Владимир Царанцев - Без вести пропавшие солдаты Манштейна. Часть первая

– Ну чего ты так раскипятился? Ик! Я, честное слово, не знал, что это ты стучишь! Да и опасно было из дома выходить из-за этих пчёл. Ик! А то бы обязательно пришёл и помог тебе! А как же! Ты же меня знаешь! Ик! – не переставал икать сосед.

– Угу! Как же, пришёл бы ты! Считай, что я тебе уже поверил! Сачок ты большой, Санька! Да ты, если бы мог обойти мой дом стороной, да ещё что б я не видел, то с радостью бы обошёл его, да негде обойти – там марфушкина территория, а это для тебя смерти подобно! Иначе поймает она тебя, да шутя прибьёт, и закопает вместо навоза, если увидит у себя в огороде! Постой! А куда это ты, дружок, направился такой нарядный? Людкин-то халат, зачем нацепил? Ты б ещё кимоно надел, с бантом на заднице!

– Но я ведь на даче! Здесь, на просторе, я себя чувствую мелкопоместным помещиком! Ик! – не переставал икать Сашка.

– Ох, ёкарный бабай! Я дико перед вами, барин, извиняюсь! Ты уж прости меня за моё не знание, как там тебя по-светски называть, но я, правда, немного забыл, что для тебя дача, это гамак и розы! Это для меня, только вилы и навоз!

– Ну, кому что! – немного замявшись, и даже как мне показалось, чуть-чуть по-барски, но всё-таки от этого как бы смущаясь, ответил Сашка, ковыряя носком своего замызганного тапка землю перед моими воротами.

– Тогда уж заведи себе и русских борзых для крутизны, и Марфушку в дворню не забудь взять!

Сашка быстро перекрестился с оглядкой по сторонам.

– Ну, чего ты? Чего ты привязался к человеку? Ик! – Сашка прямо позеленел от злости. – В лес иду я, за сушняком. Ик! Вчера с Васькой марфушкиным договорился, что он поможет мне со своим конём перевезти заготовленный дубняк из лесу на моё подворье. Ик!

– Подворье у него! Смотри ты! Одни ворота покосившиеся с калиткой стоят, подпёртые жердиной! Ты бы к ним хоть какой-нибудь плетень пристроил бы, что ли! Свой сгнивший забор ведь ещё зимой пустил на растопку! Неужели ты сам не видишь, как соседские куры на твоём крылечке все ступеньки испятнали – ходят по твоему подворью как у себя в курятнике. Ещё поскользнёшься, да копчик себе отшибёшь. Да и подворье своё пора бы уже выкосить, вон, отсюда видно какую здоровенную полынь вырастил себе перед домом! Тебе перед женой не стыдно, а? А чего же это ты, если договорился с Васькой, в лес один идёшь? Куда Ваську-то дел?

– Так он заранее в лес поехал, чтобы Марфушка не видела! Ты ж только смотри ей не скажи, что нас видел! Иначе мне тогда не жить! Ик!

– Странно! Телегу я видел, а Ваську с конём нет! Да и как я мог их видеть, если они, скорее всего, ползком проползли от своего дома до самого леса? Ну конечно! Там же трава стоит ещё не кошена! Я ещё тогда очень удивился – куда это телега сама покатилась? Но подумал, что мне это примерещилось! Ох, господи! Так это выходит, что они с конём ползком и телегу за собой тащили!? Что же я сразу до этого не додумался?! А ты молодец! Ему не жить! Ха-ха! А Васька, что, думаешь, переживёт тебя? – съехидничал я, хорошо зная затурканного Ваську и на что способно его дорогое исчадие, – и чего бы я стал с Марфушкой делиться секретами? Да как приехал я на хутор, так её ещё и не видел! Наверное, где-то опять шастает по чужим садам, пока хозяева в поле. Это ты у неё в друзьях ходишь! Недаром она мне все уши прожужжала о тебе за это лето!

Отмахнувшись от меня как от вредной и приставучей мухи, Сашка ушёл по своим делам, что-то сердито бубня себе под нос, наверное, склонял меня за мои нравоучения, которых за свою жизнь он уже и так наслышался от всех выше крыши. Ну что ж, тому, кто не хочет менять свою жизнь, помочь уже невозможно. А я, затащив наверх оставшиеся листы шифера, продолжал стучать молотком, пока не услышал марфушкин визгливый крик:

– Сосед, а сосед! Э-эй, что б тебя! Ты мого Ваську не видал?

Кричит, аж уши режет! Весь хутор переполошила небось! Зачем так орать? Прямо как резаная! В своём неизменном синем халате от Версаче, доставшейся ей в наследство ещё со времён работы на колхозной ферме, Марфушка стояла за забором, засунув руки в карманы необъятной глубины, куда она умудрялась спрятать по полведра наворованных в чужих садах яблок, и, задрав голову, смотрела на меня, как лайка на белку.

– Нет, не видел!

Господи, ну до чего же ты противная! Это же надо такой уродиться, чтобы быть неотличимо похожей на бывшую госсекретаршу США Мадлен Олбрайт! Просто удивительно, как могла природа создать двух так похожих друг на друга людей не только лицом, но и поведением за тысячи километров друг от друга!.

– А Сашку Людкиного? – в её голосе слышалось заранее приготовленное недоверие.

– Да и его не видел сегодня! А что случилось-то?

– Не видал он, как же! Что-то я больно сумлеваюсь! Полдня сядит сабе наверху, и ни чаво не видит, что делатса на хуторе! Так я и поверила табе! Да ты стукаешь там уже часа штыре – усем голову пробил своим молотком!! И чаво табе пчёлы не закусали! Не видал он! Ну, тогда точно! Это они в лес подались дрова Сашке воровать! А может быть, этот прохвост—Сашка уже успел с кем-то договориться привезти дрова за банку самогона? Ах ты пёс лудёный! Ух, паразиты! Кого вы хотите надурить? Ме-ня? Ну, я вам таперича покажу, как без мого спросу коняку со двора брать! – и, развернувшись, резво побежала в сторону леса.

Вот зараза! Ей бы в уголовном розыске работать, с её дедуктивным методом сыска, а она у своих соседей яблоки ворует!

Мне уже стало интересно, чем же это всё закончится, потому что я точно знал – если Марфушка завелась, то одного дня ей будет мало. И точно!

Первым мимо нашего дома пролетел, даже не глянув на меня, Сашка в распахнутом халате! Потом, минуты через две, пронёсся галопом конь с гремевшей телегой! Сколько они потеряли по дороге дровишек, я не знаю, но телега была нагружена даже не наполовину. Васька ненамного отстал от своего коня, но пробежал он мимо меня тогда, когда Сашка уже заканчивал сбрасывать с телеги длинные стволы сухих дубков.

А марфушкин крик уже слышался недалеко у околицы! Орала так взахлёб на всю округу, как будто она с успехом отбивалась дрекольем от стаи напавших на неё волков! Вот сатана! Это ж тишины на хуторе сегодня не жди! Ну, с Васькой всё было и так ясно, а вот куда будет прятаться Сашка? Ведь у них даже забора нет, не то, что погреба!

Уже и тёща моя вернулась с огорода, и я последний лист шифера заканчивал прибивать, и на улице стало потихоньку темнеть, а во дворе у Марфушки, страсти только набирали обороты. Крик стоял – мама не горюй!

Мать, привыкшая к таким концертам у соседей, чем-то была занята дома, наверное, хлопотала у себя на кухне, а я, наслушавшись всех страстей на Васькину голову, убрав инструменты в сарай и приняв тёплый душ, собрался пойти посмотреть на то немногое, что осталось от Сашки, но мать позвала меня вечерять.