Константин Страувель - Содружество. Начало. Том 1. XXI—XXVIII столетия

Корабль тем временем приближался к планете, которая теперь выросла в размерах. Я обдумывал услышанное. Такие сообщения были редкостью, а это означало, что происходить могло все, что угодно. Это мог быть и заблудившийся корабль, нуждающийся в топливе и ремонте, и метеорит диаметром в несколько сотен метров.

Чтобы убедиться, что услышанное мной – не более чем призыв к осторожности, я решил связаться со своим другом, который работал на никелевом секторе астероидного пояса.

Включив приемник, я начал искать его частоту. На радаре его шахтерский рудовоз был не виден, поэтому полагаться оставалось только на слух. Спустя полминуты я услышал знакомый голос.

После нескольких минут пустого трепа я задал ему вопрос, касающийся повышенной активности в поясе. Друг удивился и сказал, что ничего об этом не знает. Но если на фабрике станет что-то известно, он обязательно мне сообщит.

Закончив сеанс связи, я вернул спинку сидения в исходное положение. Радар показывал, что до планеты осталось три с половиной часа полета. Взяв в руки штурвал, я немного повернул корабль, чтобы лучи света не мешали.

Фраза «повышенная активность» вновь всплыла в моей голове. Астероидный пояс – место достаточно опасное. Достаточно всего лишь нескольких неверных движений – и пилот может погибнуть. Корабль же превратится в кучу металла, который будет летать в космосе, пока кто-нибудь его не подберет. А теперь «повышенная активность» (я мысленно обругал автора столь туманного выражения) сделала это место вдвойне опасным.

Но планета приближалась, и мне пришлось сосредоточиться на задании. Теперь мне были видны еще и точки, вращавшиеся вокруг зеленого газового гиганта. Одна была яркой и неторопливо двигалась вокруг планеты, а вторая была ее полной противоположностью: тусклая, почти не видная глазу, она буквально мчалась, наматывая круг за кругом.

Спустя два часа я смог увидеть оба спутника. Первый выглядел, словно маленькое пятнышко, на поверхности которого что-то сияло. Только подлетев ближе, я смог его разглядеть. Это была постройка, а свет отбрасывала крыша, усеянная солнечными батареями.

Сбавив обороты, я приказал автопилоту включить систему «Атмо-3» 2. Через несколько секунд весь корпус был покрыт панцирем из полиметаллидовых пластин. Вот так я и вошел в атмосферу Амнаракиса, первого спутника Амнары.

Когда я ступил на поверхность спутника, моему взору предстала отличная картина. Небо, до которого можно было дотянуться рукой, если захотеть, было покрыто полупрозрачными рыжеватыми облаками. Сама почва была твердой, как камень, поэтому следов от ботинок на ней не оставалось. Обернувшись, я увидел на горизонте половину огромного шара, неспешно вращавшегося вокруг своей оси. Он был так велик, что, даже находясь на расстоянии почти в миллион километров, я мог видеть каждый пояс на его поверхности.

Картина была восхитительной, но я понимал, что цель моего прилета совсем другая. Обернувшись, я включил все датчики на скафандре и зашагал вперед.

Идти было удивительно легко, но слишком быстро двигаться было невозможно. Датчик силы тяжести показывал всего 0.3 G, поэтому при очень резком движении я мог просто отправиться в свободный полет. Во избежание этого я включил СИГ 3, что замедлило мое движение.

Сделав несколько сот шагов, мне, наконец, удалось найти лабораторию. Внешне она напоминала куб со стороной примерно в семь метров. На ее крыше торчал небольшой маячок, который отправлял и принимал сигналы. Эта конструкция стояла на плоской платформе с тремя опорами. Взобравшись на нее, я связался с полковником и доложил ему ситуацию. Выслушав меня, он рассказал, как добраться до приемника, затем послышался голос Мидгофа. Он подробно описал приемник, и дал мне перечень деталей, которые необходимо починить. Выслушав, я поблагодарил обоих за полученные данные и пообещал связаться с ними, как только выполню задание.

Я вошел внутрь куба. Свет горел очень ярко, но из-за повреждения некоторых светопанелей освещение кое-где было тусклым или отсутствовало вообще.

Делая шаг за шагом, я удивился тишине, царившей в лаборатории. Даже если брать во внимание то, что всю работу обычно выполняет автоматика. Но ведь и за ней требуется наблюдение, ремонт и уход. Именно для этого на любой станции наземного базирования и нужны люди. Но в этой постройке я не слышал ни шагов, ни каких-либо других звуков, говорящих о наличии человека в принципе. Слышался только гул работающих приборов. Постепенно продвигаясь вглубь, я дошел до развилки. Как мне сказали, комната, в которой установлен прибор, находится за правой дверью.

Когда я открыл дверь, моим глазам предстала жуткая картина: на месте связиста сидел полуобглоданный скелет. На корпусе от формы остались только жалкие лохмотья, но ноги, как ни странно, выглядели почти нетронутыми.

Сделав несколько шагов, я увидел, что в кармане штанов что-то мигает. Вытащив устройство, я глянул на передатчик. На сенсорной поверхности, занимающей примерно три четверти всего устройства, сменяли друг друга строки, состоящие из иероглифов, геометрических фигур, цифр и еще каких-то неизвестных знаков. Стоило мне дотронуться до боковой стенки передатчика, на рукаве моего скафандра загорелся индикатор. Это был гиперприемник.

На связи был доктор Мидгоф и полковник Бунго. Командор сообщил, что есть тревожные известия для меня, затем передал слово ученому. Тот сказал, что несколько минут назад был обнаружен астероид, движущийся по направлению к Амнаре. Чуть помолчав, он добавил, что мне лучше поспешить, чтобы не столкнуться с небесным телом, летящим на огромной скорости.

Приняв информацию к сведению, я отключил передатчик и вернулся к прерванному занятию. Чтобы вытащить блок памяти, нужный мне для этого задания, мне надо было снять боковую панель передатчика. Это оказалось не так просто, так как соответствующие крепления были залиты какой-то полупрозрачной субстанцией, которую удалось убрать с помощью лазерной указки. Очистив крепления, я осторожно снял панель. Начинка устройства была покрыта какими-то насекомыми. Их было так много, что казалось, будто передатчик работает благодаря им, а не таким деталям, как нанопроцессор или квантовый модуль оперативной памяти.

Медленно я засунул руку внутрь устройства. Кода мой палец случайно коснулся одного из шлейфов, слой черного вещества ожил. Я почувствовал, как по руке поползли сотни, если не тысячи насекомых. Резко выдернув руку, я затряс ею так, будто через меня пустили ток. Но насекомые, словно по кому-то собственному маршруту, ползли вниз, не обращая внимания на мои действия.

В порыве гадливости я хлопнул ладонью по манжете, где еще осталось несколько маленьких точек. После удара они больше не двинулись, в отличие от многих тысяч своих собратьев, которые исчезли уже через минуту. Аккуратно я сложил этих насекомых в карман и продолжил исследование машины. Нужный мне блок памяти оказался не слишком далеко – в четырех-пяти сантиметрах от боковой стенки.