Макс Байкалов - Непристойные истории. Рассказы про секс

«Узбагойся, товарисч! – скажет Макс такому горячему парню и снисходительно похлопает его по плечу. – Это не наш стиль. Я человек, а не животное. Я в такие игры не играю. Лучше я трахну девочку в следующий раз, чем пойду против ее воли и данного обещания».

В общем, кроме того что Макс Доломанов был мужчиной зрелым и спокойным в отношениях с женщинами, был он еще мужчиной цивилизованным и европейским. Не дикарь какой-то с членом наперевес.

И все было бы хорошо в этот вечер, все бы так благостно и закончилось. Проводил бы кавалер свою подругу, посадил в такси, помахав ручкой. Даже мастурбировать бы не пришлось – был уже Доломанов изрядно пьян, да и спать хотел не на шутку. Но была некая червоточинка. Какая-то ложка дегтя, что отравила медовое послевкусие прекрасного вечера и ночи.

В лифте, когда Доломанов, уставший, похожий на довольного кота, сжимающего в лапах сочную рыбку, обнимал нежно за талию свою подругу, вновь вставшую на каблучки, прихорошившуюся, она вдруг отстранилась, посмотрела на мужчину как будто бы сверху вниз.

– Пять свиданий, говоришь. Ну-ну…

И усмехнулась.

Было в ее усмешке нечто обидное. Что царапнуло Доломанова по нежной душе, оставило неприятный след. Как будто хотела сказать она: «Что, попался, лошок? Будешь теперь есть с руки, ходить на поводке как миленький! Да не пять свиданий, а столько, сколько я захочу».

Слишком пьяным и уставшим был Макс Доломанов, чтобы сконцентрироваться на этом ощущении. Промелькнуло – и ушло. Но осадочек неприятный остался.

УТРО придавило Макса Доломанова всей своей беспощадной ясностью. Глаза он разлепил в десять, это при том, что сомкнул их почти в шесть. Четыре часа сна – это не то, что нужно мужчине после такого алкогольного марафона, совсем не то. Нужно было бы поспать вдвое дольше. Потом понежиться еще в кроватке. Потом душ. Потом обед – желательно, какой-нибудь горячий жирный супчик вроде солянки или харчо. Потом еще пару часов подрыхнуть. И вот тогда можно снова быть огурцом – бодрым, зеленым и в пупырышках.

Но такой роскоши Доломанов себе позволить не мог. Нужно было лететь на работу. Он и так опоздал. Пока мылся в душе, жевал творожок со сметанкой, чтобы хоть как-то перебить привкус вчерашнего алкоголя во рту, телефон пищал не умолкая. Юленька баловала Макса многочисленными СМС.

«А я на работе уже с 9 утра! – сообщало легкомысленное создание . – Чувствую себя бодрячком!»

«Перегаром, наверное, от меня разит (smile). Стараюсь не дышать на клиентов».

«Погода отличная, летняя! Я снова в легком платье. Так хотелось лифчик и трусики не надевать под низ! (smile) (smile) (smile) Но нельзя»

«Макс, огромное спасибо тебе за вчерашний вечер! Ты был галантен! Настоящий джентльмен. Когда мы еще с тобой увидимся? Я уже соскучилась (smile)».

Макс жевал и жевал творожок, словно беззубый дед. Глаза его уставились в одну точку. А в мозгу и в душе (или где там еще кипят эмоции у человеческих существ?) происходили бурные процессы.

Все было хорошо вчера. Еда, виски, северное полночное солнце, воды великой русской реки под его лучами. Девушка была чудо как хороша – вся: от пяточек до макушки. Ан нет, сидел где-то глубоко внутри червячок негатива, точил душу, портил впечатление от прекрасно проведенного времени.

И дело было вовсе не в том, что Доломанову не дали – это-то как раз не было проблемой. Дело в этой фразочке, брошенной в лифте. В этом многозначительном «ну-ну…». В насмешливом взгляде. Нельзя женщине так открыто, в лицо выражать свою власть над мужчиной. Превосходство свое демонстрировать. Настоящее или мнимое – это другой вопрос, в принципе не надо было так себя вести с Доломановым.

И теперь ощущения были такими, как будто якорь зацепился за камень, не дает плыть. А волны эмоций накатывают одна за другой, раскачивают лодку воспоминаний, грозят опрокинуть ее, перевернуть все произошедшее с ног на голову. Или наоборот – расставить все по своим местам?

Через эту призму их поход по ресторанам-клубам казался уже не веселым приключением, а типичной разводкой динамщицы. И фраза: «Ты говорил, у тебя дома есть еще бутылочка прекрасного виски…», наклон головы, взгляд искоса – все это уже не выглядело обещанием. Ведь Доломанов уже знал, что Юленька заранее решила ему не давать. Да и само это ее «я не готова» – ничем иным, как насмешкой и издевательством над мужчиной уже не казалось. Ведь не девочка, 27 лет! Да и в партнерах сексуальных, Макс был уверен, недостатка не было.

И все вместе произошедшее выглядело как маленькая месть, запланированная и осуществленная женщиной в ответ на самоуверенность мужчины, на бог знает зачем поведанное ей правило пяти свиданий. Сам был виноват Доломанов в том, что минувшей ночью ему не только не дали, но и поиздевались над ним изящно, возбудили до самых глубин мужского естества, а потом кинули. Нечего было языком молоть!

Теперь, когда Юленькины чары более не действовали, а алкоголь не дурманил сознание, мужчина пережил момент ясности. А вместе с ней пришло раздражение. А потом и злость. И уже одевшись, открыв дверь в коридор, Доломанов на секунду остановился. И выдохнул вслух фразу, которая максимально точно выразила его новое отношение к случившемуся:

– Какого х…?

Опустив остро переживающее похмельный синдром тело на сиденье такси и захлопнув дверцу, назвал водителю адрес, вынул из кармана телефон. Даже не читая пару только что пришедших от Юленьки новых сообщений, не без злорадства набрал:

«Юля! Ты самая лучшая! Ты украшение этого города! Но я тут подумал. Знаешь, не пять свиданий, а три. Удачи!» Помедлил пару секунд. Оценил написанное, проанализировал возникшие эмоции. И только получив обратную связь, заранее почувствовав удовлетворение от того, что собирается сделать, нажал «Отправить».

– Что ты со мной делаешь! Ты знаешь мое тело лучше, чем я сама. У меня никогда не было таких оргазмов. Все, прошу пощады! Сеня должна немного отдохнуть. А потом мы продолжим.

Девушка закутывается в одеяло, выскальзывает на балкон. В комнату просачиваются запах сигаретного дыма, смешивается с пряным запахом секса.

Макс смотрит на большие влажные пятна на простыне, оставленные Есенией.

«А ведь я даже член не успел в нее вставить. Только язык и пальцы. Но кончила она… сколько? Раза четыре, наверное? Огонь, а не девушка!»

– НЕТ, мама ни за что не останется с ребенком. И сестра тоже. Одно дело, когда я уезжала на работу. И совсем другое – когда бросаю дочь ради… – Чувствуется, что Ксения мучительно пытается подобрать правильные слова. – … сексуальных утех.

Доломанов морщится, отвернувшись к окну. «Выражение-то какое. Явно мамино. Сейчас стошнит».