Александр Лобанов - Юнайтед. Роман

Эликс побежал от него прочь. Он искал глазами место, где тропа входила обратно в лес, как спасительный тоннель, и не видел его. Перед ним стояла сплошная стена деревьев, меж стволов которых – Эликс интуитивно чувствовал это – нельзя было проникнуть, как в компьютерных играх, где условные нарисованные деревья обозначают границу карты. Мир накренился и потемнел…

Он лежал одетый, в джинсах, в рабочем кабинете своего загородного дома. В углу чернел уснувший iMac с не законченной ночью работой. Эликс проспал с включённым светом. Диковинного дизайна, почти сплющенная у потолка люстра светила бледно из-за разгоревшегося в соснах утра.

Он цеплялся за уползающее из памяти сновидение. Оно было страшным, и тем отчаяннее он силился восстановить детали. Долгие годы этот солдат не снился ему. Почему именно сегодня? Горящий свет, непроветренная комната?

Сувенирные малахитовые часы на застеклённой полке, выполненные в форме надгробия, показывали половину девятого. К пяти вечера Эликс ждал Артёма. Можно было постараться успеть завершить дела до обеда, но уже в первые после внезапного пробуждения минуты он понял, что займётся другим.

В первый раз Артём ехал к Эликсу в «Золотые поляны» – Новорязанское шоссе, пятьдесят километров от МКАД – на такси. Он любил электрички и чаще всего ездил на них. Теперь его вёз нахмуренный азиат с длинным, нечитаемым именем на прикреплённой к ветровому стеклу карточке.

Эликса Артём знал с детства. Из прочих отцовских друзей он почти не выделялся в те годы – все они одинаково улыбались Артёму и одинаково немногословно шутили. Эликс, тогда ещё дядя Саша, а в разговорах родителей – Сашка или Шустилов, мог запомниться лишь длинными волосами и звучным высоким голосом. Жена Эликса даже в молодости была некрасивая – Артём скучал, когда на неё смотрел. Если Дмитрий и Ирина, взяв с собой Артёма, приезжали к Шустиловым в гости, Эликс непременно ставил фильм – как правило, боевик на английском языке. Артём не понимал ни слова, но досматривал его вместе со всеми до конца.

Когда в шестнадцать лет Артём начал, не стесняясь, вести со взрослыми мужиками осмысленные разговоры, Эликс с необычайной живостью реагировал – и отвечал, и спорил, и поддерживал. Другие отцовские товарищи, перестав искренне улыбаться Артёму как ребёнку, теперь натянуто улыбались ему как малоинтересному человеку без опыта жизни, а Эликс как будто уже предлагал дружбу. «Нашли друг друга два любителя почесать языком», – ворчал по этому поводу отец, но Артём с удивлением и гордостью замечал, что общение Эликса с самим отцом давно стало блёклым и почти бессодержательным. Позже открылось, что отец как чиновник из мэрии покровительствовал бизнесмену Эликсу, и, возможно, только за счёт этого их дружба держалась до сих пор. Сам же Эликс жаловался, что давно не находит общий язык с людьми своего поколения. Он любил молодёжь. Всегда, правда, отмечал, что молодёжь молодёжи рознь.

– Вот чем, скажите, гордиться сынку нашего Тимофея? Тем, что два соревнования по тайскому боксу выиграл? Тем, что гоняет с друзьями в Англию на матчи «Челси» и трясётся в клубах под электронную дребедень? А ваш Тёмка – мыслящий, – говорил Эликс Дмитрию и Ирине.

Когда Артём бросил институт, сближение с Эликсом ускорилось. Родители недовольно шипели, в сердцах заставляли устраиваться курьером или в call-центр – Эликс же уверял, что не всякий парень в возрасте Артёма должен въезжать в жизнь по прямой. Метаться, сомневаться в выбранном пути – нормальное свойство разумного человека. Нужно брать тайм-аут для размышлений, искать для себя что-то новое. Всякий раз Эликс отмечал, что у Артёма особый тип мышления, большинству неблизкий.

Артём и сам презирал пресловутое большинство. Забрав документы из вуза, он почти свёл на нет общение с приятелями – чувствовал себя выброшенным из жизни отщепенцем. Да и сами друзья, их разговоры, их интересы – комедии и интернет-приколы, компьютерные игры и видеообзоры на них – ему основательно наскучили. Он потянулся к Эликсу. Впервые в жизни у него появился взрослый друг. Эликсу тогда уже было пятьдесят, но он словно светился изнутри неиссякаемой молодостью – такое впечатление производят состарившиеся рок-идолы.

Вокруг Эликса была молодёжь. В основном творческая. Начинающие музыканты, дизайнеры, фотографы, иногда и случайные люди из юной богемной тусовки Москвы. Прежде необщительный, Артём довольно легко вошёл в их круг. Многие производили впечатление нестандартных и талантливых, и всех их объединяла глубокая привязанность к Эликсу. Подвижные, незанудливые, они редко вели с ним долгие беседы, как Артём, но хорошо знали его взгляды на жизнь и симпатизировали им.

Артёму же больше всего нравилось именно говорить с Эликсом. В его лице он обрёл первого в жизни единомышленника. Эликс излагал и блестяще доказывал почти всё то же самое, к чему приходил, приближался Артём в подростковых и юношеских раздумьях, в хаотичных попытках проанализировать и понять современную жизнь. Эрудиция и широта взглядов нового друга, начальника креативного агентства, бывшего музыканта, всю жизнь так или иначе связанного с искусством, обладающего редкой внутренней культурой и диковинным умом, вызывали у Артёма эйфорию. Про себя он с мстительным остервенением сравнивал его с родителями, прежде всего с отцом. Артёму всегда твердили, какой умница, какой всесторонне развитый человек, какой героический труженик его отец, Дима, а теперь, на фоне Эликса, он казался невежественным и ограниченным. Он не ведал огромных пластов культуры. Он ничем не интересовался в последнее время, кроме власти и денег. Не читал «Ожог» Аксёнова. Уолта Уитмена, любимого поэта Эликса, не знал вовсе. Не будучи верующим, дружил с церковниками, которые проповедуют мракобесие, зачёркивающее человеческую природу, налагают на жизнь человека множество идиотских запретов, мешающих свободной личности развиваться, учат жить в рабском смирении и страхе. Артёма за его юношеские метания и истерики он гнобил – избаловали, распустили в детстве, теперь пожинаем, – в то время как Эликс, тонкий психолог, помог Артёму во всём разобраться без разжигания в нём чувства вины.

Эликс давал ответы на вопросы, сути которых не понимали ни родители, ни скудоумные приятели-сверстники. Эликс помог Артёму открыть для себя свободу, открыть самого себя.

Сегодня ближе к вечеру в «Золотых полянах» должна была собраться вся молодая тусовка Эликса. Артёму он разрешил освободиться с работы после обеда, чтобы приехать раньше остальных. Наверное, хотел, как всегда, поболтать наедине, впрочем, Эликс часто баловал так своего зама по пятницам.