Сергей Банцер - Жалким быть просто. Мистический детектив

– Я должен задать вам несколько вопросов, – сказал Дятлов после того, как Фрумкин расписался в бланке об ответственности за дачу ложных показаний. – Я веду дело об убийстве гражданки Корсаковой, а вы, кажется, последний человек из сотрудников вашей фирмы, который видел её живой.

– А почему вы думаете, что это убийство? – насторожился Фрумкин.

– Я так думаю потому, что у меня имеются для этого определённые основания, – сказал Дятлов, – о которых мы обязательно поговорим позже. Сейчас вы должны просто ответить на ряд моих вопросов. Расскажите, где вы были позавчера, начиная с семнадцати часов.

– Ну, после работы мы отмечали день рождения Ирины Петровны, – сказал Фрумкин. – Покойной Ирины Петровны. Потом я пошёл домой.

– Вас кто-то видел? – спросил Дятлов. – Жена может это подтвердить? Может, ещё кто? Соседи?

– Я сейчас снимаю квартиру, – ответил Фрумкин. – Ну, временно не живу с женой. Нет, меня никто не видел. Я пришёл домой, посмотрел какой-то сериал и лёг спать.

– Какой сериал?

– Я не помню.

– По какой программе?

– Программе? Нет… Я смотрел по интернету. А названий я не запоминаю. Что-то про балет. Там одну балерину изнасиловали. Сын крупного начальника изнасиловал. Ей потом предлагали в качестве компенсации танцевать все заглавные партии в их театре.

– Ну и что? Она согласилась?

– Я не помню, заснул. А компьютер сам выключился.

– Хорошо, – сказал Дятлов. – В каких отношениях вы находились с Корсаковой?

– Ну, она директор фирмы, а я был заместителем.

– Кто является учредителями фирмы? – спросил Дятлов.

Фрумкин пожал костлявыми плечами и неуверенно ответил:

– Это внутренняя информация, понимаете, я не имею права её разглашать.

– Значит в районной администрации, где вы регистрировали учредительный договор, её знают, нотариус знает, а мне, следователю прокуратуры, расследующему убийство, знать нельзя, да? – с обидой сказал Дятлов. – Ну, хорошо, не хотите, не надо. Я пошлю официальный прокурорский запрос в райадминистрацию, а заодно в налоговую и банк.

– Зачем в банк?.. И причём тут налоговая?

– Не знаю, – Дятлов пожал плечами, – а куда нужно посылать запрос?

– Никуда, – неуверенно пробормотал Фрумкин.

– А, если мне интересно, сколько денег на счету «Эксим ЛТД»? Кто подписывал платёжки, через кого вы обналичивались, кто конечные бенефициарии и много чего другого? Вы ж не хотите говорить? Значит, я пошлю запросы. На бланках городской прокуратуры. Если вы считаете, что в райадминистрацию посылать не надо, хорошо, я пошлю запросы вашим контрагентам. Вернее вызову их сюда. По выпискам банка посмотрю, с кем вы сотрудничали, и вызову. После этого от вас будут шарахаться не только контрагенты, а и бродячие собаки на улице.

– Зачем вы мне угрожаете? – Фрумкин поднял на Дятлова взгляд снулой рыбы.

– Я? Вовсе нет! Наоборот, я сейчас даю вам возможность предоставить следствию необходимую информацию. Пока даю, вы понимаете? А, когда начну угрожать, э… Тогда уже поздно будет. С этим учредительным договором вы вообще ведёте себя глупо, Как-то по-детски. Что вы хотите скрыть? Ведь через пару дней у меня на столе будут лежать официальные ответы и банковские распечатки. Вы, вообще, представляете себе возможности следователя, ведущего дело об убийстве? Нет? Вы понимаете, что я прямо сейчас могу заблокировать на неопределённое время счёт «Эксима» в банке? Что я могу взять с вас подписку о невыезде? Что я прямо сейчас могу определить вам меру пресечения в виде помещения в ИВС на семьдесят два часа? И всё это будет строго в рамках действующего законодательства. А представляете себе, что может сделать ещё следователь прокуратуры, но уже вне этих рамок?

– Хорошо, – тихо сказал Фрумкин. – Учредителей двое. Я и Корсакова.

– В каком соотношении в учредительных документах предусмотрено распределение полученной прибыли?

Фрумкин молча смотрел себе под ноги.

– Ну, что вы опять застеснялись? – спросил Дятлов. – Прямо, как доцент кафедры научного коммунизма на приёме у венеролога.

– Соотношение пятьдесят на пятьдесят, – ответил Фрумкин трескучим голосом.

– Кто конечные бенефициарии?

– Я и Корсакова. Ну, были… Очевидно, теперь учредительный договор будет пересмотрен. Если объявятся наследники.

– То есть, как я понимаю, в этом случае разделение на директора и его зама были понятия чисто условные?

– В каком-то смысле да…

– Корсакова был одинока? – спросил Дятлов. – У неё не было никаких родственников?

– Нет, не было, – Фрумкин покачал головой.

– Значит в случае отсутствия прямых наследников и отсутствия правопреемников в завещании Корсаковой, или же отсутствия самого завещания вы автоматически становитесь единственным конечным бенефициарием?

– Ну… – пробормотал Фрумкин, пожав плечами.

– Постарайтесь понять, Фрумкин, то, что я сейчас скажу. Убит человек. В остатках вина в бокале обнаружен кокаин в концентрации, которая могла оказаться смертельной. Таково заключение судебно-медицинской экспертизы. Второго бокала нет. Вино в бутылке чистое.

– Она могла насыпать его туда сама, – сказал Фрумкин.

– Могла, конечно. Но кокаин не сыплют в вино. Его нюхают. От этого частично разрушается носовая перегородка, даже от непродолжительного приёма наркотика. У Корсаковой она целая. Абсолютно целая – понимаете? Кстати, вы видели хоть раз Корсакову раньше под действием наркотиков?

– Нет… – неуверенно сказал Фрумкин.

– Ну, хорошо, – Дятлов махнул рукой, – понимаете, вы последний из известных мне людей, кто видел Корсакову живой. А в сауне вместе с ней был, по крайней мере, ещё один человек, мужчина или женщина, я пока не знаю этого. Но этого человека видели выезжающим на машине Корсаковой со двора «Сириуса» сразу после убийства. Через несколько минут после убийства. Вполне возможно, что это были вы. Вы водите машину?

– Я?! В каком смысле – вожу?

– Следите за своей речью, Фрумкин. Если вы будете впредь употреблять такие фигуры речи, я буду считать, что вы умышленно отказываетесь сотрудничать со следствием.

– Машину? Ну, да… Что за чепуха… – Фрумкин потряс головой, – я был с ней в сауне?! Она могла встретиться после корпоратива с кем угодно и пойти туда.

– С кем? – спросил Дятлов. – С кем она могла встретиться? Вы знаете этого человека? Это мужчина или женщина?

– Нет, откуда? Я не знаю…

– У Корсаковой были друзья? Подруги? С кем бы она могла пойти в сауну в свой день рождения? Вы знаете хоть одного такого человека?

– Возможно, и были… – неуверенно сказал Фрумкин, – но… раньше.

– Кто? Имя?

– У Ирины был мужчина… Это было несколько лет назад. Там было серьёзно… вроде. К свадьбе дело шло. Да, они хотели официально пожениться. Но потом…