Матвей Снежный - Сохрани меня

На вокзале противно воняло псинами, но Джонни научился подавлять нюх и спать под стульями в зале ожиданий. Сбережений при себе мальчишка не имел, поэтому на третий день едва стоял на ногах. Он не знал, куда бежать, к кому обращаться и что делать. Сидеть и реветь не было сил. Мир оказался слишком враждебен к забытым богом детям. Молиться мальчик пытался, но в такие моменты на него натыкались какие-нибудь дотошные взрослые, решившие, что он – бродяжка-сирота.

Однако Всевышний вспомнил про Джонни. На четвертые сутки ребенок все-таки упал. Посреди дороги. На дорогую машину. Эта машина принадлежала Августу Люциусу Второму – старейшему «королю» города. Мужчина взглянул на Джонни и, несмотря на свою жестокость, решил, что не даст мальчишке просто так умереть. У Джонни появился дом, учителя, новая семья. И жуткая страсть к загадкам. А после, уже в четырнадцать, малец получил новое имя. От белокурого нежного Джонни не осталось и следа. Теперь его звали Джон Швецский или Швец – парень, способный с пятидесяти метров попасть в висок, и сказать по внешнему виду, что человек делал за день или как он собирался. Именно тогда изменился и взгляд – былая мягкость ушла. Швец стал подрабатывать курьером – носил разные пакетики, о содержимом которых знал, но никогда не спрашивал. Лишние вопросы привлекут проблемы. Джон это усвоил так же хорошо, как и устройство пистолета.

В один прекрасный день Август привел Викторию. Сердце Швеца сжалось. Она была голодной и замерзшей, но в ней уже тогда ощущался некий стержень, которого не было у Джонни. Дерзкая, наглая, любознательная и колючая – Вики сразу пришлась по душе Августу. «Отец» говорил, что родись он женщиной – получилась бы именно эта девчушка. Виктория схватывала все на лету, быстро привыкала к каким-то обстоятельствам и никогда не жаловалась. Казалось, что она вообще не испытывает эмоций. Швец видел только один раз, как шатенка плакала – тогда, еще в двенадцать, она принесла сбитого машиной котенка и не смогла спасти. Возможно, именно в этот момент будущий детектив в нее и влюбился.

А потом пришло время выбирать – Август оставил им право управлять собственной судьбой. Швец понял, что хочет расследовать сложные дела, стать новым культом своего времени. Виктория осталась в структуре. После того, как парень выбрал путь, «сестра» ему больше не звонила.

Несколько лет в университете, постоянные драки, пьянки, случайные встречи – все пронеслось слишком быстро. Стрельба в полицейском участке, пуля в плече – меньше надо было говорить все подряд, реки крови… Швец вошел во вкус. Миновало четыре года. Джону исполнилось двадцать семь. Он закрыл дело о «Кошачьем ангеле», взял «Слепого». Жить хотелось меньше и меньше. А известность росла.

Записка от Маргариты тянула любимыми духами Виктории. Именно поэтому запах показался таким родным и знакомым.

Швец не мог уснуть, несмотря на усталость. Мысли жужжали в висках, выбивали новый ритм пульса. Разбирать дальше дело или позвонить Виктории, впервые почти за десять лет? Она не слишком обрадуется звонку. Может, даже прострелит ему что-нибудь – Вики способна, в этом сомнений нет. Девушка вцепится в возможность – власть отдавалась сладковатым привкусом на ее окровавленных губах, когда пальцы сжимали оружие, и не обязательно огнестрельное.

Но если она займет место Лана, то Швеца может не стать.

Непослушными, дрожащими пальцами мужчина все-таки набрал до боли знакомый номер.

– Здравствуй, Ви.

– Доброй ночи, детектив. Чем-то могу помочь? – голос в трубке был таким холодным, что, казалось, от телефона исходит ледяной ветер.

– Да, мне нужна срочная личная встреча. По делу.

– Боюсь, детектив, в столь позднее время я занята.

– Это касается Лана.

– Вы обитаете по прежнему адресу?

– Да, дорогая. Мне Вас ждать?

– Буду через час. Советую подумать, действительно ли разговор стоит моего визита.

– Непременно. Отбой.

Швец перевел дыхание, отложил телефон и рассмеялся нервным, истеричным смехом. Тишина разрывалась от вскриков, перебитых всхлипами.

Второй раз за всю свою жизнь Джон Швецский расплакался. Он завыл в голос, как подбитый зверь. Все невысказанные чувства, слова, копившиеся много лет, водопадом хлынули из глаз солеными каплями.

Сейчас он увидит женщину, которую любил больше, чем мать, а она его ненавидит. Каково это – смотреть в глаза, зная, что кроме дел вас больше не связывает ничего? Каково им, обычным людям? Они тоже испытывают чувство маленького взрыва внутри? Им тоже кажется, что они умирают? Их тоже дробит на тысячи осколков?

Джон не знал. И, пожалуй, знать не хотел. Своей трагедии ему было достаточно, чтобы задумываться еще и о чужих.

К счастью, Швецу хватило времени привести себя в порядок перед приходом Виктории.

Шатенка приехала ровно к указанному ею же времени, небрежно сбросила пальто в прихожей и прошла в комнату, которая служила заодно и рабочим кабинетом детектива. На Виктории было надето изумрудное платье очаровательного кроя: открытые плечи, подчеркнутая пояском талия и юбка-солнце. Вики носила юбки не из любви к женственному образу – под ними девушка могла разместить целый арсенал различного оружия, от заточек до пистолета. Первые пользовались особой, нежной любовью – удобные, острые, режущие не хуже ножа, идеально подходящие под ладонь.

– Итак, детектив, что конкретно Вы хотели со мной обсудить?

– Август предложил мне место Лана. Если я не соглашусь, то через три дня оно твое.

– И что ты хотел услышать в ответ? – усмехнулась Виктория.

– Ви, забудь на секунду формальности. Детективная деятельность меня измучила. Но вставать во главе структуры – огромная ответственность. Ты можешь рассказать мне, чем занимается Лан и его «отделение»?

– А что мне за это будет? Информация бесплатной не бывает, – девушка закурила, глядя нагло и открыто.

– А что ты хочешь? Могу тебя трахнуть на этом же столе, – Швец усмехнулся, – Ты же не просто так вырядилась перед визитом ко мне.

Через секунду тонкая, нежная рука сжала горло мужчине так, что он не смог вдохнуть. Прежде чем детектив успел подумать, сработала защитная реакция, и брюнет откинул Викторию, после чего ощутил в мочке уха заточку. Ухо саднило и кровило, но азарт, потерянный азарт ближнего боя, захватил обоих. Клочки одежды, смешанные с кровью, полетели по комнате. В драке девушка напоминала дикого зверя – обстоятельства заставили ее научиться сражаться до последнего, забивая соперника насмерть. Обида, так долго хранимая внутри, выплескивалась с каждым ударом.

Неизвестно, чем бы все закончилось, если бы в один момент Швец не рассмеялся и не обнял Викторию. Шатенка замерла и затихла, то ли выжидая, то ли удивляясь.