Сергей Банцер - Жалким быть просто. Мистический детектив

– Вы что – жили здесь?

– Ну… Эпизодически… А что, это запрещено?

– Я ещё раз спрашиваю – что вы сейчас собирались тут делать?

– Я? – Фрумкин удивлённо пожал плечами, – ничего…

– Несанкционированное проникновение в опечатанное следствием жилище – это не шутка, гражданин Фрумкин… Сейчас вы поедете со мной. Я задерживаю вас с дальнейшим помещением в изолятор временного содержания.

– Минутку, – Фрумкин, казалось, уже полностью пришёл в себя. – А у вас есть ордер на обыск в этой квартире?

Дятлов усмехнулся. Быстро этот тип восстановился.

– Конечно, – он вытащил из кармана куртки ордер и показал его Фрумкину. – Вот.

– А понятые? Где понятые? – прищурившись, спросил Фрумкин.

– На подходе, – сказал Дятлов и вытащил мобильный телефон. – Алло, Корзухин? Я на обыске в квартире Корсаковой. Задержал тут Фрумкина. Да… да, он со мной тут. Быстро привези сюда понятых, подойди к дежурному, он даст, скажи, я прошу. Да, да… И машину, чтобы Фрумкина забрать. Ну, да, прямо в ИВС.

В комнате повисла тягостная тишина. Некоторое время Фрумкин размышлял, а потом, видимо, принял какое-то решение:

– Не надо понятых, – сказал он. – Скажите своему Корзухину… Ну, отмените. Я хочу вам кое-что сказать.

Дятлов вновь нажал на кнопку мобилки.

– Корзухин? Ты всё там подготовь, но пока сюда не езжай. Жди команды. Всё.

Фрумкин встал с кресла и подошёл к бару.

– Вы знаете… У меня чуть сердце не выпрыгнуло… Зачем вы так… ″Руки вверх″… – он пожал плечами, доставая бутылку коньяка. – Вы разрешите?

Дятлов откинулся на спинку дивана и махнул рукой. Фрумкин плеснул себе из бутылки на дно пузатого бокала.

– Я… – Фрумкин замялся, – понимаете… разговор будет не таким коротким. И, возможно, он вам покажется странным… Неожиданным… Может, выпьете со мной?

Дятлов заколебался. Конечно, выпивать с подследственным, которого только что он хотел закрыть в ИВС, полный идиотизм. К тому же, может, это Фрумкин и подсыпал порошка в бокал Корсаковой. Очнуться не успеешь, как тебе самому будут мерить температуру в прямой кишке. Скорее всего, всё тот же Анзюлис. А с другой стороны, этот тип что-то хочет рассказать. Тут, наоборот, как раз не помешает сократить дистанцию. А что для двоих мужчин может более органично сократить дистанцию, чем совместное распитие алкоголя?

– Наливайте, – махнул рукой Дятлов.

Фрумкин достал из бара ещё один бокал и плеснул на его донышко коньяка.

– Вы знаете, – сказал Фрумкин, протягивая Дятлову бокал и усаживаясь напротив него в кресло, – я бы никогда не стал вам этого говорить, если бы… Хм… Вы понимаете, занятие бизнесом на протяжении многих лет развивает… как бы это сказать… ну, ты или видишь человека, что он из себя представляет… Или у тебя ничего не получится в бизнесе. Есть такая связь. Я не хочу говорить вам комплименты, вы не дама, но, думаю, вы поймёте… о чём я сейчас скажу.

Фрумкин сжал двумя ладонями бокал и заглянул внутрь его, как будто ожидал там увидеть ответ на мучавшие его сомнения. Выпив мелкими глотками коньяк, он поставил бокал на столик и вытащил мобильник. Поддев ногтём крышку, он сдвинул её и извлёк аккумулятор.

– Я вам уже говорил, – вздохнул он, положив аккумулятор и мобильник рядом с пустым бокалом, – Ирина всегда была такой здравомыслящей, уравновешенной… Была… Но только до этой истории со Славиком… С Воропаевым. Сначала влюбилась, как гимназистка. И в кого… Потом жить не хотела. Впрочем, это не такая уж большая редкость. После этого что-то в ней надломилось. Она стала… неадекватной. С ней стало невозможно работать. Простите…

Фрумкин встал с кресла и, подойдя к бару, налил себе ещё коньяка.

– Я это вам уже рассказывал, – продолжил он, сев в кресло. – С этого же всё и началось… Раньше у нас с Ириной был один криптоключ и пароль к управлению расчётным счётом фирмы. Потом, когда она начала чудить, я был вынужден разделить их на два. У меня и у неё стали разные криптоключи… Когда нужно было провести деньги, мы сидели у компьютера, каждый со своей флешкой… Это была уже не работа, нет… Компаньоны так не работают. А после того налёта, когда бандиты избили Ирину, она вовсе слетела с катушек. В общем… Недавно она взяла крупный кредит в банке. Под залог своей квартиры. Это немалые деньги. Вы сейчас увидите сколько.

Фрумкин вытащил блокнот и что-то написал на листке.

– Пусть это побудет у вас, – сказал он, протянув листок Дятлову. – Я потом скажу зачем. Вот… Сейчас сложилась исключительная ситуация… Понимаете, исключительная…

Фрумкин встал и с бокалом в руке стал ходить по комнате. Потом он резко опустился в кресло и посмотрел Дятлову в глаза.

– Эти деньги… Они сейчас… Они ничьи. Понимаете – ничьи!!!

– Не понимаю, – сказал Дятлов, – как это – ничьи? Как такое может быть?

– Бывает. Редко, но бывает. До смерти Ирины они принадлежали ей. Но у неё не осталось наследников! Понимаете? Никаких! Ни близких, ни дальних. Вообще никаких! Если завещания не окажется, то банк вернёт свой кредит, благо там проценты ещё не набежали. А квартиру заберёт государство. Потом там, в горадминистрации, откусят свой кусок, какой смогут проглотить, ещё один чиновник съездит с женой и детьми на Мальдивы, кто-то прикупит машину, кто-то отремонтирует дачу. И всё.

– А, если завещание есть? – спросил Дятлов.

– Тогда всё получит наследник. А там может быть что угодно! Ещё раз – Ирина последнее время была неадекватной, понимаете? Она могла завещать всё кому угодно, хоть секте адвентистов-трясунов, хоть общественному фонду борьбы за мир во всём мире!

– В таких случаях, – сказал Дятлов, – часто завещают имущество какому-нибудь монастырю.

– Совершенно верно! – сказал Фрумкин, – монастырю! Пойдите как-нибудь в наш Большой Монастырь и посмотрите, как выезжают из ворот архиереи на мерседесах, а у ворот тут же стоят монахи с ящичками для подаяний и обездоленные люди с явными признаками инвалидности. Евангельская притча о верблюде и Игольном Ушке ведь предназначена только для простых прихожан, для властей есть свои притчи, совсем другие. Ну, купят там ещё один мерс. И скажут, что его им подарили. Кстати, будут правы.

– Ну, хорошо, дальше. К чему вы всё это говорите? – спросил Дятлов.

– К чему? – Фрумкин наклонился вперёд и сказал свистящим шёпотом: – Я спрячу эти деньги! Так, что никто не найдёт концов! Если вы не будете мне мешать и чуть-чуть поможете, половина этих денег – ваша! Вы поняли? Ваша!!! Я, так понимаю, вам вот-вот на пенсию? А знаете, что происходит с людьми, которые выходят на пенсию и начинают бездельничать? Организм – сложная штука, во многом мистическая… Так вот – откуда-то этот организм знает, нужен он ещё кому-то или он уже отработанный материал. И, если организм приходит к выводу, что он никому не нужен, то тут же запускается программа его смерти. По-сути, это просто приостановка и отключение программы регенерации, после этого остальное всё пойдёт своим чередом – старческий маразм, дряхление, ну, и запуск более действенных программ освобождения жизненного пространства от отработанного материала. Соглашайтесь, Виктор Павлович! Вы сможете открыть своё дело, хотите автомойку, хотите частное сыскное бюро. Будете кому-то полезны – доживёте в физическом и умственном здравии до глубокой старости.