Илана Кузьмина - Треугольник Пенроуза

– Как? Как это возможно? – выдохнул он потрясенно, Клавдия, довольная его реакцией, лишь развела руками.

Весь оставшийся день и вечер Андрей был молчалив и задумчив. Уже перед сном он постучался в спальню Клавдии. Услышав «Входи, Андрюша!», он влетел в комнату с сияющим и счастливым лицом. Женщина полусидела в кровати и при свете торшера читала.

– Я понял, я догадался, как Куинджи смог это сделать! – воскликнул он и уселся на кровать в ногах Клавдии. – Понимаешь, вот мы, заходя в тёмную комнату, на первых порах ничего не видим, а потом глаза привыкают к темноте, и мы снова начинаем видеть. Так и на картине Куинджи: обилие густой черноты ослепляет поначалу, а затем глаза адаптируются, и мы различаем то, что написано неяркими мазками. Вот! Но всё равно это чудо! Гениальная вещь!

– Я смотрю, творение Куинджи потрясло тебя до глубины души, – чуть насмешливо произнесла Клавдия. Вид возбуждённого и счастливого Андрея взволновал её, дыхание несколько сбилось, и грудь женщины под полупрозрачной ночной сорочкой предательски вздымалась.

До Андрея наконец -то дошло, что он находится в спальне Клавдии, впервые, что женщина полураздета и лежит в постели… Он смутился, но вместе с тем в нём взыграли молодость и гормоны. К тому же, свет от торшера падал на лицо женщины настолько удачно, что омолодил её лет на десять. Парень впервые видел Клавдию с распущенными волосами, которые волной лежали по плечам и придавали ей милый и трогательный вид. Андрей опустил взгляд ниже, на просвечивающуюся сквозь тонкую ткань грудь. Глаза его затуманились, дыхание сбилось.

Он протянул руку и робко провел указательным пальцем по щеке Клавдии, всматриваясь в её глаза, и прочел в них «Да!». Она вздрогнула и слегка откинула голову назад, машинально подставляя шею и грудь под губы и руки Андрея. Откинув волосы, парень бережно, еле касаясь кожи, целовал её лицо и шею, добрался до губ. Клавдия затрепетала и вытянулась в струнку, закрыв глаза. Она сладко постанывала, когда Андрей то ласкал губами и языком ямочку в основании её шеи, то покусывал мочки ушей, то снова впивался в мягкие, податливые губы, как бы всасывая долетающие изо рта стоны, не забывая при этом нежно и страстно поглаживать и массировать грудь сквозь мягкую ткань. Парень тяжело дышал, тело его горело, но Андрей сдерживал себя. Ему хотелось произвести впечатление на Клавдию, отблагодарить её за всё, что она для него сделала, а значит, нужно довести её до такого состояния, чтобы её тело пело и ликовало.

Андрей быстро скинул с себя одежду, а затем бережно снял с Клавдии сорочку, изящную полупрозрачную штучку из струящегося шелка и кружев. Клавдия потянулась к выключателю торшера, чтобы погасить свет, но парень мягко перехватил её руку и прошептал в ушко: «Не надо, я хочу тебя видеть. Тебе рано стыдиться своего тела». Вид обнажённого, отлично сохранившегося от постоянных тренировок нерожавшего тела вызвал такую бурю в парне, что он готов был выбросить вон из головы свои задумки и быстро и мощно взять женщину, без затей. Он скользнул под одеяло, соприкосновение обнажённых тел как током ударило по обоим, а долгий поцелуй заставил их задрожать от нетерпения. Андрей держался, но ласки его стали более страстными и нетерпеливыми. Он весь горел и дрожал, в ушах шумела кровь. Спустившись чуть ниже, парень горячими губами ласкал мягкие, но твердеющие на глазах груди, играя языком с сосками. Его длинные волосы разметались по телу женщины и щекотали, еще более возбуждая её, напряжение достигло такого уровня, что уже не было сил терпеть.

– Андрей, ну же!

Это был тот сигнал, которого, еле сдерживаясь, ждал Андрей. Женщина была готова на все сто. Клавдия, запустив обе руки в волосы Андрея, стонала и извивалась в руках парня, и ей было приятно ощущать на себе гибкое, сильное молодое тело.

…Клавдия лежала на животе, прижавшись щекой к плечу Андрея, поигрывала волосками на его груди, целовала до чего доставала, чувствуя на губах сладко -солоноватый вкус пота. Андрей поглаживал её руку и ещё не совсем выровнял дыхание.

– Хорош ты, Андрей! Спасибо тебе. Это был, пожалуй, лучший секс в моей жизни. Правда, спасибо!

Андрей промолчал, но чуть сжал рукой ладонь женщины, потёрся щекой о лоб Клавдии и чмокнул в макушку. Она чуть подтянулась на руках и прошептала парню в самое ухо, обдавая горячим дыханием:

– Долг платежом красен. Я поняла, Андрюша, что ты всё сделал, чтобы по максимуму ублажить меня, не о себе думал – обо мне. Спасибо, мой милый! Теперь я постараюсь, чтобы эту ночь ты не забыл.

…Они лежали на влажных простынях и снова приходили в себя. Немного погодя, поняв, что парень отдышался, Клавдия поцеловала его в губы и еле слышно проговорила:

– Ты великолепен, Андрей, и это не лесть, но я устала, а от прикосновений твоего тела к моему сердце замирает. Не обижайся, но иди к себе. Тебе тоже отдохнуть нужно, выспаться – ты отлично поработал. Не обижайся, Андрюша!

Парень осторожно перелез через женщину, поцеловал в ямочку в основании шеи, взял с пола свои вещи и вышел из комнаты как был, обнажённым. Открыв дверь, он обернулся:

– Спокойной ночи!

Наутро Андрей немного дольше обычного валялся в постели, прежде чем встать. Честно говоря, он боялся встречи с Клавдией. Он думал, как теперь изменится его жизнь в доме Клавдии и их отношения в частности? Раньше его всё вполне устраивало: они и дома, и на людях вели себя как тётушка с племянником, очень скоро и соседи, и знакомые перестали ломать голову, любовники они или нет. Ближайшие друзья Клавдии – врач -терапевт Ольга Калашникова и адвокат Александр Альбертович Браверман – вначале недобро посматривали в его сторону, не скрывая, что считают этого красивого, длинноволосого парня альфонсом, и что до добра это увлечение Клавдии не доведёт. Однако со временем они оба привыкли к доброжелательному, воспитанному пареньку и стали воспринимать его как племянника Клавдии. А теперь Андрей и в самом деле стал альфонсом, так что ли? Статус -кво, установленный между ним и Клавдией за почти три года их совместного существования, был нарушен. Андрей понимал, что нужно обдумать это изменение, но отчаянно не хотел. Да, он боялся об этом думать. Вдруг Клавдия будет теперь смотреть на него с презрением и брезгливостью, как на альфонса, на проститутку в штанах. Или она станет обращаться с ним как с комнатной собачонкой: Андрюша, сбегай туда, принеси то. А, может быть, у неё от секса с молодым парнем снесло голову на старости лет, и она воспылает чувствами к нему, и будет приставать с нежностями и доставать приторно -слащавым сюсюканьем. Лучше бы просто злилась на него за то, что он стал причиной и свидетелем её слабости. Картины будущего, одна противнее другой, рисовались в его сознании. Робкий голосок, пытающийся пробиться сквозь эти страсти, твердил: «Ты же неплохо узнал Клавдию. Она сильная и умная женщина, а не та инфантильная стареющая идиотка, какой ты её сейчас себе представляешь. Не может она так себя вести, зачем же наговаривать?», но Андрей как не слышал, даже более того, намеренно отмахивался от него, чтобы всласть пострадать. Страх перед «испорченным» будущим был наказанием за то, что он не сдержался, что не сумел остаться в рамках роли уважительного и любящего племянника, живущего при тётушке. В результате Андрей так себя накрутил, что заныло в груди. Ведь было всё так хорошо, нет, самец вдруг в нём проснулся, девчонок ему мало! В конце концов, он так и не решил, как себя держать при Клавдии, и решил положиться на интуицию, а проще говоря – на русский авось.