Сергей Банцер - Жалким быть просто. Мистический детектив

Дятлов подошёл к выходящему во двор прокуратуры окну, и распахнул створку. Такого тёплого сентября, как в этом году, не было уже давно. Внизу на скамейке сидел какой-то длинноволосый парень с ретро-магнитолой в руках и, опустив голову, слушал песню. Странный парень… Кто сейчас слушает такие магнитолы? Все в наушниках. «Бум-бум, бум-бум, бум-бум-бум…» – нейрофанк. Вот и всё, что надо мозгам. Замысловатый ритм «Take Five» Дэйва Брубека всего за каких-то полвека эволюционировал в это вырожденное «бум-бум», которое идёт по проводам, один конец которых подсоединён к мобилке, а второй воткнут прямо в мозг.

А песня внизу странная…

Дятлов прислушался. Красивая, грустная на пределе и одновременно вроде бы чуждая, совсем чужая его слуху. Какие-нибудь англосаксы, вроде Deep Purple или Рика Вэйкмана, куда ближе.

Да, осень бывает тёплой, как весна. Вот как сейчас эта осень за окном его кабинета. Нам дае надию…

…Та осень была большая мастерица дарить надежду. Расщедрилась тогда на полную катушку. У Марины в сумочке лежал алмаз, который старый Ботвинник оценил в шестьсот тысяч долларов. Эта надежда была такой большой, что её хватило бы с лихвой до конца жизни. Но вышло так, что жизни этой у Саши и Марины осталось совсем мало.

Волковой как-то сказал, что когда он поднимет в воздух свою собственную «Сессну» над тропическим лесом, то включит именно эту песню – «Over and over». Это была его мечта. Его с Мариной мечта.

«But the dream was too much for you to hold»

«Но мечта была слишком большой, чтобы ты могла удержать её» – так пел Фрэнк Синатра из колонок одинокого кафе в том прозрачном осеннем лесопарке за сутки до смерти Саши и Марины.

Вместо встречи на берегу оазиса Порто Алешандри, когда необыкновенной красоты женщина с девочкой на руках высматривала в небе «Сессну» своего мужа, та осень подарила им совсем другое. Расплывающееся чёрное пятно на свитере Марины и её искажённое мукой лицо, на котором вдруг на мгновение мелькнула улыбка. Наверное, он никогда уже не сможет забыть этого… 1 1 Роман Сергея Банцера «Хромая удача»

Дятлов закрыл окно, чтобы не слышать этой царапающей душу песни.

Как говорил Воробьянинов – «этот май-баловник…» А у него сентябрь-баловник… Опять предлагает ему деньги.

Корсакова шла размашистым шагом по чёрной степи, сосредоточенно глядя прямо перед собой. Мужчины и женщины, которые сошли с ней на перроне конечной станции, шли точно так же, молча, как будто влекомые какой-то скрытой целью. С тех пор, как они покинули перрон, эти люди понемногу разбрелись по сторонам, и сейчас Корсакова видела только их неясные, теряющиеся в клубящемся сером свете силуэты.

Почему она не осталась там? В той комнате, где на столике у изголовья её кровати стояла стеклянная вазочка, в которой отражалось утреннее солнце? Где они делали с мамой зарядку под песенку о людях Флинта?

Корсакова попыталась оглянуться.

Но странно… Ноги продолжали размеренно отмерять шаги, и её голова даже не повернулась. Она попыталась обернуться ещё раз. Не то, чтобы ей что-то мешало – тело просто не слушалось. Как будто это было уже не её тело, а бездушный механизм, упрямо вышагивающий к какой-то, только ему известной цели…

Она приблизилась к костру. Это был обычный с виду костёр, горящий среди ночной степи. Корсакова присела, протянув руки к огню, но не почувствовала жара. Она поднесла ладони ближе, так, что языки пламени уже стали лизать её руки, но тоже ничего не ощутила.

Вдруг в этот момент она увидела призрачный силуэт, внезапно появившийся из темноты. Это была высокая худощавая женщина, удивительно похожая на её мать. Женщина присела к костру и стала молча смотреть на огонь.

Почему она ушла оттуда?.. Может быть, эта странная женщина знает ответ на этот вопрос?

«Зачем я ушла оттуда? Я опять ошиблась?» – спросила Корсакова женщину.

«Ошиблась? – женщина искоса посмотрела на неё, – нет. Конечно, нет. Здесь никто не ошибается».

Её голос тоже был странно похож на голос матери.

«Почему?» – спросила Корсакова.

«Потому что ошибиться можно только тогда, когда есть выбор».

«Здесь нет выбора?»

«Нет. Это там, – женщина махнула рукой, – там был выбор и поэтому были ошибки. Но вместе с ошибками была возможность и что-то исправить. Заплатить за ошибки и исправить. Таковы правила».

«Разве я не платила? Или эта плата показалась недостаточной?»

«Этого я не знаю».

«А здесь? Разве я не могла остаться здесь, с мамой, и… и прожить жизнь сначала? Ведь теперь я знаю, как её прожить! Я многое поняла… Очень многое! Счастливо прожить! Совсем не так, как её прожила я! Совсем не так!»

«Счастливо? – усмехнулась женщина, – ты теперь знаешь, что это такое?»

«Да! Ведь там тоже были счастливые дни. Просто я их не замечала»

«Обычное дело, – женщина пожала плечами. – Ты хотела большего. Сказка о рыбаке и рыбке. Хотя, причём там рыбак? Или рыбка? Это сказка о женщине. Пересказ третьей главы Книги Бытия. Лукавый нашёптывает: „Жди, это пока ещё не счастье. Хе, хе… Жди. Оно будет. Потом. Когда-нибудь потом. Не сейчас. Хе, хе…“ Люди любят верить ему и не замечают своего счастья. Юности, здоровья, свободы… И только когда теряют эти три вещи, понимают – а ведь это и было счастье. Самое настоящее! А лукавый довольно сучит копытцами».

«Так что… уже ничего нельзя изменить?»

«Изменить? – женщина вздохнула. – Конечно, нет. Здесь уже нельзя»

«И нет даже надежды?»

«Нет. Уже нет. Это только там… Когда уже ничего не оставалось была надежда. Но зато и ошибиться тут уже тоже нельзя. Многим это понравилось бы. Без надежды, но и без ошибок».

«Ты сказала „там“… Это где?»

«Там, откуда приехал твой поезд».

«Ты… Ты была со мной в поезде?»

«Конечно – тихо ответила женщина, продолжая смотреть на холодные языки пламени, – И не только в поезде».

«Кто ты?»

«А ты не догадываешься?»

«Ты… – голос Корсаковой задрожал, и её горло сдавил спазм. – Ты… моя мама?»

Женщина медленно покачала головой.

«Нет».

«А кто?»

«Я твой ангел-хранитель».

«Так ты… Ты была со мной всю жизнь?»

«Почти. С тех пор, как твоя мать принесла тебя в храм, и над тобой были произнесены слова: „Крещается раба Божия Арина во имя Отца и Сына и Святаго Духа, аминь“. С тех пор я с тобой рядом».

«Так почему… Почему же ты не помогла мне тогда, ну… тогда, когда я была в сауне?»

Женщина не ответила, молча глядя на призрачные языки пламени костра, освещавшие её лицо.