Илана Кузьмина - Треугольник Пенроуза

– Кокетничаете, Марина, вы превосходно выглядите. А что касается молоденьких девушек, то у меня нет ни малейшего желания тратить на них время. Солнце, море, тишина и приятный собеседник, если таковой окажется, – этого вполне достаточно, – ответил Андрей, поднимаясь на крыльцо, и подержал дверь, пропуская хозяйку дома вперёд. – А вот молодёжь послушать можно сходить. Как вы сказали, бар «Кокос»?

– Да, «Кокос», но это вечером, а сейчас идёмте к морю. Сбор внизу через пятнадцать минут.

Надев купальные плавки и взяв пару полотенец, Андрей поспешил вниз.

Лестница, ведущая к морю, шла через лес – буйство зелени, пение птиц, ароматы субтропических цветов. До чего же хорошо! Андрей вдохнул всей грудью и расплылся в довольной улыбке.

– Хорошо тут у вас! Это ваш дом или просто арендуете на лето?

– Наш. Юрий Алексеевич отсюда родом, из Сочи. Этот дом он купил десять лет назад. Здесь постоянно живёт моя золовка Тамара с сыном, невесткой и внуком, мы только на лето приезжаем. Летом Тамара живёт у матери, недалеко отсюда. Там большой огород, сад, свекровь уже не в состоянии за ними ухаживать, а Тамара большая любительница копаться в земле, вот она там душу и отводит. Племянник Юрия с женой – археологи, и сына нашего Женю заразили своим энтузиазмом: на всё лето уехал вместе с ними в экспедицию любоваться пирамидами племени майя. Кстати, мой сынуля – большой ваш поклонник, ему сейчас двадцать лет, – Голос Марины слегка дрогнул. – Соскучилась я по нему, но он мальчик, мне нужно привыкать к тому, что сын не будет сидеть у моей юбки вечно.

– Я тоже скучаю по сыновьям, когда уезжаю из дома, у меня их двое. Старшему сыну Денису двадцать один год, он студент-медик, младшему Ромашке, Роману, сейчас шестнадцать лет, в десятый класс перешёл. Сейчас он возмущается, когда его называют Ромашкой, а раньше нравилось.

Марина смотрела на Климова и мягко улыбалась. Лицо Андрея подобрело и как бы осветилось изнутри, как только он заговорил о детях. Было видно, что он сильно привязан к сыновьям. Марину всегда умиляли мужчины, не скрывающие своей любви к детям.

Они достигли уже подпорной стены. Лес кончился, а с ним и влажная прохлада от тени листвы. Раскалённый песок пляжа, обжигающий кожу солнечный жар, ослепительный свет – сразу захотелось в воду. Андрей любил море, запах водорослей и волны. Он живо сбросил с себя одежду, с разбега бросился в море, вода приятно обдала тело прохладой.

Марина уже давно вышла из воды и сидела под пляжным зонтом, а Климов лежал на спине, покачиваясь на волнах, ощущая каждой клеточкой одновременно и единение с материальным миром природы, и вибрации тонкого мира. Тело вкушало солнечную энергию, а разум старался не мешать.

Наконец Андрей вышел на берег. Он шёл по песку, а Марина любовалась им, спрятав глаза за солнцезащитными очками. Хорош! Рост средний, но статью Бог не обидел. Красивый мужчина! Лицо с правильными чертами почти лишено морщин, только небольшие мешочки под глазами, но они не портили общего впечатления. В нём чувствовалось сильное мужское начало, несмотря на длинные волосы, как почти у всех металлистов. Чего скрывать, волновал её Андрей, как мужчина волновал. У Марины приятно заныло под ложечкой, внизу живота стало тепло. Женщина усмехнулась про себя. Ну, вот, не совсем я старая, выходит, в свои пятьдесят шесть лет – ещё реагирую на красивых мужчин.

– Как же хорошо! – расплылся в счастливой улыбке Андрей, подойдя к Марине. – Люблю я воду!

– Рада за вас, – довольно кивнула Марина, но тут же по её лицу пробежала тень. – Ой, я же совсем забыла, мне нужно съездить в горы, на пасеку. Я вынуждена вас оставить.

Марина поднялась, быстро оделась. Вдруг она повернулась к гостю.

– А, может, со мной поедете? – спросила Марина, удивлённо скользнув глазами по правой ладони мужчины, на среднем и безымянном пальцах которой блеснули два золотых обручальных кольца. – Купите жене в подарок медку акациевого, медового мыла ручной работы, ранозаживляющую прополисную мазь. Уверяю, супруга будет довольна.

– А что, поехали. Отдыхать, так отдыхать, всё равно делать нечего, – согласился Андрей. – Нужно только деньги захватить.

Поездка оказалась очень приятной. Чувство непонятной тревоги, терзающее его в последнее время, будто скоро что-то должно случиться, почти притупилось, и Андрей радостно подставлял лицо ветру и солнцу – машина была с откидным верхом. Он даже солнцезащитные очки снял и положил в нагрудный карман рубашки.

Горная пасека ему понравилась. На высокогорном плато, на зелёной лужайке, окружённой буйной растительностью южного леса, стояли смешные деревянные домики – круглые, с коническими крышами, как вьетнамская бамбуковая шляпа нон. Пасечник, невысокий худой мужчина лет пятидесяти, явно гордился своим детищем. Он мгновенно преобразился, увидев искренний интерес в глазах посетителя, и теперь походил на ребёнка, проводя экскурсию по своему хозяйству. Андрей с удовольствием слушал пасечника и узнал, кажется, всё о короткой и нелёгкой жизни пчёл-тружениц и об особенностях высокогорной пасеки.

– Да, не хотел бы я быть пчёлкой, – подытожил Андрей. – Никакой личной жизни, ни радости, одна работа, работа…

– Почему? – недоумённо спросил пасечник. – Да такой жизни можно только позавидовать! В ранней молодости о пчёлках заботятся, потом молодняк дружно и слаженно работает по изготовлению мёда, затем две недели они летают. Летают! О, это чувство полёта! Мы с вами об этом и представления не имеем. А состарившись, они учат молодых пчёлок, заботятся о них. Потом да, они умирают, но как без этого? Без смерти нет жизни. Нет, они счастливы. Их никто не унижает, не бьёт, они не воруют и не подставляют друг друга. Они не убивают, в конце концов! Нет, они счастливы, хотя всю жизнь трудятся, но в этом и заключена житейская мудрость – нельзя чувствовать себя счастливым, не уставая от работы, которая приносит пользу обществу, которая нужна не только тебе.

Глаза пасечника горели фанатичным огнём. Было видно, что эта мысль не только что осчастливила его голову, и сам он искренне верит в то, о чём говорит.

«Умный мужик, этот пасечник, – подумал Андрей, – надо будет вечерком подумать над его словами. Без труда нет счастья. Или так, тупо делай, что говорят, и ты будешь счастлив», – он нахмурился и вслух возразил:

– Нет, всё-таки не хотел бы я быть пчелой, этаким безликим винтиком в огромном механизме, таким, как все. Нет, я это я! Я хочу заниматься тем, чем я хочу; любить, кого я хочу; жить так, как я хочу, а не тупо делать, что скажут, не имея личной жизни и своего мнения. Сначала самоотверженный труд во благо общества и беспрекословное подчинение, потом – тоталитарный режим, а там и до фашизма недалеко. Нет, не хочу я быть, как все, и делать, что велено.