверное, не будь застигнутым на месте, Арчи попытался бы снять пакет лапой, но тут было дело принципа. И он в течение пары часов демонстративно ходил с пакетом на морде, стараясь постоянно попадаться мне на глаза. Как бы говоря: «Да, я попался, осознаю, но и ты давай, сними с меня этот предмет». В конце концов я сжалился над собакой и снял с него кефирное бремя, но за это время довольно поизмывался над ним, укоряя в непослушании.

В другой раз Арчи вышел из леса с консервной банкой на носу, которая своими острыми краями зацепилась за его морду, когда он ее туда засунул, и ему было не снять ее самому. Что было делать? Пришлось помочь. Ведь он сам пришел за помощью, хотя твердо знал, что его будут ругать.

В тот год они, как обычно, приехали в Деревню. Дни стояли теплые, и, хотя земля носила следы недавнего дождя, по дороге вполне можно было идти. Поля еще не начинали убирать и вокруг колыхались нивы овса и ячменя. Ветер, который, кажется, был постоянным жителем этих мест, пробегал по ним волнами, раскачивая наливающиеся колосья. С середины поля, приветствуя гортанными криками, поднялись журавли и медленно поплыли над головами.

Был конец августа. Березы только еще начинали желтеть, но зелень листвы и травы отгоняли мысли об уходящем лете. Почти два месяца в Вологодской области стояла жара, но первые дожди были такими обильными, что сумели напоить землю. И в лесу вовсю полезли долгожданные грибы, а следом за ними и грибники, которые появлялись пешком, на машинах, на мотоциклах, на велосипедах и других средствах передвижения. Дичь, распуганная неожиданно нахлынувшими пришельцами, переместилась в более спокойные места. А охотники решили заняться своей любимой охотой – на коростеля.

Вышли рано утром, пока все домашние еще спали. Весь предыдущий день и всю ночь лил дождь, который закончился только под утро. Поэтому все кругом пропиталось водой настолько, что, казалось, нет такого места на земле, где могла бы спрятаться птица. Арчи шел рядом, но всем своим существом от кончика носа до кончика хвоста был впереди – в море воды, травы и запахов. Андрей зарядил ружье и пустил собаку в поиск. Уже после первых же петель пес стал мокрым, как мышь, но его пыл от этого не угас, и при его приближении раздавалось фырканье и хрюканье.