Михаил Александров - Честь имею… капитан Волошин. Сборник рассказов

– Саня, Саня, кто это, что за войска?

– Да вроде как музыканты.

– Какие музыканты? – не понял Косарев.

– Какие-какие, – вмешался Васька, – не знаешь, что ли, парады не смотрел? Есть такие войска, впереди всегда идут, с дудками, барабанами. На концертах ещё всяких, по телику выступают.

– Пацаны, – оживился Воробей, – давайте попросимся в музыканты, я в школе горнистом был, правда, недолго.

– А я на гармошке умею, – поддержал Васька.

– И я бы пошёл, – вдруг неожиданно согласился немногословный Мишка Косарев, – у них есть такой большой барабан, по телику видел. Попрошу барабан, бей да бей, много ума не надо.

Волошина охватило сомнение, играть он ни на чём не умел, разве на гитаре немного, три блатных аккорда, но перспектива службы в музыкантах была заманчива. Немного посовещавшись, резервисты увязались за покупателями.

В коридоре, где проходили комиссии, улучив момент, Саня как мог более браво, подскочил к майору:

– Товарищ майор, разрешите обратиться, – отчеканил, как учил дядя.

– Да, слушаю, – как-то растерянно и не по-военному отозвался майор.

– А вы музыканты?

– Музыканты.

Тут вынырнул Воробей:

– А если мы попадём в вашу команду, мы тоже будем музыкантами? Я на горне могу, а он, – Воробей кивнул на Мишку, – на барабане.

– Будете, – сразу согласился майор, – все будете музыканты.

– Возьмите нас, пожалуйста, – запричитал Воробей, – мы уже две недели здесь сидим, никуда не определяют.

– Хорошо, я попробую, – майор достал блокнот, – фамилии как?

Все по очереди назвались, главный музыкант записал и ещё раз сказал, что попробует их взять к себе.

На радостях наша компания кинулась в резерв, смотреть и выбирать других покупателей больше не хотелось.

– Ребята! – заорал Воробей, ворвавшись в комнату. – Нас берут в музыканты, я буду горнистом, Мишка барабанщиком, а Васька на гармошке играть, – на чём будет играть Саня, новоявленный горнист не придумал, да это было и неинтересно никому.

– Служить будем в Москве, – почему-то решил Воробей, – на парадах ходить и по телику выступать, – несло горниста, – главный ихний, майор, так и сказал, – врал без застенчивости Воробей, – только подучат немножко и на парад, во повезло, и от дома недалеко, наши деревенские будут приезжать, на нас посмотреть, только бы не передумали.

Дальше все стали наперебой обсуждать подвалившее везенье, пророчить хорошую службу, а может, даже известность, так как по телику будут показывать часто. Даже Мишка Косарев оживился и изображал, как он будет ходить по Красной площади с барабаном. Часа через два всеобщего возбуждения и ликования в дверях появился посыльный с листком бумаги и начал выкрикивать фамилии. Список был большой, но, к всеобщей радости, фамилии самых старших резервистов, в числе кандидатов в музыканты были, названы, всех, кроме Васьки, но в суматохе этого никто не заметил. Компания ринулась на первый этаж, прихватив свои пожитки на всякий случай.

По-быстрому прошли очередную медицинскую комиссию, как-то формально: «Жалобы есть?» – «Нет». – «Свободен, следующий». По одному начали заходить в кабинет, где заседал необъятный майор с личными делами призывников, кто-то из военкоматовских и милицейский капитан.

– Приводы в милицию были? – спрашивал милиционер. – Родственники судимые есть? Уголовные дела на кого-то из родственников возбуждались? – после получения отрицательных ответов капитан бегло просматривал личное дело и отдавал папку майору-музыканту.

Тот клал папку в общую стопку и говорил:

– Команда двадцать шестая, ожидай в коридоре.

На этом процедура записи в музыканты заканчивалась, кто на каких инструментах играет, комиссию почему-то не интересовало.

Ближе к вечеру команда с вещами построилась во дворе военкомата, призывники поступали в распоряжение музыкантов и отправлялись служить в Москву. То, что в Москву, сомнения ни у кого и не было, где же ещё нужно столько трубачей и барабанщиков, а собрали их человек сто, не меньше. Кто то из ребят высказал предположение, что наверное, у музыкантов массовый дембель, вот и набирают новых. Как бы то ни было, все были рады и довольны, не многим так повезло, кого-то и в стройбат забрали, кого-то во флот, на три года, а тут парады, концерты – мечта, а не служба.

Проводить резервистов вышел Васька, его почему-то в музыканты не взяли. Воробей успокаивал:

– Не переживай, Вася, видно, гармонисты им не нужны, там же горны в основном, барабаны да дудки всякие.

– Да я не переживаю, – бодрился Васька, – мне не привыкать, если что, и домой, а может, и в ракетчики, посмотрим.

Но было видно, что ему грустно, всё-таки почти две недели вместе. А команда, между тем, по команде майора отправились за ворота военкомата, в сторону вокзала, служить музыкантами.

***

Толстый майор с лирами в петлицах, перепоясанный портупеей, сказал перед строем короткую речь. Разношёрстная команда, одетая в основном в поношенные фуфайки и кирзачи, выслушала, не узнав ничего нового, да и что тут узнавать, и так всё ясно. Служить мы нашей команде предстоит музыкантами, непременно в Москве. Что, в общем, в своей речи майор и подтвердил:

– Товарищи призывники, вы поступаете в распоряжение представителей войсковой части 65… и отправляетесь к месту службы. Сейчас мы пешим порядком выдвигаемся на железнодорожный вокзал. Там вам будет выдан сухой паёк, согласно нормам питания военнослужащих, далее на электричке мы следуем до Москвы, о дальнейших передвижениях будет сообщено дополнительно. Во время всего пути следования соблюдать воинский порядок и дисциплину, выполнять все распоряжения представителей части и назначенных командиров отделений. Употребление спиртных напитков строго запрещено, отлучаться без разрешения, даже в туалет, запрещено, вступать в разговоры с гражданским населением не желательно, – закончил майор и после небольшой паузы уже не по-военному добавил. – Теперь, ребята, вы уже не призывники, а солдаты. Ваша гражданская жизнь осталась в прошлом, поэтому ещё раз прошу, дисциплина и дисциплина. На время следования мы не команда, а маршевая рота. Всё понятно? – и, обернулся к своим сержантам, – командуйте!

Сержант постарше и поменьше ростом зычно скомандовал:

– Направо, шагом марш!

Сержант помоложе оказался впереди колонны, маршевая рота нестройными рядами покинула территорию Калининского военкомата.

До Москвы доехали быстро. В электричке вели себя довольно прилично, заняв целиком первый вагон. Тем более что сержанты перекрыли своим присутствием вход и выход. Особо нетерпеливые начали вскрывать выданный сухой паёк – не потому, что голодные, а так, из любопытства. В пайке оказалось по пачке галет и три банки без этикеток. Узнать о содержимом пришлось путём вскрытия. У кого-то нашёлся нож, и дело пошло. В двух банках была каша неизвестного названия, то ли рис, то ли перловка, а вот в третьей, чему все от души обрадовались, – сгущёнка. Увидев такое богатство, Мишка Косарев засиял, как труба, на которой всем предстояло играть.