Сергей Банцер - Жалким быть просто. Мистический детектив

«Так что… значит, в церкви говорили неправду? Не так, как оно есть на самом деле?»

«Как тебе сказать… Если бы там вдруг начали говорить, как оно есть на самом деле… – ангел озадаченно хмыкнул, – да у людей и слов-то таких нет. Ну, вот и говорят там на понятном людям языке. Ясно, что получается только модель… Ну, типа проекция на людское сознание того, что на самом деле есть бесконечно большее. Некоторые недалёкие люди выискивают в этой проекции противоречия. А как им не быть? Просто не нужно пытаться понять умом непознаваемое. Тогда от церкви большая помощь человеку может быть. Если бы одна евхаристия с исповедью осталась, уже помощь немалая».

«С исповедью?.. А… можно мне исповедаться? Прямо сейчас?»

Ангел покачал головой.

«Ангелам не исповедаются. Но, даже, если бы это было и так, то здесь исповедь уже не имеет смысла».

«Не имеет? Почему?»

«Потому что здесь не происходит событий».

«Не происходит? Но… я же шла сюда? Вот к этому костру? Я встретила тебя… Разве это не события?»

«Да, шла. А ты устала?»

«Нет».

«А ты удивилась, когда встретила меня – ангела?»

«Нет».

«А огонь этого костра – он согрел тебя?»

«Нет. А почему он меня не согрел?»

«Потому что здесь не бывает холодно».

«А что здесь? Ну – что это? Что это за место?»

«Как бы это тебе сказать… – ангел, похоже, задумался. – Это другой слой Бытия. Здесь всё не так, как в том слое, который люди называют Реальностью. Там жизнь была похожа, не удивляйся… она была похожа на… план бухгалтерских счетов. С каждым событием в Реальности что-то всегда перебрасывается со счёта на счёт. А здесь нет».

«Почему?»

«Здесь нет времени. Поэтому здесь что-то вроде оборотно-сальдовой ведомости, – усмехнулся ангел. – Изменить в ней уже ничего нельзя, можно только посмотреть баланс по каждому счёту. В Реальности, где происходили события и текло время, можно было что-то менять. В своей жизни, в самом себе, в жизни окружающих. План счетов чутко реагировал на каждое событие. Человек подобрал замерзающего котёнка, а там, в плане уже сразу – щёлк, щёлк, и новые циферки в ведомости. В вагоне метро обездоленный человек протягивает руку за людским милосердием, а люди делают вид, что не замечают его. Казалось – чепуха, что там обращать внимание на какой-то генетический мусор… А циферки опять щёлк, щёлк… И вот уже новый баланс, новая ведомость. Там, в Реальности, каждому давался шанс составить свою оборотно-сальдовую ведомость. Хотя, он на самом деле вовсе и не шанс».

«А что?»

«Дар. Дар что-либо изменить, пока ведомость ещё не подписана и не утверждена».

«Ты сказала о милосердии… В церкви говорят, что милосердие нужно для того, чтобы попасть в Царствие Божие, да?»

Ангел печально покачал головой.

«Эта конструкция: „для того, чтобы“ – она обладает одним замечательным свойством – изменять суть всего того, к чему прикасается. Когда она прикасается к милосердию, то милосердие подменяется на „заботу о спасении своей души“. Это тоже хорошо, но это совсем разные счета».

«Ты сказала, что ты мой ангел-хранитель. Но ты не помогла тогда, в сауне… Почему?»

«Как тебе сказать… Ты хочешь знать причину. Но многие причины лежат за пределами вашей Реальности. И поэтому люди не воспринимают эти причины. У них нет для этого ни чувств, ни слов, ни образов, которыми можно было бы хоть как-то обозначить их суть. Если всё же попытаться… то это… как свиток, что ли. Ты живёшь, и он разворачивается. Вернее, наоборот – ты живёшь, потому что он разворачивается. А потом он кончается. На самом деле, конечно, всё не так».

«Ты всё же уходишь… – пробормотала Корсакова. – Мне жаль… Скажи, а почему ты так похожа на мою маму?»

«Да, мне пора. Мы заговорились. Почему похожа? Просто ты меня такой видишь, вот и всё. Обычно нас видят в образе самого родного человека. Для женщин это почти всегда их матери. А для мужчин их жёны. Странно, да? Сначала мужчины изменяют им, а потом видят их здесь, как своих ангелов. Представь себе – мне тоже грустно».

«Ангелы грустят? Вы знаете, что это такое?»

«Конечно, нет, – усмехнулся ангел. – Но потихоньку учимся… У вас, у людей».

– Заходите, Виктор Павлович, присаживайтесь, – сказал Водянов, протягивая Дятлову пухлую ладонь. – Ну, что вы решили относительно моего предложения?

Дятлов пожал плечами.

– Давайте попробуем, – сказал он. – Я могу рассчитывать на вашу помощь? В основном по организационным вопросам.

– Разумеется, – Водянов удивлённо приподнял брови. – А как может быть иначе? Теперь мы с вами одна команда. В одной лодке. Я беру это дело под личный контроль. Вам удалось что-то раскопать? У вас есть рабочая версия – кто отравил Корсакову?

– Ну, если коротко, – сказал Дятлов, то ситуация там такая. Корсакова и Фрумкин являются совладельцами фирмы. Некоторое время назад у Корсаковой был бурный роман с неким Воропаевым. Мутный тип, младше Корсаковой на четыре года. Она хотела сделать его своим компаньоном и заодно мужем. Но в последний момент Воропаев куда-то слинял.

– Что ж такого наш Фрумкин нашептал на ухо Воропаеву, что его как ветром сдуло? – мясистые губы Водянова растянулись ещё больше. – Видно что-то водилось за покойной, а?

– Сразу после этого какие-то бандиты вломились в квартиру Корсаковой, – продолжил Дятлов. – Она как раз тогда провела ряд рискованных сделок и получила наличные.

– У нас что-то есть по этому делу? – спросил Водянов.

– Нет, она даже в полицию не заявляла. Вот после этого у неё и переклинило мозги. Опять пошли какие-то сделки, опасные для фирмы, какие-то тёрки с Фрумкиным – то ли она хотела его на себе женить, чтобы капиталы объединить, то ли наоборот, он хотел на ней жениться, чтобы фирму спасти. Во всяком случае, с женой Фрумкин с некоторых пор не живёт и снимает квартиру. Похоже на то, что Корсакова имела какой-то компромат на Фрумкина. У компаньонов такое часто случается. Практически всегда. Но странно там как-то всё…

– Странно? – спросил Водянов, – что конкретно? Что странного?

– Судите сами, – сказал Дятлов, – Одновременно с тем, что я сказал, Фрумкин держит ненавистную Корсаковой молодую секретаршу, которая, похоже, оказывает ему интимные услуги. В ответ на это Корсакова принимает на работу в качестве менеджера и личного водителя некоего Топольского, как две капли воды похожего на Воропаева. В день убийства между Корсаковой и секретаршей случилась потасовка.

– Вот как? – Водянов наклонил вбок голову, – женские бои в грязи с уравнительным весом девушек? И Фрумкин в качестве переходного кубка? А что это за секретарша, поподробнее?

– Виктория Антонюк, – сказал Дятлов. – Я с ней ещё не познакомился. С ней разговаривал Корзухин. Способный парнишка. Судя по всему, эта Антонюк особа непростая.