Геннадий Мурзин - Агентура. Сборник шпионских повестей

В это время в дежурную часть вбежал запыхавшийся помощник.

– Куда торопимся, капитан? – с явными шутливыми нотками в голосе спросил Некрасова генерал. Все присутствующие заулыбались, так как все поняли, что Чернышев находится в отличном настроении и чистки мозгов не предвидится.

– Товарищ генерал, на проводе – первый секретарь обкома партии Кириленко 2 2 Это тот самый Андрей Павлович Кириленко, который, «отличившись» на ниве уральского сельскохозяйственного производства, впоследствии станет одним из секретарей ЦК КПСС и членом политбюро. и хотел бы с вами лично переговорить… Переговорить сейчас же!

– Хорошо, капитан. Сейчас – поднимусь к себе и переговорю. Нет проблем.

– Мне пойти и сказать, чтобы подождали на проводе?

– Иди, капитан, и скажи, что я вот-вот буду.

– Слушаюсь, товарищ генерал.

Некрасов вышел, а генерал вновь обратился к Савельеву:

– Тебе все ясно, подполковник?

– Так точно, товарищ генерал!

– А что именно тебе «ясно»?

– По-прежнему сидеть на «хвосте», по-прежнему плотно опекать, то есть мурыжить… И ждать кризиса.

– Молодец, подполковник. Ты все очень правильно понял. А это означает одно – я могу быть спокойным за успех операции, – и уже на выходе из дежурной части, обращаясь ко всем присутствующим, генерал добавил. – Всего наилучшего, товарищи офицеры, успехов вам. И еще: не надо так уж бояться начальства; оно, начальство, тоже иногда бывает с человеческим лицом.

Офицеры были не лишены чувства юмора, поэтому на шутку генерала прореагировали правильно. Хотя не переставали помнить крылатую фразу из произведения Грибоедова: избави пуще всех печалей – и барский гнев, и барскую любовь.

Шифротелеграмма из Москвы в УМГБ Свердловской области:

«Установлено, что объект „Z“ имеет при себе паспорт советского образца на имя Томилина Василия Митрофановича, жившего до войны в селе Светлояр Тамбовской области. Паспорт подлинный, не фальшивка. Паспорт выписан Крутихинским райотделом НКВД Тамбовской области в сорок шестом, после войны и был переправлен на Запад. Паспорт выписан, как показала проверка, на основании красноармейской книжки красноармейца Томилина Василия Митрофановича, который в сорок четвертом году погиб в Белоруссии и там же похоронен в братской могиле. Каким образом красноармейская книжка погибшего оказалась во вражеских руках – пока не установлено. Генерал Троицкий».

Чернышев поднялся к себе, на второй этаж, вошел в кабинет, подошел к своему столу и взял лежащую телефонную трубку.

– Здравия желаю, Андрей Павлович! Простите, что заставил ждать. Спускался к оперативному дежурному, интересовался обстановкой… Доложить?.. Понял, докладываю… За прошлые и текущие сутки ситуация с преступностью в области под контролем. Ни одного серьезного происшествия не зарегистрировано… Вы правильно поняли: все нормально… Что?.. Понимаете… Дайте же мне сказать, Андрей Павлович… Вам Москва сообщила?.. Странно… Я не думал, что это представляет интерес для первого секретаря обкома партии… Не спорю… Согласен с вами, что вы хозяин области и что вы… Поймите меня правильно, но я собирался доложить после завершения операции, а пока и докладывать, собственно, нечего… Я вас, Андрей Павлович, прекрасно понимаю, но и вы меня должны понять: речь идет о материалах совершенно секретных… То есть?.. Да что вы, Андрей Павлович, я не вправе вам не доверять… Вы не так меня поняли… Да?.. Вот даже как!.. Нет и нет!.. Что?.. Повторяю, нет!.. С погонами и звездой на них?.. Пока все в порядке, а там – видно будет. Все под Богом ходим… Хорошо, в двух словах история такова: на территории Западной Украины выброшены два парашютиста. Один провалился там же, на месте, второй успешно скрылся, и направился выполнять задание к нам, в Свердловскую область… Цель?.. Сбор разведывательных данных об оборонных объектах, прежде всего о лагере «100»… Где он сейчас?.. Чем занимается?.. Мы сидим у него на хвосте… Он?.. Мы и не скрываем… Да-да… Никуда не денется… Почему не берем?.. Считаем рано еще… Москва говорит, что мы заигрались?.. Не знаю… План действий одобрен Москвой… Никаких других указаний не поступало… Обманываю? Вас, Андрей Павлович?! Это какое-то досадное недоразумение и не более того… Перед партией я чист: ни до войны, ни во время войны, ни сейчас, после войны у меня в мыслях не было, чтобы обманывать партию… Простите, еще раз повторю: досадное недоразумение… Обязательно, Андрей Павлович… Непременно доложу по завершении операции… Лично прибуду и доложу во всех подробностях… Что?.. Я такого же мнения: обком партии должен знать обо всем, что происходит в Свердловской области… Сомневаетесь?.. Напрасно: я не давал повода для недоверия… Да-да, я очень дорожу партбилетом… Его пронес в нагрудном кармане всю войну… Сейчас совсем не намерен с ним расставаться… Еще раз извините за недоразумение… Спасибо… Вам также желаю здравствовать… Всего наилучшего… Да… До встречи…

Чернышев положил трубку и нервно заходил по кабинету. Прежнего благодушия как не бывало. Он ходил и рассуждал вслух:

– Кто, кому это надо? Зачем Москве стравливать меня с Первым? Явно кто-то подсунул искаженную информацию. Ради какой цели? Москве ли не знать, что я выполняю в этом деле только их указания? Москве ли сомневаться в моей партийности? Кириленко ли подозревать меня? Невероятно! Идет какая-то подковерная борьба за власть, а я? Опять же крайний. Кто бы из них не вышел победителем в подковерной схватке – я обязательно и в любом случае буду проигравшим… Как всегда, неким мальчиком для битья! – он схватил фуражку, надел и пошел к выходу. – Поеду-ка я в обком, похожу по кабинетам, попробую разузнать, что да как; почему и из-за чего товарищ Кириленко так сердит; кто за этим стоит. Это так оставлять нельзя. Завотделом административных органов – старый друг. Уж он-то не станет финтить… уверен!

Он спустился на первый этаж. Подскочил дежурный офицер.

– Подать машину, товарищ генерал?

– Спасибо, не надо. До обкома партии по прямой – полкилометра… Своим ходом доберусь. Говорят, полезны пешие прогулки. А как ты считаешь?

– Точно так, товарищ генерал! – ответил офицер и заулыбался.

– Чему радуешься?

– У вас, товарищ генерал, хорошее настроение.

– Фи, – кисло усмехнулся генерал уже на выходе. – Тоже мне физиономист… Угадал… Как пальцем в небо… Было хорошее настроение, теперь, увы… Подгадили…

Из воспоминаний полковника милиции Плотника:

«Парашютист, за которым велась абсолютно открыто круглосуточная слежка, понимая, что находится в полной власти чекистов, обложен кругом, как дикий зверь, вырваться из кольца не мог. Участвуя в этой, как мне тогда казалось, необъяснимой операции, противоречащей логике молодого опера, не мог до конца понять смысл устроенного спектакля. Вот уже три дня мы знаем, где он обедает, и что предпочитает на завтрак; на какой скамейке сквера дремлет в предрассветные часы; сколько раз подходил за день к билетной кассе железнодорожного вокзала и в каком направлении брал билеты; какую газированную воду предпочитает брать у лотошниц… Знаем, видим, таскаемся за ним по пятам, но не берем. Почему? Хотим узнать явочные квартиры, пароли, место хранения шпионской амуниции? Но он ни в какую не выходит ни с кем на связь, а, во-вторых, мы уже поняли, что все свое он носит с собой, не оставляя без присмотра ни на минуту. Только значительно позднее я понял до конца тогдашний план генерала…