Пётр Леонтьев - Вольнодум

Да, было так. Прошёл уж век.
Где тот усатый человек,
Кому мы дружно помогли
Искать изъяны у Земли?
Где в рай ведущая дорога,
Что мы вели, чураясь Бога?
Дорога в рай, идейный зонт,
Недостижимый горизонт?
Всё заросло… Бурьян, бурьян…
Трава-обман… Трава-дурман…
И лишь отдельные колоски,
Былой надежды отголоски…

Уж скоро ночь. Я всё сидел.
Я в кратер с ужасом смотрел.
С утра я видел мир прекрасным,
А к ночи грозным и ужасным.
И чувствую: пошла слеза —
Я поскорей закрыл глаза.
Скорей, скорей забыться сном…
Я снова думал о былом.
Сквозь думы вдруг пробилось тускло:
Неужто мне вернулись чувства?
В конце, у самого порога
Неужто призываю Бога?
Хочу проступки все признать?
Раскаяться и рассказать?
О том, как шёл не той дорогой,
Как строил Рай земной и Бога,
Как строил новую мораль,
Как превратил страну в сераль,
Обрёк отчизну на страданья,
Сверхчеловеку на закланье?
В мозгу горячем билось, билось:
Ну почему ж всё так случилось
С моим народом и со мной?
Неужто к нам пришёл Хромой,
Проник нас дымом и туманом,
Философическим обманом?
Как Бога мы могли предать?
«Сверхчеловека» признавать?..

Вновь из кармана я достал
Свой проникающий кристалл.
Сквозь сполох чувств, к своей обиде,
Я всё по-новому увидел.
Увидел, что неверно жил,
Что Богу не тому служил.
К тому ж увидел, что лукавил,
Не верил в то, что громко славил,
В душе партидола кляня —
Плохой был «винтик» из меня.
Потом я думал о народе,
И о земле, и о природе,
О том, что сказочник-народ
В душе по-своему живёт,
Другою волею он жил,
Пока он идолу служил.
Народ наш вовсе не дурак,
Он лишь хотел, чтоб «лучше как».
Я вспомнил мать, жену-подругу,
Детей. Я вспоминал по кругу
Друзей, знакомые места.
Внезапно мне пришла мечта
Увидеть всех своих родных,
Хоть и умерших, но живых.
Я потихоньку засыпал…
И свой я выронил кристалл…

Создатель Мира, мудрый Гений,
Вулкана трубку закурил
И цепь времён и поколений
По Миру кольцами пустил.
Адам и Ева у порога
Покоев своего отца
Следили с робкою тревогой
Движенье каждого кольца.
Вокруг престола с замираньем
В поклоне ангелы сошлись.
Владыка сделал знак вниманья,
Все на колени пали ниц.
И громом прогремел обвал
Тех грозных слов, что Он сказал:

– Адам, я был горд тем, что я человека создал.
Свой дух я в тебя воплотил и свой образ придал.
В тебя я вложил и язык и мышленье,
Беседовать чтобы приятно с тобой,
Отдыхая под сенью.
Эдемский мой сад для тебя я с любовью взрастил,
И птиц и зверей в нём на радость тебе поместил.
Я ангелов верных назначил тебе в услуженье,
И друга я женщину создал тебе
Во вспоможенье.
Мой Дух, и мышленье, и образ, и Вечная Жизнь —
Чем ты от меня отличался в Эдеме, скажи?
Но яблоком ты соблазнился от Древа Познанья,
Отверг ты и просьбы мои и мои заклинанья,
Тебе недостаточно стало
Быть моим сыном —
Вселенной ты всей захотел
Стать властелином
Ты предал меня, а предателю места нет в этих стенах.
Из праха ты создан и вновь обратишься ты в прах.
Жену забирай, из Эдема беги без оглядки,
И Змей пусть повсюду ползёт за тобой и кусает вам пятки.
Цепь дымных колец станет цепью твоих поколений,
Пусть Ева и жёны детей твоих будут при родах стонать от мучений.
И будете пищу себе добывать каждый день, без конца,
В поте лица.
На Землю сойдёте вы вместе, и там, за порогом,
Я знаю, скорей постараешься ты объявить себя Богом.
Что ж, пусть будет так, хоть твои притязанья и хлипки.
Одно лишь тревожно: не сделать бы новой ошибки.
И душу и ум я вложил в твоё тело,
Чтоб делать нам вместе одно благодатное дело.
Но если гордыня твоя вдруг до неба взметнётся,
Твой прах снова в землю верну, а моё всё ко мне и вернётся.
Тебя я создал, чтобы ты осознал всё величие мира,
Чтоб вместе трудился со мной, но не строил себе ты кумира.
Иди же, мой сын, и запомни мои наставленья,
Я всюду с тобою, молись – да услышу моленья.

Умолкли речи громовые,
Туман покрыл Эдемский сад,
Адам и Ева, чуть живые,
Сошли на Землю, будто в ад.
Но солнце на небе горит,
Поля и горы веселит.
Цветы и зелень там и тут,
И птички песенки поют.
Вскричала Ева: «Как прекрасно!»
И взор Адама стал вдруг ясным.
В душе он волю ощутил,
И Бога он благодарил.
Ответом радуга-дуга,
Так весела, так дорога!
И голос:
– Слышу, сын, моленье,
Прими моё благословенье.

И Духа Божьего неволя
Вдруг стала собственною волей…

Как Ветхий говорит Завет,
Адам жил девять сотен лет,
Трёх сыновей на свет родил.
Он жил в любви и счастлив был.

* * *

Я знал эту сказку от самого детства,
Картинки смотрел и не мог насмотреться.
Я с раннего детства читал и писал
И библию бабушкам тайно читал.
Но шёпот молитвы во тьме вороватый,
Вид бабушек, будто всегда виноватый,
Меня раздражал. Мне не нравилась смерть:
Чтоб в рай тот попасть, нужно ведь умереть.

Война загремела. Взревели плакаты.
И как же мне близок портрет был усатый!
Я танки и пушки одни рисовал.
Я рай для живых на земле защищал,
Душою ребёнка старался, как мог.
И Сталин мне был полководец и Бог.
Так думали взрослые, думали дети.
Расплывчатость мысли снаряд нам конкретил.
Нам жить иль не жить? —
Вопрос стал ребром.
Что нам дороже::
Могила иль дом?
Снаряды и бомбы летали со свистом.
И в бой шли безбожники и коммунисты.
Для библий не время. Пока обойдёмся.
Сначала победа – потом разберёмся…

Победы нам той не забыть и вовеки.
Ценой нашей крови погибли
«Сверхчеловеки»..
Срубили в капусту
Сынов Заратустры.