Надежда Васильева - Когда ангелы поют. Повесть

После смерти жены ни с кем из женщин он не встречался, хотя виды на него имели многие. С головой ушёл в общественную работу, возглавив неправительственную организацию «Родная земля». И за землю эту родную биться приходилось много! И в прямом, и в переносном смысле слова. Её распродавали направо и налево, как говорится, почём зря. В основном землю скупали московские и питерские толстосумы. Прибирались волосатыми руками самые лакомые и плодородные кусочки. Не для развития сельского хозяйства, а так, прихоти и прибыли ради, под отели, мотели, бордели…

Вспоминая об этом, весь внутренне заводился. Скоро простому человеку ступить будет некуда. Заставят на одной ноге стоять, через раз дышать. Обложат красными флажками! А законы их, что дышло!.. Будущего дальше своего носа не видят!

Ну вот, опять понеслось!.. Хоть на минуту забыть об этом. Но, как говорится, нет худа без добра. Если бы не эта общественная деятельность, не выйти бы было ему из депрессии после смерти жены ещё долгое время. А тут вихрем закрутило. События развивались так стремительно, только успевай поворачиваться. Вечерами рассказывал дочери обо всех этих событиях, ещё раз просчитывал все свои шаги, читая в её глазах реакцию на каждое своё слово. Танюшка активно помогала ему в работе. Она печатала документы, писала статьи, вела телефонные переговоры. Её знали не как его дочь, а как секретаря их общественной организации. Благое дело лечило душу обоим, объединяло общим интересом, дарило радость добрых результатов, энергию благодарности многих неравнодушных к судьбе страны людей.

– Вы едете в этот монастырь в первый раз? – будто издалека, донёсся до него негромкий голос соседки.

Повернул к ней голову.

– Да. Я, вообще-то, человек, как это нынче говорят, невоцерковлённый. А вы?

– Я тоже. Но в душе Веру имею. И считаю, что к Богу у каждого человека дорога своя.

Он кивнул. Нужно было что-то сказать или хотя бы что-то спросить в ответ. Прервать разговор с этой женщиной было просто неудобно.

– А Вы на экскурсию?

– Нет, что Вы! Это не экскурсионный автобус. Люди едут к святым мощам старца. Вглядитесь в их лица. На каждом печать какой-то тревоги.

– Вы не психолог?

– Нет, – почему-то смутилась она. – Эколог.

– Это уже интересно! – покачал головой он.

– Интересуетесь экологией?

– Ею нельзя не интересоваться. Всякий здравомыслящий человек это понимает.

Разговор завязался как-то уж больно непринуждённо. Сначала о проблемах экологии, а потом… и о своём, личном. Женщина рассказывала ему о своих бедах так открыто и откровенно, что он даже немного растерялся. И тем не менее верил каждому её слову. Видел: наболело!

– Знаете, у меня тоже проблемы с дочерью. С тринадцати лет в инвалидной коляске. И никто не может определить диагноз или дать какие-либо прогнозы на будущее. Два года назад умерла жена. Обширный инфаркт. Теперь мы остались с ней вдвоём.

Давно уж ни с кем не делился своими проблемами, а тут как прорвало!

В очереди к святым мощам они тоже стояли вместе. Ох уж эти российские очереди! Они неискоренимы! За колбасой, за мебелью, за книгами… А вот теперь… к святым мощам. Словно кто учит нашего брата, россиянина, терпению и смирению. И неважно, что востребовано: материальное или духовное. Важен урок! Когда «прекрасная незнакомка», как мысленно окрестил соседку Александр, преклонила свои колени перед усыпальницей святого, он не выдержал, вышел. Исповедь – дело интимное. Буду последним. Не уедут без меня. Поднял взгляд к небу и… обомлел! Над головой сияла радуга. Одним концом своего коромысла она упиралась в дальний скит, который приютился за озером, а другой – спрятала за лес, надёжно защищавший монастырскую усадьбу от шума и суеты проезжей трассы. Никогда не верил в приметы, а тут пронзило: знак добрый.

На обратном пути они снова сели рядом и, наконец, познакомились. Её звали Наташей. Говорили без умолка. Ему хотелось одного: чтобы дорога никогда не кончалась. Однако счастливые моменты имеют обыкновение бежать вприпрыжку. И брала досада на водителя, который так быстро гнал автобус.

За окном голубели сумерки. Свет Танюшка не включала. Сумерки всегда навивали на неё какую-то сладкую грусть. Вот и сейчас вспомнилось, как лепили во дворе снежных баб с одноклассником Серёжкой. В такую вот пору их, подростков, ещё не звали домой, а приближающаяся темнота подталкивала ближе друг к другу. Глаза его ловили её взгляд всё чаще. И можно было держаться за руки до тех пор, пока не загорались уличные фонари. В фонари мальчишки метили снежками. Бывало, что и разобьют один, другой. Это радовало. Всем известно, что темнота – друг молодёжи.

Танюшка и сейчас частенько следила за Сергеем из окна. И хоть он изменился за эти годы, вытянулся, похудел, походку его узнавала издалека. Её нельзя было спутать ни с чьей другой. Серёжка занимался теннисом и двигался так, словно танцевал на носочках. Два года назад он стал встречаться с какой-то белокурой девицей в мутоновой шубке. Но, как ни пытала подруг вопросами: что за девица, откуда взялась – так ничего и не выяснила. Видно, не из их школы. Скорее всего, тоже теннисистка, потому что длинная и тощая, как лыжа. Душа по Серёжке перестала болеть, когда начала переписку с парнем, с которым познакомилась по интернету. Звали его Славой. И однажды он предложил ей встретиться. Она возьми да напиши, мол, я не могу ходить. Может быть, ты придёшь? И – всё!!! Ни ответа ни привета. Как не умоляла, мол, пошутила. Так и не откликнулся больше. Смотрела на его фотографии, перечитывала нежные письма и обливалась слезами. И мать рыдала вместе с ней, что злило Танюшку ещё больше.

– Ты-то что плачешь? У тебя папа есть! И любит тебя! Меня жалеешь?! Обойдусь без твоей жалости!

– Доченька! Да что ты говоришь?! – Мать попыталась обнять её, но Танюшка оттолкнула её руки. Обидные слова вылетали, как из рупора громкоговорителя: жёсткие, беспошадные.

– Не хочу тебя видеть! Уйди, притворщица! Ненавижу!!!

Мать вышла из квартиры вся в слезах. А Танюшка покатила коляску к ящику с лекарствами. Видела в одном из фильмов, как девушка её возраста, выпив снотворное, легла на кровать и заснула вечным сном. И как потом все плакали, жалели её, обвиняя друг друга в её смерти. Вот пусть и поплачут вместе с отцом! Ей нечего терять! Никому она не нужна! В гости прийти и то никто не хочет. Сначала навещали: и Серёжка, и девчонки-одноклассницы, и учителя-предметники, и даже классная, Елена Петровна. А потом, после лета, забыли разом все, будто и не было её больше в этой жизни. Мама бросила работу и занималась с ней уроками сама. С мамой было хорошо, только она перестала шутить и улыбаться. И эти её тайные страдания просто бесили! И в тот день тоже…