Илана Кузьмина - Треугольник Пенроуза

Любовь Васильевна встала, с улыбкой похлопала мужа по плечу и, как маленькому ребёнку, тихо и спокойно ответила:

– В тебя он пошёл, Шура, в тебя. Вам обоим ведь если что войдёт в голову, топором не вырубишь. Нравится ему этот самый рок, и пусть себе поёт на здоровье. Кому плохо? Идём-ка, отец, лучше чайку попьём.

Александр Петрович открыл было рот, чтобы возразить жене, но промолчал, только махнул рукой и пошёл вслед за женщиной. Вскоре в дверях кухни показалась тринадцатилетняя Света, дочка Климовых.

– Чего ты, папа, вечно к Андрюшке цепляешься? Ты же ни на одном его концерте не был, а говоришь. Да он чужие песни поёт лучше, чем сами артисты. А какие у него отличные песни собственного сочинения! – с жаром заступилась за брата девчушка.

– Ага, и певец, и композитор, и стишки клепает… На все руки от скуки! А на самом деле лодырь и вертопрах, – зло вынес вердикт отец семейства.

– Ты чего опять бушуешь, отец? – усмехаясь, спросил Андрей, вернувшийся домой под шумок незамеченным.

– Вот, полюбуйтесь, гений наш соизволил домой вернуться. Ты чего шатаешься по ночам? – загремел Александр Петрович, грозно посматривая на сына.

Андрей привык к нападкам отца, да и по характеру парень был спокойным и выдержанным, в мать. Он с пониманием относился к тому, что отцу не нравится рок-музыка, что тот не принимает длинных волос у мужчин и уж совсем в голове отца не укладывалось, как это можно работать без записи в трудовой книжке. Андрей понимал, что Александр Петрович живёт понятиями и идеалами старой, советской, жизни, которая на глазах трансформировалась во что-то новое, до конца им не понятое. Девятнадцатилетнему парню, конечно, намного легче приспособиться к новым реалиям. Андрей понимал это и не обижался на отца.

– Пап, я взрослый человек. Я не раз объяснял тебе, что мы выступаем по вечерам. Мы рок-группа, нам что, в детских садиках днём выступать, малышню развлекать? – спокойно, не повышая голос, ответил Андрей и чмокнул мать в щёчку: – Мамуля, дай чего-нибудь поесть.

– Вот-вот, взрослый он. Девятнадцать лет балбесу, через месяц двадцать лет стукнет, а всё на шее у родителей сидит. И ведь не стыдно!

Тут не выдержала Любовь Васильевна: она коршуном налетела на мужа, хлестнула его по плечу кухонным полотенцем и крикнула:

– Да ты чего несёшь, Шура? Ты родного сына куском хлеба попрекать будешь?! Не слушай ты его, Андрюшенька, садись за стол, сейчас кушать будешь.

– Я, между прочим, работаю и нахлебником у вас с мамой на шее не сижу: с девятого класса каждый месяц маме деньги даю на питание, да и одежду, и обувь с тех пор сам себе покупаю, – глядя отцу в глаза, ничуть не обидевшись, спокойно ответил Андрей.

Отец растерянно глянул на жену:

– Что, правда, что ли?

– Конечно, я его деньги на сберкнижку откладываю, ему же и пригодятся когда-нибудь потом, – подтвердила Любовь Васильевна слова сына.

Александр Петрович сразу успокоился, потрепал сына по макушке.

– Молодец, вот это по-мужски. Я не жадный, ты не думай, Андрей, уж своих детей как-нибудь прокормлю и обую-одену, я просто не хочу, чтобы ты жил иждивенцем, паразитом. А так, молодец! Только, сынок, ну обрежь ты свои волосы: глажу сына по голове, а кажется – вторую дочку. Впору косу заплетать. Мать, купи ему ленту алую, да заплети ему косу девичью, – отец загоготал, довольный своей шуткой, а потом резко посерьёзнел и тихонько, чтобы Света ненароком не услышала, прошептал в самое ухо: – Смотри, как бы тебя дружки и поклонники с девчонкой не перепутали в порыве страсти.

Андрей залился краской, а мать снова замахнулась на мужа полотенцем:

– Иди уже отсюда, охальник, дай мальчишке спокойно поесть.

Вадим Авдеев, бас-гитарист и по совместительству друг Андрея, был самым старшим в группе, ему стукнуло уже двадцать четыре года, тогда как остальным музыкантам – не больше девятнадцати. Вадим был высоким, крупным, немного мешковатым парнем с добродушным выражением на лице и очень даже неплохим гитаристом. В последнее время он жил один: у старшего брата родилась двойня, и мать временно переехала к нему, в село со смешным названием Кошки, помогала нянчить малышей.

Кормить его дома теперь было некому, и Вадим каждый день обедал в небольшом кафе, очень смахивающем в дневное время на обыкновенную столовую: готовили здесь вкусно и цены были вполне приемлемыми. Вадим набрал себе полный поднос еды, Андрей и ударник Борис, пришедшие в кафе за компанию, взяли себе по чаю с лимоном. Андрей сидел рядом с Вадимом, Борис – напротив них, и оба «любовались» прекрасным аппетитом приятеля.

– Ребята, это вы вчера выступали в кафе «Импульс»? – задал вопрос незнакомый парень, сияя всем видом, присаживаясь без спроса на соседний с Борисом стул. Ребята кивнули. – Отличное выступление, парни, мне очень понравилось. Не ожидал, честно говоря, что-то путное услышать в этой глуши.

Звякнула о тарелку отложенная вилка – Вадим приостановил обед, распрямил спину и недобро посмотрел на незнакомца. Это он четыре года назад организовал из мальчишек-школьников рок-группу и по праву считался её лидером. Его покоробил уничижительный отзыв об их родном городе. Глушь! Ничего себе глушь – город с миллионным населением!

– Ты-то кто будешь, умник? – мрачно поинтересовался Вадим.

– Ты что, обиделся, что ли? Брось, это я шучу. Нет, правда, мне очень понравились ваши песни, а вокалист у вас просто прелесть! Такая лапочка! – парень игриво взглянул на Андрея.

Продолжая недобро буравить взглядом незнакомого парня, Вадим обнял Андрея за плечи, стараясь невольно защитить от чего-то. Климов лишь усмехнулся, смело глядя прямо в глаза незнакомцу, и наигранно ласково произнёс:

– Это Вадим, бас-гитара, рядом с тобой – ударник Борис, меня зовут Андрей. Кто ты, добрый человек?

– Сергей Бочкарёв. Я постоянно в Москве живу, а в Самаре – по делам: тут у вас моя бабушка жила, она умерла, я наследник. Дачный участок я продал, вот теперь пытаюсь продать квартиру, приходится иногда приезжать в Самару. Мне реально понравилось ваше вчерашнее выступление. Особенно ты, Андрей. Классно поёшь, между прочим!

Последние слова он произнёс, не сводя восторженных глаз с Андрея. Увидев, как Вадим слегка сжал и погладил плечо вокалиста, он перевёл взгляд на бас-гитариста и прочёл в его глазах: «Даже не думай об этом». А жаль, хорошенький этот вокалист, а глазки какие игриво-шаловливые, но его тут берегут. Сунься – по морде схлопочешь только так. Интересно, Вадим парнишку бережёт с расчётом на будущую взаимность или уже как личную собственность? Непонятно. Сергей пригасил восхищение в глазах от греха подальше, и разговор потёк легко и непринужденно.

Андрея взволновал и смутил новый знакомец. Тот был далеко не красавчик, но в нём было что-то такое очень мужское, сильное, волнительное. Этакий самец! Честно говоря, Андрей был слегка напуган откровенным намёком москвича и старался скрыть своё смущение. Он сидел в пол-оборота, прижавшись щекой к плечу бас-гитариста, и смотрел лукаво и вызывающе на Сергея, как бы дразня его, а заодно и Вадима, желая чуть позлить последнего. Откровенно говоря, навязчивая забота басиста его достала и даже очень. Тот, как верный пес, оберегал Андрея от всех и вся, и он чувствовал себя связанным по рукам и ногам.