Сергей Банцер - Жалким быть просто. Мистический детектив

На других полках можно увидеть разнокалиберные книжки совершенно случайной направленности, потрёпанные от частого перечитывания и расположенные как попало. На таких полках не бывает солидных книг с экслибрисами, томов собраний сочинений, книжных серий или подарочных изданий. Хозяева этих книг не стоят в задумчивости рядом с ними и не рассматривают золочёные корешки. Эти книги они просто читают. Кого-то они делают умнее, кого-то добрее, кого-то просто развлекают или пугают перед сном. Но это всё не главное. Главное то, что книга, написанная талантливым автором, наполняет читающего её человека жизнью. Конечно же, жизнью виртуальной, не той, которая за окном. И в этом то и вся суть, весь фокус, вся загогулина, как говорил нетрезвый Ельцин.

Увы, по-видимому, Корсакова не принадлежала ни к первой, ни ко второй группе. На полке, висевшей над диваном, было всего несколько книг. Дятлов взял наугад одну из них, самую зачитанную. Это был томик Чейза с двумя романами: ″Весь мир в кармане″ и ″Венок из лотоса″. В общем, не совсем женское чтение. Скорее, совсем не женское. Дятлов читал оба этих романа. Конечно, у Чейза не все вещи одинаково сильные, есть и откровенно беспомощные. Да и издана эта книга была в начале лихих девяностых, все гнались тогда за быстрой прибылью, в том числе и переводчики, которые особо не заморачивались тем, как Чейз звучал после их перевода. Но эти два романа были одними из лучших. И они были очень похожи, каким-то неуловимо тонким духом изначальной обречённости судеб главных героев. Особенно это чувствовалось в «Венке из лотоса».

Дятлов перевернул несколько страниц. Почему ″Венок из лотоса″? У О`Генри лотос – это символ забвения в банановой Анчурии. В ″Венке из лотоса″ действие происходит во Вьетнаме шестидесятых. Может быть, Чейз тоже имел в виду забвение?.. Помнится, там был американец и юная вьетнамка. Как её звали? Дятлов перевернул ещё несколько страниц. Вот, Нхан. Танцовщица в сайгонском дансинг-клубе. В их любви с самого начала, когда ещё ничего не предвещало беды, всё время мелькал лик этой обречённости.

Как будто не положено людям ни там, ни здесь счастья, как будто это что-то запрещённое, греховное, за что обязательно придётся расплачиваться… В «Венке из лотоса» этой парочке счастье должны были принести бриллианты. Чужие, не принадлежащие им. Ах ты… Всё точно так, как у Волкового со Свиридовой. И почему-то в таких обречённых парах женщина всегда очень красива. У Чейза вьетнамская девушка Нхан, а в его жизни Марина. Такая разная красота. А обречённость одинаковая…

Нхан протянула руки к неположенному ей счастью. И Марина с Сашей тоже. И все сполна получили своё. С той только разницей, что распятую на столе Нхан запытал до смерти вьетнамский полицейский, Волковой получил пулю между лопаток, а Марина прямо под сердце. Это расплывающееся чёрное пятно на её свитере он, кажется, будет помнить до конца своих дней. Да и сам Дятлов тогда вывернулся из этой истории по счастливой случайности. Почему Тимур тогда не пристрелил его? Если бы мёртвая Марина не сбросила сумочку с алмазом сквозь ограждение моста, обязательно пристрелил бы. А так… Есть алмаз – есть проблемы, нет алмаза – нет проблемы. Совсем, как в приписываемой Сталину максиме: ″Есть человек – есть проблема, нет человека – нет проблемы″.

Можно только представить себе, как беспроблемно было на Земле до появления на ней людей. Но скучновато. Поэтому и появилось в Эдеме дерево познания Добра и Зла. И вот с тех пор надкусанное яблочко катится по всему миру, расцвечивая его нескучными красками Зла и Добра.

Дятлов закрыл том Чейза и поставил его на полку. Судя по состоянию книги, Корсакова перечитывала эти два романа не один раз. Интересно – почему? Говорят, что в беллетристике существует всего шесть оригинальных сюжетов. Может быть, и в жизни их всего шесть? А то и меньше? И Корсакова просто разыграла нехитрый сюжет под каким-то там порядковым номером, когда тоже протянула свои руки к неположенному ей счастью?

Дятлов взял с полки магнитолу. Допотопная «Aiwa». Когда-то это был престижный аксессуар обстановки, а ныне просто устаревший раритет. Он нажал клавишу, и Лара Фабиан запела ″Je t’aime″.

Ну, что ж, вкус у покойной был. Всё в одну лузу… ″Je t’aime″. Не песня, а какой-то сплошной надрыв. Недаром весь зал с зажжёнными зажигалками и интернет полный слухами, что у Лары умер то ли муж, то ли жених. Дятлов выключил магнитолу и, закрыв глаза, откинулся на мягкую спинку дивана.

В этот момент он вдруг услышал какой-то звук. Прислушавшись, он понял, что кто-то пытается открыть замок. Выключив торшер, Дятлов стал за вешалкой около входной двери. В этот момент он пожалел, что следователям не положено табельное оружие для постоянного ношения. Хотя, вряд ли оно помогло бы, если это неупокоенный дух хозяйки этой квартиры пришёл поинтересоваться, а чего это Дятлов тут расселся на её диване и слушает её магнитолу?

Ключ несколько раз провернулся в замочной скважине, и дверь с чуть слышным скрипом отворилась. Свет, проникший из коридора, на мгновение выхватил из темноты очертания долговязой фигуры, после чего входная дверь закрылась, и всё вновь погрузилась в темноту. Дятлову показалось, что он слышит рядом чьё-то прерывистое дыхание.

«А приведения дышат?» – подумал он, – «кажется, нет…»

Через некоторое время в комнате послышались осторожные шаги, и вспыхнул луч фонарика. Дятлов облегчённо вздохнул. По крайней мере, фонариками призраки точно не пользуются. Подсвечивая себе, визитёр побродил по комнате, а потом опустился в кресло, стоящее у стола.

В этот момент Дятлов щёлкнул выключателем люстры и заорал:

– Руки вверх!!!

Сидевший в кресле человек подскочил. Скорее, даже, не подскочил, а его, вопреки всем законам кинематики, просто подбросило с поднятыми руками вверх. Всё выглядело так, как будто под ним сработала мощная пружина, вмонтированная в сиденье. Плюхнувшись обратно в кресло, человек схватился за сердце и повернул к вышедшему из своего укрытия Дятлову побелевшее лицо.

– Борис Фрумкин? – произнёс Дятлов голосом Терминатора, когда тот спрашивал: ″Сара Коннор?″

– Д… да, – Фрумкин быстро кивнул несколько раз, затравленно глядя на Дятлова. – А… что вы здесь делаете?..

– Я нахожусь здесь по долгу службы. А вот что вы тут делаете?

– Я? – Фрумкин, казалось, был искренне удивлён этим вопросом. – Я… пришёл сюда…

– Вот как? Пришли? Очень интересно!.. А какое право вы имели срывать печать на входной двери?

– Так… она же, ну… Вы же уже были здесь?

– Откуда у вас ключи от квартиры Корсаковой? – спросил Дятлов.

– Она мне их дала… Да тут полно моих вещей… Вы можете посмотреть. Хотя бы в ванной. В шкафу…