Матвей Снежный - Сохрани меня

– Мисс Блэнк, Вы можете не давать сегодня показаний, если это тяжело. Мне кажется, Вам нужно отдохнуть.

Девушка кивнула, а затем молча и благодарно посмотрела на Швеца. Ее хотелось защитить любым способом. Во всяком случае, сейчас, этой ночью, когда мужчина может позволить себе немного слабины. Утром, возможно, решение притащить женщину в свое жилище покажется абсурдным – она ему даже не половая партнерша, но это будет утром, далеко, очень далеко от настоящего.

Как в тумане Швец забрал Маргариту на руки под бурное возмущение Лори, что «не положено» и «есть же программа защиты, чем он думает, козел самодовольный», но все это казалось шумом и бредом. В конце концов, офицерша оплатила им такси и поехала с ними.

– Ты же женщина, ты можешь ей помочь хотя бы привести себя в порядок. Я ничерта не понимаю в ваших бабских штучках, – заявил Джон.

– Смотрите, наш дамский угодник вспомнил, что я женщина! Джонни, ты нарушаешь как минимум несколько законов сейчас!

– И ты меня покрываешь, – усмехнулся брюнет в ответ.

– Я спасаю девушку от твоих домогательств, – парировала Лори.

– Лори, я не такой козел, чтобы трахать потерпевшую. Тем более – живую.

Оставшийся путь они преодолели молча, вплоть до коридора в квартире Швеца.

– Боже, что за бардак! Ты вообще убираешься? Мог бы попросить помощи, раз не справляешься! – воскликнула Лори, переступив порог. На нее явно произвели впечатление разбросанные записи, бумаги, пепел и окурки. Джон не стал упоминать, что все это – следствие борьбы между ним и Викторией. Не обязательно же обо всем докладывать властям.

– Не ори и помоги ей, – проворчал мужчина, проходя до ванной, все еще держа на руках Маргариту. Давалось ему это уже довольно тяжело, и, когда добродушная брюнетка забрала журналистку себе в руки, он выдохнул спокойно. – Короче, все, что найдешь в шкафу – бери. Я оставляю вас, дамы.

Пошатываясь, проклиная все живое и мертвое, Джон дошел до дивана и упал лицом вниз. Спать, спать, спать. Больше никаких попыток состроить из себя героя, больше никаких походов. Спина болела, кости ломило, и цвета, показавшись неестественно яркими, вдруг погрузились во тьму.

Нежная девичья фигура смутно проглядывается под тканью рубашки. Швец протирает глаза, чтобы понять, что за нимфа доверчиво уснула рядом с ним, и, осторожно прикоснувшись к золотым волосам дамы, обнаруживает, что это Маргарита легла к нему, пока он боролся с кошмаром. Спящая, теплая и нежная, она кажется ему еще беззащитнее, чем ночью. Джон встает, стараясь не потревожить ее сон, заботливо укрывает одеялом и садится в кресло напротив, закуривая из ближайшей валяющейся пачки. Выгонять девушку совершенно не хочется. Швец бросает на нее беглые взгляды, стараясь не поймать себя на том, что любуется ею. Странное томление, являющееся одним из первых знаков зарождения любви, накрывает детектива с головой.

Маргарита красива, несомненно, красива – даже после пережитого стресса. Ее хочется любить, жадно и грубо, нежно и долго – так, как только возможно. Демоны в голове Швеца смеются. С этого момента он совершенно туп и бесполезен, он болен отвратительным древним недугом – влюбленностью. Теперь его расследование зайдет в тупик, его финансам настанет конец, его свободе придет крышка. Все. Джон пропал. Бессмысленно и безнадежно.

Еще не осознавая своего горя и своей проклятой участи, детектив поднимается и медленно идет на кухню, чтобы впервые за много лет приготовить завтрак для себя и женщины, с которой он не занимался сексом. Блинчики, разумеется, подгорают через раз, а кофе выходит слишком крепким, но это не мешает Швецу ощутить себя хозяйственным. Когда он заканчивает разливать кофе по чашкам, Маргарита появляется в дверном проеме, сонно смотрит на него и улыбается.

– Вы угостите даму завтраком?

– Как Вы догадались? – улыбается мужчина, садясь за стол. – Прошу.

Блондинка, кажется, не замечает проблем с его стряпней, и они даже умудряются о чем-то поговорить.

– Куда делась Лори?

– Поехала в участок. Ей не хотелось меня оставлять, но я заверила ее, что Вы не будете меня обижать.

– Какая наивность! – усмехнулся Швец. – С чего Вы взяли, что я не стану грязно к Вам домогаться? В прошлый раз я признавался, что с радостью бы Вас трахнул.

– Может, потому что я – женщина, которой удалось сбежать от убийцы? Или потому, что я вижу, что Вы не тот, кем хотите показаться?

– Да неужели? – снова усмехнулся Швец, допивая кофе. – Не пытайтесь выглядеть самой умной. Вы готовы дать показания?

– Вам я ничего рассказывать не буду.

– Я работаю по этому делу! – прикрикнул детектив, ударив по столу кулаком.

– Без присутствия адвоката я не буду никому ничего говорить. Я же знаю, что меня могут обвинить во всех убийствах. Тем более, Вы не офицер, – Маргарита откидывается на спинку стула и зевает. – Вы выспались? Может, пообедаем днем?

– Только за Ваш счет, – ухмыляется детектив, пытаясь скрыть радость. Она ему нравится, чертовски нравится, и это читается во взгляде.

– Идет, – отвечает девушка и смеется.

Швецу остается только догадываться, о чем она думает, заимствуя у него одежду и обувь, занимая деньги на проезд, целуя на прощание в щеку. Маргарита исчезает, оставляя после себя еще больший беспорядок, чем был до нее. Джон устало раскуривает очередную сигарету, старательно подготавливая список вопросов, которые задаст Лори по приезду в участок. Только получив все ответы, удастся составить хотя бы мутную картину происходящего, и, главное – набросать предположительный портрет маньяка.

Когда чего-то ждешь, время кажется невыносимо медленным спутником. Швец попытался прибраться в своей квартирке, но передумал после первой же пепельницы. Пересчитал наличные – по идее, до конца месяца точно проживет. Все равно оставалось еще достаточно времени – ему необходимо было дождаться звонка или появления Лори, остальные не хотели с ним работать. Из всех офицеров Джон знал троих.

Ричард Уильямс – рыжий парень, который учился вместе с ним и Лори на одном курсе, сразу после практики остался работать помощником, а потом добился должности повыше. Сутками роется в каких-то бумагах, не понятно чем, но все время занят. Изредка курит, чаще – плюется. Ненавидит все живое, все мертвое обожает и чуть ли не благословляет. Ходят слухи, что в прошлом хотел стать патологоанатомом, но у него были слишком сложные отношения с химией, и Ричард отказался от своей мечты. Рыжий недолюбливал Швеца по одной простой причине – Швец не был трупом, постоянно маячил перед носом и довольно бесцеремонно вламывался в участок. Пару раз офицер грозился пристрелить детектива, но тут же получал по голове от Лори и бежал жаловаться к Нику – единственному человеку, которого Уильямс считал достойным уважения.