Татьяна Кулакова - Вернись в Реджио. Итальянские повести

На корриде она сразу отметила Пьетро. Он сидел неподалёку. Наголо стриженный, нос то ли сломанный, то ли с горбинкой, пухлые губы, крепкая коренастая фигура. Одним словом – бык. Той же ночью он доказал ей, что внешность не обманчива. Сила в нём была.

После ночи с Пьетро мир Даши переменился: она стала видеть не только красивые платья, но и женщин за ними. Как правило, они улыбались.

«На отдыхе легко поймать кайф», – порадовалась за этих женщин Даша. А заодно и за себя.

Но, конечно, не по этой причине она переехала к Пьетро, в Италию. Ей просто захотелось жить самостоятельно. Она решила начать с Италии.

Нельзя сказать, что в родном Петербурге её сильно стесняли.

С восемнадцати лет, уже год, ей разрешали ходить в ночные клубы, чем Даша не пренебрегала, хотя выбирала вечеринки, на которых устраивали модные дефиле или шоу, связанные с украшением дома. Например, ей нравилось посещать выставки экибаны.

Когда Даша бывала на вечеринках, папа и мама часто звонили и спрашивали: «Ну как ты там отрыва-ешься?». И в словах этих звучал укор. Все родные хотели познакомиться с её подружками. Но ей не с кем были их знакомить – Даша никогда не чувствовала потребность иметь подружек. Родные расстраивались. «Ты нам не доверяешь», – говорили папа и мама. Соглашалась с ними, кивала.

То, что в Реджио её милый с ней жить не стал, не расстроило её. Пока он находился у своих родителей, она могла читать модные журналы, заниматься своей внешностью и домом. Последнее Даше особенно нравилось в Реджио. «Здесь столько вещичек для дома!», – не переставала восхищаться она, прогуливаясь центральной пешеходной улице Корсо Гарибальди, что находилась недалеко от их с Пьетро квартиры.

Даша покупала красивые скатерти и столовые салфетки, рюши и кисточками для штор, свечи с любимым ароматом лаванды и другие штучки, о которых в России только мечтали – в то время модные аксессуары для дома в Петербурге были в новинку.

Накупив модных вещей для дома, Даша целыми днями занималась его украшением: шила модные чехлы для подушечек, склеивала вазы из морских реджийских ракушек, стирала пыль с полок, добавляя в раствор итальянское средство для чистки мебели – где такое найдёшь в России! Занимаясь уборкой в доме, Даша не забывала надевать перчатки. «Руки надо беречь, – думала она. – Потому что маникюр в Реджио дорогой!».

С деньгами, впрочем, проблем не было. Папа «подкидывал» на еду и одежду, Пьетро на квартиру давал, но, главное, у нее появился свой собственный доход. Наконец-то статьи про моду, которые она стала отправлять в журналы еще в Петербурге, начали приносить деньги. Видно, местный итальянский воздух положительно повлиял на ее вдохновение.

В общем, она бы сказала, что стала в Реджио счастливой, если бы не тоска по родным.

Родные… Они были единственными, по ком гру-стила Даша.

Папа – проректор в вузе. Да, он много работал и редко бывал дома, но как же он замечательно топил баню в их загородном доме! Где на юге Италии найдёшь такую баню?

Мама. Она жила, регулярно сдавая кровь на сахар, холестерин и железо. И хотя в целом у мамы никогда проблем со здоровьем не было, кто знает, может быть, это благодаря тщательному контролю за собой. Находясь рядом с мамой, Даша никогда не знала забот о здоровье.

Бабушка. Её пирожки вкуснее любых макарон.

Когда в Реджио провели интернет, Даша сразу же скачала телефонную программу «Скайп». Её даже не смутило, что эта новинка оказалась на английском.

Пьетро поддержал её инициативу: «Надо знать, где будет следующий чемпионат по футболу. Может, в России? К твоим родным тогда съездим. А то здесь в Реджио знаем только, что за ближней яблоней в саду, и то – потому что соседи рассказывают».

Что могла ответить на это Даша? Соседей по дому она не знала, и они ее не очень интересовали. В многомиллионном Питере она привыкла не знать, того, кто живет за стеной. А Пьетро, похоже, знал всех, кто жил в палаццо его родителей. Если это его устраивало – дело хозяйское.

Даша не спрашивала, но, видно, Пьетро и сам задумывался о том, что жили они… не совсем правильно. «Мои родители в годах. Я не могу уехать от них», – иногда без причины начинал вдруг он. За этими словами, Даша чувствовала, стояла его неготовность жениться и жить своей жизнью. Что ж, она тоже не чувствовала в себе желание «надеть кольцо на палец». Но предложение руки и сердца, что скрывать, услышать хотелось.

Как бы ни любил Пьетро своих родителей, у него хватало сил и на то, чтобы вставать каждый день на час пораньше и каждое утро будить Дашу ароматом свежесваренного кофе.

Он приезжал к Даше каждый день, даже в нена-стье, что несло с собой риск. Новенькие итальянские дороги не то что ухабистые, но видимые за километры вперед русские. В Италии автострады проходят меж гор. Все они с резкими поворотами, не различимыми во время ливней и туманов. Дорога к родителям Пьетро была именно такой.

Но Пьетро преодолевал все трудности. И в награду Даша каждое утро прижимала к губам его голую голову и вдыхала приятный запах крема от загара. Пьетро работал автомехаником, часто бывал на солнце, без защитного крема не мог.

На работу он уходил, позавтракав с Дашей булочкой с кофе. Оставшись одна, она, несмотря на любую погоду, первым делом открывала журнал для женщин и начинала с важностью размышлять – что надеть? Макси или мини?

Она любила моду. Она даже мечтала перевестись на отделение дизайна в Сочинский институт моды, но его никак не могли организовать, только рекламировали. А вот перейти на заочное отделение родного, петербургского, экономического факультета удалось – помог папа-проректор.

Ровно в час дня Пьетро приходил поесть. Закрыв за собой дверь, он обнимал Дашу, а потом по-деловому клал соль в кипящую воду. В перерыве между резкой овощей Даша на своём ломаном английском часто пыталась рассказать Пьетро что-нибудь о России: «К нам Стинг недавно приезжал». Но Пьетро никогда не выслушивал её: «Обед – важнее. Это – удовольствие», – говорил он. Иногда из-за еды откладывалось другое удовольствие. Ей это не нравилось.

Но её Пьетро, презренно называемый бабушкой «гражданский муж», не соглашался ни на что, не пообедав. Даша смирялась. Она знала, что с половины третьего до половины четвертого настанет время полдника. И этим полдником станет она. А потом, когда в четыре часа перерыв на работе закончится, он вновь убежит – ремонтировать машины и обсуждать с коллегами футбол.

На пути из автомастерской он опять заходил к ней, целовал и говорил:

– Завтра ужин готовишь ты. А сегодня я еду к маме.

Но когда наступало это «завтра», он «не помнил» про него и вновь говорил:

– Завтра ужин готовишь ты. А сегодня я еду к маме.