Илья Тамигин - Важнее и сильнее всего… Повествование о запутанной любви

В комнате её встретила возбужденная Хельга:

– Ну? Ты нашла его?

– Нашла…

– А он тоже тебя нашел, сюда приходил!

– Я знаю, Хельга. Он мне все рассказал!

Подруга, вибрируя от любопытства, понизила голос:

– Целовались, да?

– Нет. Только за руки держались. Вот, смотри: отпечатки пальцев!

Хельга обиженно надула губы:

– Да ну тебя!

Сигарный дым плотными слоями висел в комнате с зашторенными окнами. Лучик света, проникавший в щелочку, казался стеклянной трубочкой, в которой причудливо вихрились голубовато-серые волны. Трое мужчин за столом были, несмотря на жару, одеты в черные костюмы, застегнутые на все пуговицы.

– Наш друг, Григорио Каррера, купил «Banco di Palermo», синьоры. Я со всей учтивостью поздравил его с ценным приобретением и предложил моего племянника Джузеппе на должность вице-президента. И он, представьте себе, отказал! Правда, очень вежливо. Тогда я предложил продать нам сорок процентов акций по самой выгодной для него цене и ввести в правление другого моего племянника, Луиджи. Увы! Синьор Каррера опять отказался… – синьор, сидящий во главе стола скорбно покачал седой головой, – Я деликатно попытался узнать, не даст ли он нам беспроцентный кредит на девятьсот девяносто девять миллионов лир, на тридцать лет. Угадайте, что он мне ответил!

– Согласился? – с надеждой спросил синьор, сидевший справа от говорившего.

– Нет! – развел руками седой, – Мне ничего не оставалось, как встать и уйти.

– Он болен! – печально понурился третий синьор, сидевший слева, – Нормальный человек так поступать с друзьями не может.

– Да, не жилец… Будем надеяться, синьоры, что его брат и наследник Костанцо проявит большее стремление к сотрудничеству, – синьор, сидящий во главе стола, пыхнул сигарой так, что полетели искры, – Дон Ринальдо, распорядитесь насчет достойного некролога и, конечно, венка от скорбящих друзей.

– Э-э… А на какое число, дон Федерико? – почтительно спросил упомянутый дон Ринальдо, тот, сидевший слева.

– Это вам скажет дон Паоло. Он знает, сколько продлится болезнь синьора Карреры…

Сидящий справа синьор кивнул и загасил окурок сигары в пепельнице.

Через два дня после вышеописанного совещания Григорио вышел из новоприобретенного банка. Здание «Banco di Palermo» находилось на центральной площади города, украшенной фонтаном для красоты. И именно из-за этого фонтана и вылетел мотоцикл с двумя седоками! Сидящий на заднем сидении поднял короткий автомат и, не тратя времени на приветствия, принялся стрелять, как показалось Григорио, куда попало. Три пули, впрочем, попали в голову, грудь и живот новоиспеченного банкира. Последней мыслью Григорио было: «Зря они со мной так! Брат отомстит…»

До свадьбы Марины и Костанцо оставалась всего неделя. Уже было готово платье: с глубоким декольтэ растопырочкой, кружевами по корсажу и манжетам, с вытачками вот тута и вот здеся для лучшего окаймления фигуры, с воротником стоечкой, хлястиком, бантиками и накладными карманчиками, а также разрезом слева до самого этого самого! Фата с диадемой из серебра ждала на распялке. Уже был сделан заказ в ресторане «Центральный» на пятьдесят персон! И вдруг – на тебе! Телеграмма о безвременной кончине Григорио! Костанцо рыдал и рвался в Италию. Во первых, на похороны брата, во вторых – отомстить. Ни Марине, ни Лючии эта идея не нравилась. Марина прекрасно понимала, что свадьба вообще может быть отложена на неопределенный срок – пока-то Костанцо отомстит за брата, если вообще сумеет! Да и наследство не сразу оформляется… Год, не меньше, на все дела. А за год мало ли что может случиться! И выездная виза в Италию должна быть вот-вот готова, только паспорт со штампом о браке показать! Что ж, все бросить, чтобы потом начинать сначала?

А Лючия… Ей, уже познавшей радости плотской любви, хотелось большего – хотелось замуж за Серджио. Ради этого итальянка была готова на все, даже остаться в СССР! Но как объяснить ему это? Проклятый языковый барьер! Короче, оставшиеся дни были необходимы, чтобы внести ясность в отношения, которые с каждой ночью нравились Лючии все больше и больше.

А посему, обе дамы, приводя каждая свои аргументы, уговаривали Костанцо не уезжать скоропалительно, но довести дело со свадьбой до конца. Дескать, о живых думать надо, а похороны подождут!

Референт Абдулла вошел в комнату отдыха неся на золотом подносе хрустальный бокал с водой и лекарства от печени, сердца и желудка, прописанные профессором кремлевской поликлиники на прошлой неделе. Хозяин лежал на тахте отвернувшись к стене, и его спина выражала грусть и уныние.

Дождавшись, когда лекарство было употреблено, Абдулла осторожно спросил:

– О, Великий Хан Гепардов Пустыни! Что гнетет тебя? Ты не кушаешь плов, не пьешь коньяк, не посылаешь за наложницами… На твоем челе печаль, разрывающая моё сердце!

Протяжный стон был ответом.

– Уж не скука ли гложет тебя, Великий Хан Гепардов Пустыни? Прикажи – и лучшие лицедеи Ашхабада будут здесь незамедлительно!

– Нет, Абдулла, это не скука… Чресла мои сжигает неутоленная страсть! Повелеваю: поезжай в Москву и привези мне Марину-танцовщицу! Скажи ей, что я не могу без неё, что я кину к её ногам всё, что имею… Лишь бы она была со мной! Я старею, Абдулла. Мне нужна молодая, горячая в ласках наложница. Никто не сравнится с Мариной-ханум.

– Я понял тебя, Великий Хан Гепардов Пустыни! Но, если она откажется?

– Все равно привези. Кто слушает возражения женщин, э? Потом сама спасибо скажет, да! Возьми с собой столько нукеров, сколько посчитаешь нужным, но привези мне Марину-ханум. Отправляйся немедленно, и пусть Всемогущий Аллах сделает твои ноги резвыми, руки цепкими, а глаза внимательными!

Референт, кланяясь, попятился из кабинета Второго Секретаря Ашхабадского Обкома Компартии Туркменистана.

Мечты о привольной жизни в Загранице с каждым днем всё сильнее бередили душу Сергея. Что он там конкретно будет делать, было не ясно, но он придумает что-нибудь, не пропадет! Тем более, если будет жена-миллионерша, г-м! Ласковая, покорная, пылкая! Такой женщины раньше у него не было. Эх, если б он мог жениться на Лючии! Но уверенности в данном вопросе не было. Кто он ей, просто скоротечный любовник из экзотической России, или… нечто большее? Представил, как смешно будет звучать предложение руки и сердца на латыни, которую Лючия понимает с пятого на десятое. А вдруг она расхохочется ему в лицо? Проклятый языковой барьер! Ну, как тут объясняться, в таких условиях?

Референт Абдулла с двумя помощниками неловко топтались на площади внуковского аэропорта. Вопреки ожиданиям, и несмотря на заранее посланную в представительство Туркмении телеграмму, их никто не встретил. Не удивительно, ибо в Москве служили люди из клана Горных Барсов, а не из клана Гепардов Пустыни, к которому принадлежал Абдулла.