Елена Поддубская - Конспекты на дорогах к пьедесталу. Книга 2. Колхоз. Часть 1

– Тётя Катя, а что у вас на ужин? – спросила она у поварихи.

– А чего хочешь. – Повариха была сейчас доброй. – Никого ведь нету, так что хочешь – блинчики, хочешь – оладушки, заказывай! Сварганим по-быстрому.

– А картошку жареную можно? – в обед у Николиной аппетита не было, а теперь от разговоров про еду в пустом животе стало даже покалывать.

Повариха весело кивнула:

– Нет вопросов. Счас девок разбужу, а то спят на ходу, – она доковыляла до двери, открыла её, крикнула вглубь кухни: – Эй, Любань, а ну-ка нажарьте по-быстрому сковородку картошки! Счас мигом будет, – улыбнулась Екатерина Егоровна, возвращаясь. – Только чего вдруг картошку? Наешься ты её в колхозе… по самые уши.

– Разве можно наесться жареной картошки? – Николина усмехнулась. – Мне хоть каждый день её готовь – ни за что не наемся.

– Погодь вот, вернёшься оттуда, расскажешь, какой овощ самый любимый. Я-то уж знаю. Ладно, девоньки, пошла я. А то эти Любка с Маринкой ой и нерасторопные! Всё их подгонять надо, всё покрикивать. Вот кому нужно помело!

Уже дойдя до двери, повариха уточнила: – Ань, так точно, что ли, совсем никого в общежитии нет? Такой угомон, аж жуть берёт.

– Как – никого? – Дежурная стала перечислять: – Вот она, я, да ещё парнишка какой-то приехал после обеда. Опоздавший.

– Шумкин? – обрадовалась Лена; почему-то сейчас весть о том, что Миша здесь, была ей приятна.

Тётя Катя задержалась, тоже интересуясь новеньким:

– Какой такой Шумкин? В смысле «шумит»?

– В смысле – фамилия такая: Миша Шумкин. Коренастый такой, – Лена показала примерный рост одногруппника, подняв руку чуть выше своего виска, – накаченный, с залысинами.

Тётя Аня замотала головой:

– Не-а, не тот. У новенького волосы все на месте, а сам он высокий и щуплый, аж глаза ввалились. Тоже в колхоз едет. Сумищу волок – еле в дверь пролезла.

– А с какого он курса?

– С первого, наверное. Раньше его никогда не видала, – уверила дежурная и кивнула на этажи: – А пойди, познакомься! На ужин позови. Сковородку-то тебе самой не осилить. Да и есть в компании приятно, – тётя Аня отложила спицы и, не вставая со стула, посмотрела в журнал, чтобы прочесть вслух, как зовут новенького и в какой комнате он поселился.

– Зови, – махнула рукой повариха, прежде чем скрыться.

– А и правда, схожу, – кивнула Лена. – Уж не кусается он, думаю?

– На вид – нет. Мирный парень. Глаза вот только какие-то… затравленные. У меня у пса такие были… перед тем как издох, – женщина стала охать и тереть поясницу.

«Ну вот тебе здрасьте!» Общаться с «затравленным псом», да ещё с таким странным именем, Лене никак не хотелось – у самой на душе скребли кошки.

Маша привезла из Москвы свежий батон, икру минтая, докторскую колбасу для бутербродов на утро и банку варенья. Из-за постоянной нехватки времени москвичи привыкли не есть, а перекусывать, и не в отведённые часы, а в любое время суток. Непривередливому Виктору в пищу годилось всё, тогда как у Ларисы, судя по даче, привычки были иные. Да и одета она была даже не из ЦУМа. «Такую юбчонку, кроме как за границей или в «Берёзке», нигде больше не купишь, – отметила Маша качество ткани, кружева, строчки, непосильные отечественным фабрикам. «Что же мне теперь на ужин выдумывать? Наверняка у Виктора в холодильнике лёд звенит», – Кузнецова посмотрела на жениха. Он, угадав её мысли, почесал подбородок:

– А правда, Лариса, оставайтесь. Я сейчас быстро сбегаю в магазин, хлебца подкуплю.

– Уже купила, – Маша требовала взглядом большей проницательности.

– Ну, тогда колбаски.

– И это есть, – Маша указала на принесённую сумку.

Виктор сдался:

– Тогда чего?

– Картошка в доме есть?

– Конечно! – обрадовался аспирант. – Должна быть… точно… – он затоптался на месте, словно забыл, где у них может лежать картошка, и стал размышлять вслух: – Ведь не всю же мы её съели перед отъездом? – Извинившись, юноша пошёл в дом, девушки – за ним. На кухне картошку разыскали быстро, но её оказалось только на маленькую сковородку.

– Ничего, – заверил Виктор, выкладывая клубни в глубокую тарелку в руках невесты. – Вам хватит, а я себе макароны сварю. Мне привычно. Там ещё должны быть перцы, Юрок хотел мариновать, но уксуса не нашлось. А вообще, маринованный перчик – это прелесть, правда, Лариса?

Ответить гостье не дала Маша, заявив после поисков, что перцев нигде нет. Виктор почесал затылок, сконфуженно глядя на Ларису из-под очков. Королёва, изобразив книксен, широко развела полы юбки:

– Спасибо вам, хозяева, за предложение, но я – на диете. Две недели в августе провела в Прибалтике, а там всё такое вкусное, что отказаться от мороженого или сливок не могла. К тому же спутник мой оказался бо-ольшим любителем блинов с картошкой, сметаной и грибами! – Лариса сладостно зажмурилась. Виктор сглотнул слюну. Маша посмотрела на жалкую картошку в тарелке и вздохнула. Лариса открыла глаза. – Так что спасибо, но картошки я не хочу. И вообще ничего не хочу. – Она пошла на выход через переднюю террасу. Но не успела дойти до двери, как раздался мелодичный звук.

– Ой, что это? – испугался Виктор, слыша перелив колокольчика в первый раз.

– Это, Виктор, кто-то к вам пришёл, – объяснила Лариса.

– Ты ещё кого-то ждёшь? – Маша резко поставила тарелку с картошкой. Виктор стал мямлить:

– Да кого я жду, Маша? Может, из соседей кто пришёл? Тогда, Лариса, может, лучше вам их встретить? – он встал за шкаф, словно прячась. Проход к двери на террасу перед домом освободился полностью. Лариса кивнула и уверенно пошла к ней.

Автобусы неторопливо растянулись по дороге, попыхивая отработанным мазутом из старых закопчённых труб. Чем дальше продвигались на юг, тем реже становились леса Подмосковья. После Раменского исчезли берёзовые колки, за Воскресенском уже реже попадались хвойные деревья. У Коломны живописные лиственные рощи из ольхи, вяза, ив всё чаще стали переходить в огромные равнины безлесья, пестрящего разнотравьем. Выехав в одиннадцать на Новорязанскую трассу, в час дня остановились сразу за Луховицами среди зарослей непаханых лесостепей пообедать кашей с мясом из консервных банок и бутербродами с маслом. Перекусив, студенты весело побежали по кошме трав, где, вперемешку со злаковыми сорняками в виде неизменного мятлика, шуршащего метёлками с семенами, или прибитого к земле ковыля, предвестника сухого климата. Девчата бросились собирать луговые цветы – находили в сплетении трав поздний клевер, метёлки розги, большие жёлтые корзинки пижмы, клейкие ветки манжетки с закрытыми, кружевными по краям, коробочками, которые бренчат, когда их потрясываешь. Воробьёва набрала маленький букетик из клейких лютиков и маргариток. Маршал и Сычёва надёргали кустистых веток цикория для украшения комнаты, в которой придётся жить. Мальчишки смотрели на подруг с умилением, то и дело отпуская реплики.